Послесловие

               
                ПОСЛЕСЛОВИЕ
  ( На фото: дом купца Арефьева, угол Дворянской и Алексеевской. Самара. Ныне там Дом промышленности. Этот купец помогал большевикам. В результате потерял все.)

 
    История человечества знает немало катастроф, в которых погибли страны, народы и целые цивилизации. Однако российская традиция в чем-то превосходит вес пережитое ранее. Ни одна империя не разрушилась в эпоху своего наивысшего расцвета, максимального взлета экономики, культуры. Практически все государственные образования исчезали путем захвата со стороны внешних врагов. Россия здесь оказалась исключением. Она поглотила саму себя. Иностранные армии не вошли ни в Москву, пи в Петербург, и тем не менее, национальный апокалипсис состоялся, вернее сказать, интернациональный, поскольку пострадали все народы, проживавшие от Балтики и Черного моря до Тихого океана.
  До сих пор историки, социологи стремятся разобраться, как такое случилось? Российская империя оказалась Атлантидой XX века, поглощенной пучиной народного безумия. Однако, оставив в стороне эмоции, попытаемся все-таки разобраться в некоторых причинах происходившего.
Привлечем для этого живые свидетельства той эпохи. Когда мы читали блестящие политологические записки самарского вице-губернатора И.Ф. Кошко, то пришли к выводам, которыми хотели бы поделиться с современниками. Проезжая по дорогам губернии, он писал: "Только что мы выехали из Бугуруслана. по обеим сторонам тракта потянулись бесконечные поля, имевшие какой-то зеленовато-серый оттенок. То было сплошное море колеблющейся довольно редкой лебеды: решительно ни одной другой травки, только у канав дороги - пышно разросшийся репейник. Ближе к Бугульме по низким местам еще попадались полоски проса. Но что это было за уродливое просо: редкое, еле поднимающееся от земли, метелка начиналась чуть ли не у корпя... Казалось, над землей пронеслась какая-то разрушающая сила, унесшая все живое при своем движении к придававшая всему вид кладбищенского захолустья... Даешь себе слово сделать все возможное, чтобы полилась широкой струей правительственная помощь, которая только и может вырвать миллионы людей из когтей голода". Даже такой талантливый администратор не видел истинных причин крестьянской нищеты. Царские сановники как люди, воспитанные в старой, негибкой системе, не могли решить аграр¬ный вопрос. Это означало, что штормившее крестьянское море, должно было поглотить самодержавие, ориентированное на помещичьи хозяйства.
Обратимся вновь к размышлениям И.Ф. Кошко. В 1905 году он неоднократно выезжал с карательными экспедициями на подавление крестьянских волнений; "Бугульма - небольшой городок с татарским колоритом, виднеется не¬сколько мечетей, на улицах много татар. Замечательного в нем нет ничего... Я направился к толпе. Старший мулла, сопровождаемый остальными, приветствовал меня и поднес на деревянном блюде хлеб-соль. Узнав, что хлеб-соль подносится от всего населения, я ее не принял, сказав, что долг службы не позволяет принимать подношение от бунтовщиков... Многотысячная толпа на всей площади упала на колени и, поднимая руки к верху, взмолилась: "Прости, прости, дадим приговор по-татарски, никогда не будет у нас своевольства". ...Я был ошеломлен таким проявлением покорности. Никто не мог ожидать подобной сцены от людей, еще три дня тому назад атаковавших полицию по японскому рецепту... Примечательно, что они считают приговор настоящим только тогда, когда он писан по-татарски..." Возможно, сам того не желая, вице-губернатор обнажил перед нами во всей своей неприглядности национальный вопрос. Татары, стоящие на коленях перед русским начальником, несли в себе зловещую перспективу. А если поколеблется сила русского царя и всей его машины подавления? А если кто-то попытается ввести в России демократию? Вот тогда коленопреклоненные, забитые инородцы встанут во весь рост и испепелят все и вся.
Даже рухнувшая империя не означает крах имперского сознания. Малые народы будут делать отчаянную попытку восстанавливать ее в своих национальных рамках. Ситуация усложнится, если национальные отношения войдут в орбиту политических интриг экстремистов. Мы знаем, что в дальнейшем В.И.Ульянов разыграл именно национальную карту. Более того, он начал именно с создания татарской автономной республики, прекрасно изучив состояние дел в Поволжье. Сыграв на сепаратизме, Ильич укрепил советскую власть, взорвав Имерию безудержным парадом автономий. Блестящий политический расчет бывшего студента Казанского университета, не правда ли?
Национальный вопрос в России осложнялся еще еврейской проблемой. Снова обращаемся к И.Ф.Кошко: "Одесса. Русские благомыслящие люди, по обыкновению не организованные, держались робко... терпеливо переносили еврейские издевательства и притеснения. Таким образом, русская революция вырастила... полное порабощение всего русско¬го, независимо ни от каких политических воззрений, и махровое торжество иудаизма. Трусливая, беспринципная по существу интеллигенция, особенно университетские круги, конечно, поступила к евреям в услужение и __гнусно холопствовала, опасаясь прослыть недостаточно либеральной. Простой народ роптал, проклинал еврейство, но выступать открыто не решался... Жить в этих условиях в Одессе было ужасно грустно и тяжело. Я отводил душу только у себя в гостинице, где вся прислуга была русская и с пеной негодования рассказывала о жидовских гнусностях и неистовствах..." В этих строках вице-губернатора звучит панический ужас перед силой еврейского натиска на русские земли. Как нам кажется, Его Превосходительство видел все это в искаженном свете. Дело не в силе синайского темпера¬мента, а в слабости русской нации, в изъянах национального характера. Уже в те времена ходил такой анекдот: " Трое русских - пьянка, двое русских - драка, один русский - донос". Посмотрим, к примеру, самарскую статистику. В 1893 году в канцелярию самарского губернатора поступило 322 подметных письма, в 1896 году-467, а в 1898 году- 1088. Великороссы стучали друг на друга за выгон скота на чужих землях, самогоноварение, присваивание чужих денег, ношение незаслуженных орденов, сквернословие, аморальное поведение. Так, в 1898 году доброжелатель поведал о ростовщической деятельности самарских купцов Наума Ивановича Чокина и Ивана Павловича Назарова. Приведем типичный пример самарской кляузы: "Октябрь 1899 года. Мещанин Иван Петрович Сафонов доводит до сведения Вашего Превосходительства, что исправник князь Акчурин занимается ростовщичеством, позволяет себе брать деньги от  свободных должностей полицейских служителей... Один служитель постоянно на исправника производит плотничную и столярную работу на даче исправника. Полицейские, больше половины татары, косят и жнут исправнику его луга. С жидов берет взятки, позволяет им жить. Неправильные действия Акчурина знает вся антилигенция". Бедному князю пришлось унизиться до оправдания: "Все клевета, фамилия вымышлена... Взятки с евреев не беру. Евреи живут в Бугуруслане правильно, согласно имеющимся документам. Левштейн - Санкт-Петербургский 1 -ой гильдии купец, доверенный от купцов с гильдейскими свидетельствами и паспортами. Два брата - Вахтель и Левин Ранинсоны - за них ходатайствовали дворяне и землевладельцы перед Вашим превосходительством..." Как мы видим, число подметных писем ежегодно возрастало. Читатель спросит: почему так? Все очень просто. Укреплявшийся на российской земле капитализм делал одних богаче других. Это вызывало ненависть неудачников, порождало желание навредить. Прекрасно изучив русскую душу, все тот же В.И.Ульянов использовал психологию доносительства в своих далеко идущих планах.
Коснемся другого штриха российской жизни. И.Ф.Кошко пишет: "Купеческий круг Самары, несмотря на то, что насчитывал среди себя десятки миллионеров, жил замкнуто, среди ближайшей родни". Богатые люди понастроили себе пышные особняки с преобладанием стиля модерн, но приемов у себя не делали, так что решительно неизвестно, для чего они завели такие хоромы. Должно быть, из чувства подражания." Сколько в этих словах сословного дворянского снобизма, презрения к людям, которые своим трудом создавали российское богатство. А более низкие сословия ?
Как, наверное, тяжело жилось им, ощущая себя с раннего детства, каждый день, каждую минуту человеком второго сорта. Когда-нибудь чувство извечной приниженности должно было неизбежно перерасти в безудержную агрессивность, ломающую все на своем пути.
У каждого читателя наверняка сложилось собственное представление о причинах российской катастрофы. Тем не менее, мы изложим собственную версию. Вся история Рос¬сии - это история ее самоуничтожения. Великий русский народ, создавший после освобождения от татаро-монгольского ига великую державу, свои национальные силы направил на расширение территории. При помощи неимоверного напряжения ему удалось создать гигантскую империю, включавшую в себя совершенно разные народы, многие из которых давно имели собственную государственность. Переварить разнообразные земли русские не смогли, слишком разными оказались социокультурные и исторические корни.
К началу XX века не царизм с его имперским сознанием достиг процветания, а свободный рынок и предпринимательство. Органически связанное с натуральным хозяйством и феодализмом самодержавие вступило в острейшее противоречие с капитализмом. Февральская революция уничтожила монархию, а вместе с ней и тоталитаризм, который только и удерживал весь этнический конгломерат. Империя себя исчерпала, а демократия не могла удержать страну как целостность. Вот здесь большевики и сделали авантюрную попытку восстановить "единую, неделимую", но уже в форме коммунистического тоталитаризма. Ленинцы блестяще сыграли, с одной стороны, на имперском сознании россиян, а с другой - подкупили народы национально-территориальным делением, которое тут же превратили в фикцию. Они повторили даже крепостное право, дав ему звучное название "советский колхозно-совхозный строй".
Парадокс заключается в том, что большевики оказались большими роялистами, чем сам король. Коммунистическая империя за 70 лет прошла тот же путь, что и Россия под властью дома Романовых, правда, в несколько пародийной форме.
Иногда слышатся возражения, что империю мог сцементировать русский зубастый фашизм. Однако он России но грозит, так как в многонациональном государстве национал-социализм сам по себе - чуждое, наносное явление, нонсенс. Кроме того, сама русская нация сотни лет владела чужими национальными территориями, да так и не смогла сделать их своими. Поэтому лишь идеология интернационального социализма смогла сплотить империю, превратив Россию в некое царство абсурда.
Сегодня призраки исчезли, мифы развеялись. Потрепанная Россия, потерявшая почти половину своих земель, снова стоит на распутье...