Смурной и задумчивый Степа стоял посередине комнаты, с сигаретой, зажатой в зубах и крутил в руках холст. На холсте было большое коричневое пятно, прямо посередине.
— Ты разлил кофе на свою работу или это постаралась твоя жопа?
Степан сделался мрачнее.
— А что, вот один мой коллега рисует ***м, — сказал он тихо и мрачно, все еще разглядывая холст.
Он перевел взгляд растерянных глаз на меня и продолжил:
— Макает в краску и… такие выразительные мазки. Чувствуется сила его картин.
Пока я подливал себе коньяку в рокс, Степа расчленял мое чувство прекрасного, глумился над его останками, продолжая рассказ про «***вого» художника.
Мое пробуждение всегда было типичным. Звонил будильник, который я называл «дебильник». Все дело в том, что его китайский механизм иногда замыкало, и он звонил в самые интимные моменты снов, которые я видел. Телефона у меня не было. То есть купить я его, конечно, мог или хотя-бы провести проводной, но не мог понять, за что это мне придется платить. За общение? Ну, вы уже в курсе моего положения, поэтому телефона я не имел.
Однажды утром ко мне постучали. Я не мог знать кто это, но, пожалуй, даже если бы знал, скорее, удивился, чем обрадовался или задумался. Я лежал на диване-софе, который с вечера не разложил, и поэтому тело мое в позе эмбриона затекло так, что мне казалось я восковая фигура. Или даже экспонат кунсткамеры. Они ведь заспиртованы, а это точно про меня.
Стук был деликатный, но настойчивый. Я потерял надежду, что там за дверью наконец-то снова воцарится пустота и хрипло заорал:
— Здесь, мать вашу, никто, ничем не торгует! ПОЖАЛУЙСТА, СВАЛИТЕ К ****ЯМ!!