Я сидел в плетеном кресле, где-то посередине между алкогольным обмороком и токсичным бредом. Я слушал музыку. Кто не любит музыку? Если есть такие мне их жалко, бедняг. Музыка помогает отдохнуть от себя, не иначе.
Когда тебе за тридцать, либо работают лимиты, что ты в себя заложил, либо ты работаешь на алкомаркет. Я каждый раз думал об этом когда, с трудом дотягивал до следующей зарплаты. Я отвык интересоваться людьми. Возможно, это связано с моими соседями. С ними вообще тяжело: если не мрут, то сидят по тюрьмам. О друзьях речи быть не может. Но есть у меня один знакомый. Из тех, кто «почище». В трудные дни есть маза обломаться у него обедом или ужином.
Его зовут Степан. Он свободный художник. Только вот он несравним с классическим образом голодающего и вдохновенного мастера кисти. Степа типичный представитель современного искусства, именуемого иначе, как «совриск». Слово это, в моем понимании, почти ругательное и ставлю я его в один ряд со словами «провокация» и «пошлость».
Степан не употребляет, ни в каких смыслах. Но каждый раз, когда меня скручивает от голода, всегда нахожу, чем запить его отбивные, или котлеты по-киевски, или жаркое. Думаю, что Степану просто одиноко, как любому, кто лишь делает вид, что занят серьезным делом, и он покупает мое общество, подкармливая и наливая в нагрузку.
Я тоже испытываю приступы одиночества, но они скорее связаны, с отсутствием людей в моей жизни, которые не пьют хотя бы раз в неделю.