Когда он ушел, присутствующие перевели дух, потом достали из разных мест спрятанные стаканы, из под подушек – закуску, выпили содержимое, быстро закусили, и вновь всё попрятали.
- Ты с корабля на бал, - сказал невысокий черноволосый старшина первой статьи с пышными усами.
– У меня день рождения. Но тебе нальем после вечерней поверки, мы не знаем, как ты себя вести будешь.
Я его поздравил, представился, они по очереди тоже, и мы пожали друг другу руки.
Не успел я сложить свои вещи на указанную мне пустую полку в большом встроенном шкафу, как прозвучала команда о построении на юте.
Я последовал за новыми товарищами и занял указанное мне место в немногочисленной шеренге. Экипаж, вместе с офицерами и мичманами, насчитывал где-то около тридцати человек.
Кутаясь в наброшенную шинель, вышел капитан.
- Моряки! Пришла машина с продуктами. Нужно разгрузить.
Он осмотрел строй и добавил, обращаясь к дежурному по кораблю:
- По окончанию работ вновь построить экипаж. Нужно успеть к спуску флага и вечерней поверке.
Мы успели. На поверке меня представили всему экипажу, а потом капитан вновь взял слово:
-Молодцы моряки! Славно потрудились! Экипаж устал и, поэтому, моя команда – будем смотреть фильму!
По шеренге прошел удовлетворенный ропот.
Был четверг. В учебке мы смотрели фильмы только в воскресенье. Это было самое любимое занятие потому, что хоть на полтора часа, хоть в воображении, но можно было перенестись в другой, далекий, забытый, не такой однообразный мир. Я выказал новым товарищам свое удивление столь вольным распорядком.
- Наш капитан ждет выхода на пенсию. Ему осталось два месяца, а сюда его отправили дослуживать. Этот корабль - ссылка для капитанов. И мы уже четыре месяца стоим в заводе и неизвестно, сколько будем ещё стоять, - пояснил мне командир отделения, тот самый старшина первой статьи с усами. Он был молдаванином.
- А что с кораблем случилось? – поинтересовался я.
- С кораблем ничего. Это мы контейнер с излучателем о грунт разбили.
- А как вы это сумели? На мель сели?
- Нет. Излучатель у нас спускаемый на двести метров. Вот мы его со всего маху о дно и грохнули, а там внизу скалы были. А станция у нас прототип, никто не знает, что с ней делать, вот и ждем специалистов из Ленинграда.
- А что у вас за станция, что пять акустиков нужно? На противолодочных по одному, от силы два, а тут целых пять?
- Станций у нас три и принцип работы у них совершенно другой, чем то, что вы изучали в учебке. Вы учились работать направленным лучом, а здесь импульс во все стороны сразу.
- Но система не работает. Уже год испытываем, а результата пока нет,- разочарованно махнул рукой старшина. – Раньше проектировщики сидели у нас на корабле безвылазно, а как контейнер разбили, они уехали на Северный Флот. Там они второй прототип испытывают. А когда нашу станцию чинить будут, и мы в море выйдем, даже неизвестно.
Фильм смотрели в кают-компании. Перед телевизором повесили белый экран, в коридоре перед дверным проемом поставили узкопленочный кинопроектор, позвали капитана, выключили свет и кинопроектор застрекотал, открыв окно в иной, сказочный мир. Увидев название, я даже застонал от восторга. На экране был самый смелый эксперимент наших прибалтийских братьев – фильм «Последняя реликвия.» В учебке только слухи ходили, что существует такое чудо-чудное диво-дивное. Это был действительно «Другой мир».
Не я один был в восторге. Этот фильм экипаж смотрел каждый вечер целую неделю, пока у нас не забрал бобины кинолент экипаж соседнего эсминца, киномеханик которого, сразу после его швартовки прибежал к нам, чтобы узнать, какие у нас есть фильмы.
Как только он узнал, что у нас есть «Последняя реликвия», мгновенно убежал назад к себе на корабль и через пятнадцать минут возвратился во главе целой делегации, бережно неся коробку с бобинами «Белого солнца пустыни». Обмен был почти равным!
После просмотра фильма я вышел на палубу подышать свежим воздухом. Никто ничего мне не запрещал. Наоборот, несколько человек вышли вместе со мной покурить.
Когда я возвратился в каюту, там были уже все её жильцы: четыре акустика и радиометрист. На столе стоял наполовину наполненный бесцветной жидкостью граненый двухсотграммовый стакан, рядом лежали на тарелке нарезанные хлеб, луковица и сало.
- Это твоя доля, как я и обещал. Но учти, это чистый спирт. Пить его умеешь?- спросил именинник-старшина.
До этого я спирт не пил, но знал, что главное при этом, как можно дольше не дышать. Главное, дождаться, когда начнут проявляться его анестезирующие свойства.
Не отвечая на вопрос, я взял стакан, одним глотком опорожнил его, зажмурил глаза и что есть силы напряг мышцы горла, ожидая резкого жжения, превосходящего жжение от выпитой водки. Ожидание не оправдалось. Простояв так секунд двадцать, я открыл глаза и сделал осторожный выдох. Ничего страшного не произошло. Только в груди и пищеводе разливалась, можно даже сказать, приятная прохлада.
Я взял горбушку хлеба, положил сверху кусочек сала и ломтик лука, пару раз нюхнул сооруженный бутерброд, положил его обратно на тарелку и сказал, ставшую уже хрестоматийной, фразу:
- Русские, после первой, не закусывают.
Все одобрительно зашумели, а старшина хлопнул меня по плечу и сказал:
- Наш человек, - потом осмотрел собравшихся и добавил. – Всё, отбой. Ложимся спать.
Забираясь в свою койку я подумал:
- И чего я так боялся? Жизнь то налаживается!
В море мы вышли только в марте. Уже с новым капитаном, бывшим командиром учебной роты из учебки, сосланным за какие-то прегрешения, который, как с нами по секрету поделились наши офицеры, и по морям то никогда не ходил (он потом ещё год сдавал экзамены на право управления судном, а кораблем в море управлял старпом).
Читать далее http://www.proza.ru/2015/12/05/458