(Наверное , очень глупо писать в моем возрасте опусы в посвящение кому-либо, но все таки, не могу упустить возможности упомянуть человека с инициалами тождественными первым трем буквам его полного имени. Я благодарна вам не просто за то , что сумела остаться здесь , я благодарна вам за то , что вы вдохновили меня сильнее , чем та самая безысходность , которая являлась для меня двигателем прогресса)
Без возможности противостоять своим мыслям о том, что все будет совершенно не так, как нужно ,с колоссальным запасом разных исходов того или иного события.
Прописная истина , если бы она была спасением, если бы она могла нести в себе не ответ а решение. Зачем проще смотреть на то , что происходит, ведь без размышлений не будет движения вверх, прогресс сменится безвольной стагнацией, которая своим безучастным наблюдением лишенным доли анализа , в силу никчемности вышедшего на этот путь, сменится деградацией, ведушей к краху всего этого монументализма, воспетого теми, кто был чуть более рассудительным.
Тонкий намек на аромат граната, воспринятый, как еле уловимый запах Америки , отцовская рубашка Brioni , выдаваемая за подарок с костлявого плеча того, кто является основной частью идеологии. Шаблонно-глупый цвет волос , пустые, преисполненные утомительной грустью , невнятные, бесцветные глаза.
Если развернуть эту странную самобытную оболочку, внутри обнаружится клубок сухожилий всего того символизма, которым пропитано естество , не оставляющее ни единой надежды на полное понимание.
Под алюминиевой обшивкой, выкрашенной в цвет , характеризующий любовь двух мужчин, не возможно скрыться от действительности. Самолет, рассекающий небо, парит в бытие тех, кто живет своими мечтами, уединившхся от мирской суеты, но пока не сумевших лишиться земного притяжения на пути к вселенной, заветной , осуществившейся мечте.
Абсолютное счастье всегда похоже на ледяную черную, искрящуюся пустошь. Восхищение в центре зрачка и покой , во всем своем желанном великолепии, распространяющийся по молекулам, дарующий полное оцепенение эмоциям.
Увы, стоит лишь в своем безмерном безразличии, допустить хотя бы мысленно, ошибку, вращающуюся вокруг атома со знаком минус, благолепие идеи, исполнение задуманного, надежда на свет , проводящий сквозь туман безысходности, гаснет, погружая душу во мрак насущного, зимнего вечера.
Сдвинуть тумблер по направлению к потоку, зажечь фонари на пути через влажную, ветвистую аллею, в самой высокой точке города, в самом начале смерти всего живого, с дальнейшим воскресением, в первых числах сентября.
Дрожь ожидания конца , страх перед тем, что намерение не было осуществлено, вспышкой сменились безмятежным удовлетворением. Жажда действия, новые возможности показать старые умения. Свет не должен быть погашен так скоро, он еще должен провести через ожидание , тревогу и безнадежность, но нужно ли это его источнику? Примет ли неиссякаемый поток душу, совокупность мечты и вдохновения? Ведь чем более непонятна эта взаимосвязь миру, тем сильнее ее оценит бесконечность...
То , что не даст погибнуть охваченным бездействием , когда уже все варианты были несколько раз пернмотаны с начала до конца и ни один из них не смог вскрыть ту потайную дверь, отделяющую реалии от фантазии. Той самой, которую не возможно упустить тем, кто не достоин быть счастливым.
Отчего же людям дается то , что они не в силах любить? Они готовы отдать свое несчастье тем, кто сможет оценить его по достоинству? Вы могли бы променять то, что имеете сейчас на что-то , дарующее абсолютный покой?
И я снова боюсь смотреть вам в глаза. Вы способны прочитать мои намерения , но мое существо не нуждается в вашей трактовке. Если бы вы сомогли не только услышать, но и прислушаться, мне так пусто от того , что все эти высокопарные речи никак не могут, даже легкой изморозью , осесть в вашей черепной коробке, чтобы когда-нибудь расстаять от тепла новосочиненных мыслей...
И снова я пытаюсь нарисовать в своем подсознании исход. И снова он так далек от реальности...
Не дайте мне умереть , сдержите слово...
Взгляд обращенный куда - то вдаль, сквозь пространство, в поиске того , что не существует на этой земле в той ипостаси, заставляющей дыхание замирать.
Пес чует запах Америки в магазине конфет, вспоминая его еще с тех времен, когда он был голубой цессной-182 и хранил в своем чреве одного из тех, кому был единственно верен.
Пес знает, что ему нужно быть преданным тому кто удерживает его на поводке, но с ужасом , приисущим лишь существу разумному признает , что готов броситься в неизвестность туда, где найдет достойного его верности.
Уверенность в том, что конец близок. Уверенность в том, что неизбежен печальный исход.
Уверенность в том, что только вы сможете помочь.
И если бы можно было полностью и целиком посвятить себя неиссякаемому свечению...
Можно ли раствориться в квинтессенции?
Пес срывается с поводка, кусая руку тому , кто пытался его приручить. Пес бежит без оглядки, в самый центр , сосредоточение всех вен и капилляров города. Он пробегает мимо двадцать второго дома и садится точно там, где еще несколько минут назад , со всей своей несравненной грациозностью , электричество, питающее энергией покареженную душу , способное оплавить идею , заставить ее воссиять , томно опустилось на заднее сидение автомобиля цвета безвозвратной пустоши и умчалось по направлению к восемнадцатому дому , стоящему среди пары таких же, за три станции до конца, по направлению , цвета той самой цессны...
В смятении ,пес мечется между двух путей. Кинуться к своей мечты, без страха отторжения или возвращение к привычной жизни?
Длинная , белая морда скалится , будто бы ухмыляясь своему странному положению, грустный взгляд сменяется победоносным прищуром. Пес устремляется вдоль улицы и через минуту, растворяется в вечернем тумане.
Манящая возможность стать частью всего сущего. Не грозит ли она потерей самого сокровенного....?