АПОФЕОЗ ЛЕТА.
Со стороны посмотреть- отвратительное зрелище - женщина с руками по локоть в крови. Кровь стекает , капает , застывает, размазывается, брызжет во все стороны. Весь стол в алых брызгах. На моем лице - маниакально-безмятежное выражение. Сладкая , тягучая кровь. Алая с вишневым оттенком. Я чищу ягоды для варенья. Занятие неторопливое и неутомительное нисколько. Нельзя спеша готовить ягоды . Их четыре килограмма. Четыре килограмма отборных , черных , круглых, блестящих. Вначале я мыла их пригоршнями под краном. Капли стекали с тугих бочков. Теперь из каждой нужно вынуть косточку и оторвать хвостик. Я беру очередную вишенку , плотоядно вонзаюсь в нее шпилькой , вытягиваю всю в кровоподтеках косточку , в который раз удивляясь ее бесхитростному , прямо-таки наивному совершенству.
Мякоть ягоды , ее плоть заключена в строго –очерченное пространство. Кем очерченное? Почему?
Пространство имеет форму шара , слегка приплюснутую вверху- там, где таинственная впадинка , в которую впадает плодоножка , и окружено нежнейшей кожицей. Пространство автономно и абсолютно герметично. Вишенка закрыта-задраена как маленький космический корабль. Отчаянно-храбрый, один-одинешенек в невообразимом космосе , он висит- болтается на ветке. Поговорить абсолютно не с кем. СОС послать некому. Хорошо, если съедят и информация не исчезнет бесследно. А если не заметят и придется иссыхать под палящим солнцем , съеживаясь и превращаясь в мумию.
…Каждая вишенка - чудо из чудес. В создании каждой принимают участие физические и химические законы , силы всемирного тяготения , солнечная энергия. Размышляя об одной- единственной ягоде , можно постичь эволюционные законы. Движение от неживого абсолютно ( хотя это еще вопрос) камня или обломка метеорита , к живому тельцу вишни. В каждой заключено то, что взято из воздуха и из земли. Из почвы , в которой триллионы некогда живых существ. Рассеянные на атомы динозавры , птеродактили , папоротники…
Поедая вишенку , я одновременно с ни с чем не сравнимым кисло- сладким , щиплющим язык и рождающим массу ассоциаций , вкусом , получаю информацию о мире, который был до меня. Все едино и взаимосвязано. Мое тело, тельце надкушенного плода – содержат сведения о динозавре. Все в мире кружится , перетекает…Из одного в другое. И нет конца этому перетечению…
Невидимые атомы выстраиваются в сложные молекулы и появляется вкус , цвет, запах , форма. Чернокорка. Точно такая росла у бабушки во дворе под окнами. Под ней мы сидели за столом. Неторопливо текло летнее время. Завтракали - и старая клеенка была расписана дрожащими солнечными пятнами, пробивающимися сквозь листья. Обедали. Ужин переходил в чаепитие под звездами. Не звонили телефоны, никто никуда не торопился. Лучше этих минут я до сих пор ничего не знаю. Спокойствие и умиротворенность царили в нашем маленьком мире. Бабушки вспоминали молодость, влюбленности, родителей- деда Якова – горького пьяницу и лучшего в деревне сапожника , бабу Улю – лучше
нее никто не варил борщи и не лепил вареники…Бабушка Дора в очередной раз рассказывает семейную сказку - историю про нынешнего министра обороны , который был влюблен в нее когда-то без памяти. Но не нравился он ей - был рыжий и конопатый. Потому она так непрактично , зато по большой любви вышла за местного телеграфиста Тишку. Мы в который раз ругаем бабулю- ведь если бы она предпочла тогда будущего министра- как замечательно мы бы сейчас жили. Мы в деталях смакуем распрекрасную жизнь , которая могла бы быть…Подумать только – от одного бабушкиного поступка жизнь семьи сказочно бы изменилась... У нас были бы большие квартиры , машины , совсем другие мужья…Другие работы…И много денег- то чего всем нам так остро нехватает…Подумать только …
Одуряющее пахнет ночной красавицей. Тишина и только звезды дрожат над нами. Заканчиваются поздние посиделки как и всегда -негромким спиванием. « !хали казаки вид Дону до дому, п1дманули Галю, забрали з собой…» . У бабушки Доры не очень сильный , но очень нежный голос. Она ведет за собой: «Ой, ти Галю, Галю молодая , п1дманули Галю , забрали з собо-о-ой!».
Под чернокоркой , в маленьком белом домике с зелеными ставнями прошли лучшие годы моего детства. А, возможно, и лучшие мгновения моей жизни.
… Самое интересное, что на ленте времени , эти дни продолжают существовать где-то там в трудно вообразимом далеке. И если когда-нибудь , мой внук придумает-таки машину времени , то можно будет прокатиться в те благословенные денечки. В которых душа была уравновешена с миром.
Где не было даже намека на мои сегодняшние драмы, бессонницы, одиночества, ужасы перед надвигающейся старостью, ни всех тех больших и маленьких страхов , точащих мою жизнь , как жуки-короеды.
А там , в тех денечках : солнце, и ленивые белые облака , и зной , и истома летнего полдня , и запахи вишневого варенья , кипящего в огромном медном тазу посреди летней кухни. На столе – глубокая тарелка , доверху наполненная пенками. И все пальцы и губы у меня липкие от этой пенки…
…Сегодня я заняла нишу своих бабушек и готовлюсь варить варенье.
Вся хитрость варки заключается в необходимости установления некоей гармонии с миром , равновесного состояния души , без напряжения воспринимающей жизнь вокруг. Для того , чтобы сварить полноценное варенье , надо быть счастливым , ну хотя бы временно счастливым человеком. Любое варенье не терпит суеты, спешки, агрессии. Готовясь к варке , надо отрешиться от страхов , найти точку опоры и полюбить себя в мире.
Варенье требует неторопливости , иначе продукт получится некачественным, уверяю вас. Жидким , что для варенья абсолютный нонсенс, либо чересчур густым. Но варенье- не компот и не повидло. Ягоды не имеют права развариваться. И цвет должен быть четким. Это возможно , если хозяйка в момент кипения не отлучается от таза ни на минуту. Она нежно помешивает большой деревянной ложкой волшебное варево и ни на что не отвлекается.
Варенье- это апофеоз лета. От которого ты отщипываешь кусочки, добавляешь сахара , ставишь на огонь , снимаешь, остужаешь, снова ставишь. Никуда не торопясь при этом. Потом закупориваешь в банки и несешь их на полки в темную кладовку. Разноцветные стеклянные банки- ярко-желтые, малиновые, розоватые, темно-фиолетовые, оранжевые. В них- абрикосы, клубники, вишни, смородины…
Притом, когда ты аккуратно вытаскиваешь из абрикосов косточки, а потом заставляешь всю семью расколачивать их, чтоб сварить варенье с бубочками, или помешиваешь клубнику, то думать надо только о хороших вещах. Никаких мыслей о конфликтах, политике ,или о конечности всего сущего, никаких воспоминаний о том, что всего лишь неделю назад мне хотелось броситься под первую попавшуюся машину, присутствовать не должно. Их надо изгнать за несколько дней до варки , еще покупая ягоды и волоча их на пятый этаж. Из головы по ложке в таз должно стекать только умиротворение и размышления о том , отчего абрикосы круглые и похожи на маленькие планеты , как вишни и айва, и яблоки, а крыжовник овальный, вытянутый, клубника же вообще странной сердцевидной формы. Как случилось это разнообразие ? Кто придумал его ? И зачем?
И сколько может один человек одиннадцати лет от роду съесть за раз малины? Со сливками и с сахаром? А если приведет с собой еще двух-трех товарищей? Тазика, пересыпанного и готового к варке, как не бывало. И это замечательно. Потому что вновь предстоит поход на рынок и отраднейшая перспектива хождения вдоль пахучих рядов и выбирание. А симпатичные грудастые титоньки за прилавками- и у всех руки по локоть в ягодных соках. Разве можно сравнить их с перекупщицами , что продают мясо в крытом корпусе? Вонь , убитая и расчлененная скотина развешана , всюду – куски печени и желудков , ленивые и сытые собаки смотрят по сторонам. В корпусе тебя непременно обвешают и костей насуют. Да и глаза у тамошних теток совсем другие- косые от постоянного обсчитыванья.
Здесь же на улице - умопомрачительные ароматы , восходящие прямо к небу , садами пахнет. И ощущаешь , как стремительно пролетает лето. Ведь каждая продавщица - напоминание о том , как быстротечно время. И если сейчас не купишь клубнику, то через неделю- фьють – ее уже и нету. И нечего будет поставить в холодный зимний вечер на стол к чаю. А если , не дай Бог, еще и свет отключат , то и вовсе тоска.
Ты же этой тьме и мраку , холоду и ветру , царапающему окна , и беспросветью душевному и хандре – свечечки на стол в подсвечниках , рюмочки крошечные и пузатенькую бутылочку с наливкой ( не с ликером из супермаркета), а живую ягодную наливочку , от которой в животе тотчас пожар разгорается , чашки белые с позолотой , густо- янтарный, пахучий горячий чай. И банку тащишь из кладовки. Любую, наугад. Сама еще не знаешь , что в той банке, потому что неподписанные они. Бабушки подписывали на бумажках химическим карандашом , тебе же все недосуг. Все уже за столом сидят, тени по лицам скачут , вполголоса говорят и ждут. А ты- как фокусник- оп-ля – открываешь банку и в вазочку ложкой накладываешь. И все- ах- а-ах - нюхают , носами водят , и восторг , и умиление. Ложки тянут с блюдцами. Абрикосовое с бубочками! Ура! Или малиновое с хрупкими нежными косточками , или то самое- вишневое – тягучее - фиолетово- бордовое, из чернокорки.
Какое варила бабушка с фотографии.
Потом мы долго сидим и пьем чай с вареньем , жмурясь от удовольствия. А фотографии висят на стене , смотрят на нас , пьющих чай с вареньем , из совсем другого пространства и времени…
2001г