Дверь в заборе
ДВЕРЬ В ЗАБОРЕ.
Любовь Тимофеевна наткнулась на эту дверь совершенно случайно. Просто в один из дней , она пошла собирать помидоры в огород. Было часов восемь вечера. Жара только спала , наступало то благодатное время летнего дня , когда зной отступил и можно было дышать. Земля под босыми ногами Любовь Тимофеевны была сухая-сухая, потрескавшаяся, не земля , а пыль, деревьям и травам хотелось пить, и Любовь Тимофеевна стала перетаскивать шланг и поливать подолгу все живое , что росло у нее в саду. А потом оставив шланг с бьющейся струей под старой абрикосой- она пошла в помидоры. Помидорные кусты пахли густо , внутри прятались ярко-красные сочные плоды. Насобирав полный подол, как когда-то собирала ее бабушка, она уже было повернулась к дому , но что –то остановило ее внимание. Откуда-то вдруг повеял легкий, едва уловимый ветерок ,напоенный странными ,одуряющими ароматами. Тимофеевна пошла на них. И буквально сразу же наткнулась на дверь.
Собственно, это была не совсем -то и дверь. Дырка была , словно порвалась бумага , и сквозь эту дырку прорывался слабый ветер. Тимофеевна пошла на него , правой рукой нащупывая его движение, левой она удерживала подол с помидорами,- и вдруг что-то такое мелькнуло в заборе , словно бы изображение наложилось одно на другое ,- и сквозь привычный ей пейзаж дальнего поля и камышей , и чахлых акаций , проявилось другое - чем-то непривычное, режущее глаз, Тимофеевна пригнулась , чтоб получше рассмотреть- на уровне порыва - и увидела.
Расстилалось поле ,но оно было совсем-совсем иным. Качество и травы , и цветов , и кустов очень сильно отличались. Поле до горизонта заросло шелковистой изумрудной травой по пояс. Это была не чахлая , выжженная зноем, блеклая от засухи трава. Трава колыхалась , как море и была изумительно красива. Она была свежей , напоенной дождями , сочной . Каждая травинка выглядела ухоженной , блестела и была полна жизни. В траве прятались роскошные и диковинные цветы, которых Тимофеевна никогда прежде не видела. Тимофеевна вдруг поняла , что давно уже стоит на коленках , а помидоры выкатились и валяются вокруг. Одна закатилась в эту самую траву. Тимофеевне очень хотелось туда же , но она отчего-то опасалась. Она только вытянула руку и коснулась травы. Трава была мягкая-мягкая, почти пушистая, как волосики на головке ее внука Ванечки, когда ему было полгодика.
Тимофеевна захотела разглядеть- что там , за травой , привстала,- но ничего не было видно. Казалось , луг простирается на много километров. В небе над травой запела какая-то птичка, ей ответила другая,- у Тимофеевны отчего-то навернулись на глаза слезы- такое умиротворение и покой исходили от этого луга и этого неба ,- словно бы ты в раю…
Тимофеевна поняла , что боится оторваться от дырки- а вдруг она отойдет , а потом не найдет ее. Она отвела глаза и увидела свой печальный полузасохший огород. Несчастные кабачки и помидоры , утопающие в сорняках. Огромные в человеческий рост роскошные красавцы- будяки с великолепными фиолетовыми цветами , как усатые гренадеры , то там то сям возвышались над огородом. Тимофеевна воевала с ними уже третий год. Она исползала на коленках все прошлое лето , безжалостно вырывая их с корнем ,- и вот они вновь прорвались из подземных своих глубин и вновь нагло красуются. А Тимофеевна так хотела порядка и красоты. Она ведь и из города-то сбежала , и квартиру свою однокомнатную в хрущебе продала , чтоб купить этот домик и этот кусочек земли.
А она здесь уже три года , с тех пор как ушла на пенсию. По возрасту. Хотя , она могла еще работать и работать. Учительница , да еще заслуженная , да еще сорок лет в школе. Но учительница русского языка и литературы, а сейчас такая обстановка , что русская литература не нужна и вытесняется. Она на своей шкуре почувствовала , как становится не нужной. Когда от Толстого и Пушкина в школьной программе остались рожки да ножки, а от Грибоедова и вовсе ничего не осталось.. Когда-то она считалась одним из сильнейших преподавателей города, на ее открытые уроки приезжали филологи отовсюду. Она любила проводить уроки-диспуты , особенно в старших классах. Потому что литература формирует душу. Боже мой , о чем только они не спорили со старшеклассниками! Ее ученики до сих пор ей звонят и поздравляют с днем рождения.
Вообще же Любовь Тимофеевна давно поняла , что никак не вписывается , а главное- НЕ ХОЧЕТ вписываться в сегодняшнюю жизнь. Она давно поняла , что не хочет участвовать в том , что происходит,- и Слава Богу , что пенсия подошла, правда маленькая и смешная , но кое-как жить можно . Она выбрала внутреннюю эмиграцию в своей стране , которая несется в пропасть. Но ее ли эта страна теперь,- вот в чем вопрос. Она ведь , как и многие ее соотечественники- говорит и думает на русском , а сегодня русский вытесняется отовсюду. А ей как и всякой паршивой интеллигентке , вовсе не хочется доказывать этой тупой и грубой силе , что это и ее родина , что бабушки и прабабушки жили тут и ведь не важно- на каком языке они говорили ,главное , что они жили. А ей теперь - москалька , москальська мова. Да она в знак протеста не будет говорить на державной. Вот пусть перечитают всю свою литературу , думала она , пусть перечитают ее всю , от корки до корки , и когда она вся закончится- она ведь не такая уж и большая эта ваша украинська литература , так вот , когда она закончится,- что вы тогда будете читать? Тем более , что Гоголя вы выкинули , потому что он писал на русском.
Она вдруг вспомнила , что последней каплей перед уходом на пенсию стал разговор .перешедший в ссору , почти в скандал с коллегой, такой же пожилой преподавательницей украинской мови- Антониной Ивановной, с которой она всю жизнь в этой школе проработала , но не сложились у них отношения , нет , не сложились. Иногда ей казалось , что Антонина всегда завидовала ее успеху , ее урокам , тому , что ее всегда хвалили и называли одной из лучших в районе, ее отношениям с учениками завидовала, с которыми у Любови Тимофеевны почти всегда была дружба и любовь. Они так и объяснялись ей в любви и мальчики и девочки , и в открытках к восьмому марта , и со сцены на вечерах самодеятельности. Она готовила с ними вечера любовной лирики при свечах, в темном классе , по вечерам , когда школа стояла пустая , или приглашала к себе домой. Наверно , от этого она , скорее всего и развелась с мужем , который не выносил всех этих классных сборищ , когда двадцать человек- очень шумных, даже если они старались говорить шепотом, дерзких , непослушных, у которых на все было свое мнение- когда они буквально вваливались в их крошечную двухкомнатную квартирку , сгоняли его с уютного дивана перед телевизором и он немедленно прятался на балкон- покурить, или убегал к соседу играть в шахматы. Он их боялся, потому что не знал о чем с ними говорить. Собственно , к разводу все шло давно, они давно перестали разговаривать о чем либо , кроме насущных бытовых тем . Любовь всегда сгорала на работе, вначале ему это нравилось , ее восторженность , ее романтизм , собственно за это он ее когда-то и выделил и полюбил .
Но вернемся к ссоре в учительской с Антониной Ивановной. Вначале , конечно , случилась «оранжевая революция» и уже тогда учительницы разделились , как и вся страна на бело-голубых и «оранжевых». Очень сильно спорили во время перемен, но еще как-то интеллигентно спорили , еще как-то по-советски - дискутировали, еще никто не верил и не понимал , что разлом уже насовсем , навсегда. Еще разговаривали и пили чай сообща и угощали друг дружку пирогами, и открывали шампанское перед новогодними каникулами, - ведь они же почти все работали здесь со дня открытия школы, они же все друг про друга знали: про мужей , любовников и любовниц, про болезни . Они же еще тогда друг друга в горестях и в радостях поддерживали. И тут вдруг постепенно возник национальный вопрос. Антонина Ивановна с какого-то времени стала розмовляти виключно на державний мови, к ней присоединилось несколько. Все чаще стали случаться споры на политические темы. Любовь Тимофеевна вначале спорила громко , потом ей надоело- стала говорить только с единомышленниками. Но все происходило более-менее интеллигентно, пока не стали сокращать часы по русскому языку, а потом ей как-то директор предложила перейти работать в школьную библиотеку: мол, мы вас любим и ценим , и не хотим терять , но вы же сами видите , что часов нет .
А потом случился все-таки схлест в учительской на тему двуязычия : Геннадий Павлович , пожаловался громко , что никак не может запомнить физические термины на украинском , и вот тут-то Антонина Ивановна и сказала глядя им прямо в глаза - и Геннадию , и биологичке , и Любови Тимофеевне те самые страшные в своей беспощадности слова - «Не можете вивчити- геть на свою историчну родину, геть до Москви,- Украина- для украинцив!» И хоть Любовь Тимофеевна и не смолчала , и стала доказывать , что это и ее родина тоже , что здесь ее бабушки-прабабушки жили с незапамятных времен и говорили по-русски , и песни пели колыбельные тоже по-русски , и что такова специфика этой земли , что здесь должно быть два языка, а потом в запале она же и произнесла , что раз так,- то тогда война и нам придется воевать друг с другом. И тогда Антонина надвинулась на нее всем своим большим толстым телом , всей своей большой грудью и сказала противно растягивая маленький грубовато накрашенный рот : « Тоди будемо битися !» И Любаша испугалась , что сейчас случится непоправимое, что и , в самом деле Антонина Ивановна захочет с ней драться, а она не знает, не умеет драться. Она никогда ни с кем не дралась, разве что в детстве с мальчишками… Ей стало страшно , и немножко смешно- она смешливая была, когда она представила себе сцену драки с толстой Антониной со стороны…Она даже едва не улыбнулась…А потом выставила вперед руки и умоляюще сказала : «Не надо! Успокойтесь , пожалуйста, товарищи!» И это старое слово , совершенно не употребляющееся уже нигде, из той , старой жизни слово, вдруг так расстроило ее , она так остро вдруг почувствовала абсолютную безнадежность ситуации , что от этой безнадежности тут же начала вдруг плакать . Она стояла посреди учительской и тихо , абсолютно беззвучно рыдала. Слезы очень сильно текли по ее щекам. Сильно и безостановочно. Она разводила руками и пыталась что-то сказать , но не получалось. Она плакала по очень многим вещам одновременно : по стране ,катящейся в тартарары , по прежней жизни , которую уже не вернуть , по прежним товарищеским отношениям, по человечности , которой почти не осталось… И это зрелище рыдающей от отчаяния Любови , которая была такой сильной и такой бесшабашно -веселой в той жизни , что даже представить было бы невозможно , что она могла так плакать, что Антонина Ивановна попыталась сделать какое-то человеческое ,поддерживающее движение. Но Любаша неожиданно резко повернулась и вышла из учительской. Она тут же подала заявление об увольнении, благо был конец учебного года . И ушла из школы навсегда. Потому что на самом деле , была человеком крайних решений. И через два месяца , продав квартиру, купила домик в деревне.
…Да , конечно , она его купила чтобы устраниться. Чтобы уйти из той жизни и в ней не участвовать. Потому что ничего от нее более не зависело. Может быть , если бы ей было не шестьдесят , а сорок , она бы повела себя по-другому , возможно закончила что-нибудь коммерческое, потом- открыла бы кабинет психологической помощи , или маленькую парикмахерскую , или салончик,- хотя это ей было совершенно неинтересно- и выживала бы с помощью этой парикмахерской. Рубашками торговала бы наконец турецкими , как одна ее знакомая- бывшая учительница химии- уже три магазина имеет по торговле турецким ширпотребом. Но все не могут заниматься торговлей. Впрочем , жизнь показывает обратное- вся страна превратилась в огромный вещевой рынок,- а там уже кому как повезет , у кого больше способностей к этому делу,- тот давно ходит в хозяевах , у кого меньше- тот так и остался реализатором. Страна так и разделилась на хозяев жизни- маленьких и больших, и на их слуг. И Любовь Тимофеевна устранилась и стала выращивать помидоры и огурчики, -не для продажи , для стола , для детей. Помидоры и цветочки всякие : розы, календулы , колокольчики, петунии. Особенно нравились ей петунии ,-скорее всего своей неприхотливостью нравились, и тем , что цвели ярко и буйно все лето . Она хотела , чтоб участок как можно быстрее стал красивым и ухоженным , но прошло уже три года , а результаты оказывались какими-то мизерными, сорная трава и бурьяны продолжали буйствовать и вывести их никак не получалось.
… Она устранилась , но продолжала наблюдать жизнь в городе и в деревне- и видела , как тяжело народу. В городе как-то незаметно было это- все по квартиркам спрятались . Ну , бомжей много , ну детей беспризорных большое количество , но все уже как-то попривыкали к нищим на улицах и на дорогах и уже неохотно подают ,подозревая и в этом во всем какой-то страшный бизнес на человечком сочувствии. А сочувствия все меньше и меньше. И уже она себя ловит на том , что равнодушно проходит и мимо молоденьких женщин-попрошаек ,прижимающих к груди крошечных деток , завернутых в какое-то тряпье, и мимо молодых парней- калек, кто без ноги , кто без обеих рук,- протягивают к прохожим некрасивые обрубки.
Хуже было другое- бедные бабушки вполне приличного вида , которые растерянно бродили по супермаркетам и брали по две морковки , по одной сардельке , пакетик кефира и все время подсчитывали вслух сумму , а потом выгребали из кошелька копеечки и при этом ни у кого ничего не просили. Бабушки- то ли бывшие учительницы , или воспитательницы детского сада , или учительницы музыки. Чистенькие и очень напуганные новой жизнью.
В деревне же была катастрофа. Об этом никто наверху не думал и не хотел знать. Деревня опускалась все ниже и ниже. Райцентры еще кое-как держались. Деревни же , даже близкие к городу погибали без работы . Беспробудно пили все : и мужчины и женщины. Деревенские отучились растить хлеб и доить коров. Ферм не было , поля заросли бурьяном или рапсом. Рапс приносил баснословные прибыли. Новоявленные помещики сажали только то , что выгодно и брали на работу только механизаторов. Остальные ненужно доживали свой век Молодые мужчины устраивались на любые работы в город. Работали вахтовым методом. Месяцами не видя семей. Работали в моргах , на кладбищах , на частных заводишках- производили полиэтиленовые кульки. Приезжали на выходные и начинали беспробудно пить,- благо дешевых кафешек в каждом селе теперь было немеряно…
Возможно , Тимофеевне все-таки повезло- потому что есть зять и дочка. Хотя ,все равно присутствует одиночество и страх -не дай Бог заболеть чем-то серьезным , тогда денег на лечение не хватит, а детей не хочется разорять,- им и так нелегко. Этот страх , вернее совокупность этих страхов у почти благополучной и образованной Любови Тимофеевны очень часто не дает ей спать по ночам. Тогда она перечитывает «Палату №6» , или «Господина из Сан- Франциско» , или смотрит какой-нибудь любимый фильм на СД-проигрывателе , но если и Одри Хепберн ,если и Бергман не спасают , тогда идет ночью на качели и смотрит на луну , или слушает ночные шорохи и страшится завтрашнего дня . И так ей нравится эта безответственная ночь , которая все своей темнотой таинственной и романтической прикрывает , что как было бы замечательно , если бы она не кончалась. Сидеть бы тут в прохладе и одиночестве вечно и никуда не уходить. Ни в какие обязательные хлопоты следующего дня. Вот так бы остановить мгновение. «Когда воскликну я: мгновенье, прекрасно ты , продлись , постой…»
Любовь Тимофеевна понимала в такие минуты, что на нее нападает депрессия , и пыталась противостоять ей своими слабыми силами. Она привыкла служить людям,- и теперь не могла найти себе места в новой жизни. Она еще понимала , что ее депрессия ничего общего не имеет с депрессией ее бывшей соседки по лестничной площадке в городе- восьмидесятилетней Людмилы Александровны , участницы Сталинградской битвы, которая совсем одна на белом свете осталась. Старуха сидит на пятом этаже и уже лет пять никуда не спускается и наблюдает жизнь только по телевизору и с балкона. Она уже бы сто раз хотела умереть, но КАК это осуществить? «КАК сделать ЭТО?»- однажды спросила она печально Любовь Тимофеевну , которую называла Любашей, и с которой они уже лет двадцать поддерживали теплые , почти родственные отношения. Теперь Любовь Тимофеевна два раза в неделю ездит ее навещать и приносит продукты , и купает , и варит борщ , и печет иногда пирожки , чтоб порадовать хоть немножко . А кто еще порадует и позаботится? Ветеранша очень боится , что у нее отберут квартиру ,которую хочет отписать племяннику из Нижнего Новгорода , и очень боится лихих риэлтеров , ей уже звонили много раз и пытались прийти. Старуха у них на заметке. Но она теперь никому не открывает ,кроме Любаши и еще двух-трех соседок. Держит круговую оборону , как под Сталинградом . Обороняет последнее свое убогое пристанище- нищую свою квартирку , в которой кроме воспоминаний ничего уже не осталось.
« Эх,- если б можно было купить в аптеке какие-нибудь специальные таблетки,»- вздыхает Любовь Тимофеевна,-« чтоб выпил и тебя не стало. Легкая смерть , легкое исчезновение. Тогда бы мы с Людмилой Александровной сели бы в последний раз , напились чаю с пирогами и взявшись за руки ушли бы отсюда насовсем. Мало радости осталось людям в сегодняшней жизни. И смотреть на то , как все мучаются , и сравнивать с прошлой , и смотреть как надрывает жилы зять , чтоб выкарабкаться , и наблюдать повсюду обман и быдловизацию страны, и отсутствие всяческих идеалов , и позитива , и мечты. Подумать только , сегодня никто не мечтает. А если и мечтает , то мечты эти конкретны до ужаса- чтоб была квартира в элитном доме, и большая зарплата , или сразу бы стать миллионером , и чтоб яхта , и вилла , и чтоб деньги никогда не кончались. И мечтают об этом все- от мала до велика. Все население всей страны. «Как хорошо ,-поняла вдруг Любовь Тимофеевна ,-что я не преподаю сейчас в школе , потому что я не знаю о чем говорить с ними , куда их вести при отсутствии идеалов в обществе? К какой жизни готовить? Ведь не смогу же я объяснить им жестокую очевидность,- что из всего класса только два или три пробьются , остальные так и останутся на дне и будут барахтаться без всяких перспектив , безо всякой надежды для себя и своих детей. Мы поменяли социализм , который давал жить всем на капитализм , при котором выживает сильнейший. Как в зверином царстве. И сегодня все зависит от количества денег , а значит большинству в этой жизни не светит ничего. Ничего…»
И она , Любовь Тимофеевна Васнецова , Заслуженный учитель Украины ,ничего этому противопоставить не может. Раньше могла, теперь не может. Теперь в этой жизни каждый сам за себя, и родителям , в большинстве , наплевать на судьбы детей , они понимают , что ничего изменить не в силах, -и будь что будет. Главное,- хоть накормить и помочь выжить ,- вырастить , как звереныша в норе, а о душе и о совести думать нету сил.
Раньше были стихи и проза, разговоры о смысле жизни,- и ведь подразумевались высокие задачи,- теперь все свелось к заботе о хлебе насущном. «Время вывихнуло свой сустав»,- сказал Гамлет в переводе Бориса Пастернака. Мы в этом вывихнутом времени живем. Великая страна распалась. Что получится из обломков?
Любовь Тимофеевна оглянулась на свой огород. Близились сумерки , очень сильно кусались комары, скоро наступит ночь с ее страшными для одинокого и слабого человека вопросами, потом вновь придет постылый день с рутинными заботами. Скучно все это было. Дети приедут и опять уедут. Никому она по большому счету не нужна в своей надвигающейся старости…
Теперь она понимала, что старость- это идти ночью по кромке обрыва, и чувствовать снизу холодное дыхание вечности…
Она вновь наклонилась к прорехе в пространстве. Было страшно. Впрочем , не страшнее , чем завтрашний день и перспектива остаться здесь. По крайней мере присутствовало огромное любопытство , которое , как всем известно , погубило кошку. И Любовь Тимофеевна присела на корточки и полезла в прореху. На всякий случай , она высыпала несколько помидор , чтоб обозначить вход. Бросила взгляд назад ,постаралась запомнить и дом , и качели , и первые звезды над трубой. И пошла , легко ступая по мягкой траве. И как только она пошла по ней , все прежнее словно отступило , ушло и ничего не стало жаль. А впереди расстилался прекрасный в своей бескрайности луг. И совсем-совсем незнакомые цветы кивали ей своими головками , словно ободряли и напутствовали ,словно бы говорили ей :»Не бойся!».
Она уже и не боялась. И про все забыла. И сняла со своих плеч гнет ответственности и оставила его. И от этого ей стало очень радостно , и хотелось петь песни и читать стихи , которых она знала превеликое множество. И задавать вопросы , много вопросов , кому-то , кто она была уверена в этом , уже слышит и видит ее , и спешит ей навстречу. Вопросы простые и важные, для ответа на которые ,собственно, и рожден человек. Кто я? Откуда? Зачем?
2005г