Сюзанна давно мечтала о ребенке. Даже больше, чем о замужестве.
- У меня будет такой же мальчик или девочка, как у той женщины, которую я сегодня видела в Сокольниках. И я куплю такую же роскошную коляску, костюмчик, шапочку, - продолжала перечислять про себя Сюзанна.
Училась она легко, но особого увлечения медициной за годы учебы не получилось.
- Все хорошо, если бы здесь еще не было больных, - шутила она, и остановила свой выбор на патологической анатомии, удивив и преподавателей, и студентов. Ее хорошая знакомая долго отговаривала Сюзанну от этого выбора. Говорила, что как клиницист она принесет людям больше пользы, но Сюзанна только отшутилась.
Учась в институте, она хорошо освоила английский язык, иврит, немецкий, учила испанский, но об этом никто на курсе не знал.
- Не надо никому рассказывать, а то не знаешь, откуда придет беда, - рассуждала она сама с собой, тяжело переживая почти открытый антисемитизм в эти годы. Любовь к языкам еще дальше уводила ее от медицины, и она с нетерпением ожидала конца учебы.
Перед окончанием института у нее тяжело заболела мама, которая через месяц умерла. Похоронив маму, Сюзанна осталась совсем одна. Почти неделю она не спала. С вечера ставила стул у окна.
- А вдруг случится чудо, и я увижу маму, - навязчиво преследовала одна и та же больная мысль.
Но только старый тополь, почти вросший в дом, стучал время от времени своими ветвями прямо в окно, заставляя ее вздрагивать. Со временем она привыкла к этим звукам, которые хоть как-то скрашивали ее одиночество.
- Ты мой единственный друг, мой ровесник, ты ведь тоже ждешь мою маму, - мысленно разговаривала Сюзанна со своим деревом.
Но ветви расцветающего дерева напоминали и о чем-то другом.
- Через неделю начинаются государственные экзамены, - вспомнила вдруг Сюзанна, и засела за учебники. Все экзамены она сдала на «отлично», получила «красный» диплом лечащего врача.
Окончив медицинский институт, Сюзанна вновь вернулась к своей мечте о ребенке. У нее было много поклонников. Она была одной из красивейших женщин на своем курсе. Густая копна кудрявых волос, большие, карие, с поволокой глаза, стройная фигура. Красота и ум Сюзанны влекли к ней молодых людей. Ее же сердце было в плену у одного из преподавателей института, но у того была жена, двое детей, хотя она нередко видела на себе его зовущие взгляды.
- Родить от него ребеночка? – как о вполне возможном варианте размышляла она.
Но, продумав все, остановила свой выбор на молодом человеке, далеком от медицины, который уже несколько лет ходил за ней следом и предлагал руку и сердце.
Ее молодой человек тоже кончил институт, работал программистом в каком-то научном учреждении. Он был в чем-то противоположностью ей: невысокого роста, голубоглазый, не очень уверенный в себе, а с ней даже был почему-то робким.
- Это даже хорошо, - оценивала Сюзанна, - будет делать то, что я захочу.
- Миша, я согласна стать твоей женой, - сказала она при очередной встрече с ним, вызвав у него нескрываемую радость.
- Но у нас не будет много гостей на свадьбе, - сразу же предупредила она своего будущего мужа. Только самые близкие: твоя мама, подружки жениха и невесты, да еще я хотела бы пригласить свою близкую подругу. Миша не возражал.
Сказав «близкую подругу», Сюзанна невольно задумалась, пойдет ли та на свадьбу. Понимала, что близкими подругами их и назвать-то нельзя, но уж очень хотелось Сюзанне, чтобы это было так. Она видела в ней «родную» кровь, те же огромные черные с поволокой глаза, острый ум и пленительную грацию. Нарушив все приличия, Сюзанна без предупреждения появилась вечером в доме однокурсницы, удивив ее приглашением на свадьбу и бесконечными заверениями в дружбе.
- Ай, да Сюзанна! - думала после ее ухода Екатерина. Душа ее почему-то отозвалась на слова Сюзанны о дружбе, и этот очажок тепла она стала носить в своем сердце.
Назначенный срок до бракосочетания прошел быстро, и вот уже молодые вышли из загса мужем и женой. Миша счастливо смотрел и смотрел в бездонные глаза свой жены, словно тонул в них, радовался всему и всем. Сюзанна внимательно посмотрела на своего избранника, но промолчала.
- Если бы на его месте был тот, другой, - с какой-то тоской подумала она, с трудом заставив себя переключиться на Мишу.
Но первой брачной ночи она радовалась, отдаваясь мужу вновь и вновь. Утром проснулась радостно с одной мыслью в голове: «У меня будет ребенок!».
Почти незаметно прошли 40 недель. Сюзанна хорошо переносила беременность. В женскую консультацию она пришла только за неделю до родов, чтобы получить нужные для родильного дома документы.
В срок родила мальчика. Она уже знала, что будет мальчик. Дождалась его первого крика как доказательства того, что ребенок жив, и, устав от напряженной работы рождения в жизнь нового человечка, закрыла глаза.
Очнулась от того, что кто-то хлопал ее по щекам.
- Оставьте меня в покое, дайте отдохнуть, - чуть ли не во сне проговорила она. Но нескрываемое волнение в голосах стоявших возле нее акушерки и врача акушера-гинеколога заставили ее очнуться.
- В чем дело? - не удержалась от вопроса.
- Мамочка, посмотрите внимательнее на своего ребенка!
И перед глазами предстал ее долгожданный малыш.
- Но что это? Почему у него такое плоское личико? Такая короткая шея и вытянутая голова с большими губами и широким языком?
- Нет, нет! - застонала Сюзанна, поняв, что у нее родился ребенок с синдромом Дауна. Как врач, она хорошо знала, что это значит.
Через несколько дней ее с сыном выписали домой.
- Как встретит нас Миша? - впервые подумала о муже Сюзанна. Но Миша уже ждал их в холле с букетом любимых ею чайных роз.
- Справимся, обязательно справимся, - были его первые слова жене, которая, хотя и выглядела уставшей, озабоченной, но отчего-то любимой им еще сильнее.
Дома Сюзанна развязала сверток с ребенком, сменила мокрые пеленки, приложила ребенка к груди. Миша, не отрываясь, смотрел на эту сцену, и ему действительно казалось, что все наладится.
- Живут же другие семьи с таким ребенком, не мы одни, - думал он про себя, но вслух этого не говорил. От одного знакомого, в семье которого было пятеро детей, он слышал, что один из них был с синдромом Дауна. Он успокаивал Мишу, говорил, что этот ребенок самый ласковый.
Жизнь продолжалась, но все было как-то не так.
- Что с Сюзанной? - все чаще задавал себе вопрос Миша, видя, как отворачивается жена от сына. Молоко у нее быстро кончилось, и он уже сам ходил в детскую кухню за творожком и кефиром для малыша, сам кормил, пеленал, выносил на руках на улицу, шепча какие-то нежные слова.
Как-то, придя с сыном домой после очередной прогулки, он застал жену необычно оживленной.
- Присядь, Миша, - почти ласково обратилась Сюзанна к мужу. Посмотри, вот я собрала все справки. Завтра мы отвезем его (так и не назвала – сына – промелькнуло в голове у Миши) в психоневрологический диспансер.
Сюзанна опять повторила все, поняв, что до мужа ничего из сказанного ею не дошло.
- Мы не можем жить с таким ребенком, - резанули, как ножом, слова жены.
Миша молчал. Видел, что его жена сама развернула их сына, положив, как стало уже обычным, лицом к стенке. Впервые за много месяцев обняла мужа.
- Там ему будет лучше. А мы с тобой родим еще ребеночка.
Она говорила и говорила. Смысл был ему не совсем ясен, но что-то из сложившейся ситуации он стал понимать.
- Если оставлю сына дома, Сюзанна уйдет от меня. Смогу ли я один вырастить сына? Мама болеет. За ней самой нужен уход.
Так и не найдя ответы на свои вопросы, Миша уснул тревожным сном. Утром Сюзанна сама собрала сына, сама впервые после роддома взяла его на руки и вышла за дверь. Миша, весь черный, шел за ними.
-Господи, - молил он, - сделай так, пусть она передумает.
Вспоминал какие-то нужные и важные слова, которые он читал в Библии: «Мать любит и больное, и уродливое дитя, и, быть может, его-то и больше всех любит".
Шел и весь казавшийся ему нескончаемый путь повторял и повторял эти слова. Спрашивал, почему его жена не полюбила свое больное дитя, но не находил ответа.
- Это теперь твой дом. Прости меня, мой сын, - скрывая слезы, проговорил Миша. Посмотрел на жену. Она, тоже вся черная, сказала ему: «Мне тоже тяжело, Миша»,- стараясь, уладив все формальности, быстрее уйти из этого дома.
Началась другая жизнь. Миша каким-то новым зрением стал видеть свою жену, и все столь пленившее его ранее очарование, красота Сюзанны превратились в туманную дымку, которая сгущалась все более и более, постепенно окутывая мраком каждый прожитый совместно день.
В этот же год не стало мамы Миши. Она ушла из жизни быстро, никого не беспокоя, умерев в карете скорой помощи от инфаркта миокарда. Провожая ее в последний путь, Миша не хотел возвращаться домой, и только силой его оторвали от маминой могилы.
Домой Миша стал приходить все позже, стараясь не встречаться с женой. Удивился, когда через месяц Сюзанна неожиданно сказала, что их пригласили в Израиль. Все хлопоты по отъезду она взяла на себя. Когда сели в самолет, Миша понял, что летят они не в Израиль, а в Америку.
- Удалось получить иммиграционную визу в США, - зачем-то стала оправдываться Сюзанна, но вскоре поняла, что ничего не услышит от мужа.
- В Америку, так в Америку, - не все ли равно, - сказал он самому себе, и больше не думал о происходящем.
Жизнь в Америке для вновь приезжающих, даже в период оттепели, налаживалась трудно. Помогала еврейская община, с которой Сюзанна быстро нашла общий язык. Помогало и американское пособие для тех, кто числился безработным.
Вернувшись в Америку, после получения Грин карты, Сюзанна, зная английский язык, с первого раза сдала специальный экзамен – Медицинский Лицензионный Экзамен Соединённых Штатов, и получила право работать патологоанатомом. Эта работа давала приличный заработок, и вскоре она смогла купить несколько домов, сдавать их в аренду, становясь все более состоятельным гражданином США.
Миша вначале работал программистом, потом потерял постоянную позицию, перебивался случайными заработками. Их брак почти сразу распался. Только однажды их дороги сошлись, когда Сюзанна получила известие о смерти сына. Она решила ехать, сказала об этом Мише.
- Одолжи мне денег, у меня не хватает для покупки билета. - Я тоже хочу проводить в последний путь сына, - впервые обратился к ней с просьбой Миша,-
Но получив отказ, горько расплакался.
С тех пор они уже никогда не встречались. От кого-то Сюзанна узнала, что ее бывший муж долго болел и умер. Где, когда – она не стала интересоваться.
На похороны сына она не успела.
- Бог наказывает меня,- решила Сюзанна.
Почти ночью пришла к своему бывшему дому, где жила с мамой. Дом снесли, и только тополь был на месте. Она подошла, погладила рукой ствол, потом прижалась к нему.
- Один ты у меня и остался, - как очень близкому другу все говорила и говорила Сюзанна, рассказывая дереву о своей жизни.
Однажды, когда Сюзанна решила съездить в центральный парк в Нью-Йорке, она увидела большую семью. Детей было семь или восемь, она не успела сосчитать. Но один мальчуган оглянулся, и ей показалось, что это ее сын. Это было время, когда американские граждане активно усыновляли детей из России, в том числе больных детей.
Мальчик шел неуверенно, держась за руку мамы, у него была большая голова, короткая шея. Увидев Сюзанну, он широко улыбнулся, и она вспомнила, что этих детей зовут «солнечными детьми». Едва держась на ногах, она все следовала и следовала за американской семьей, пока та не обратила на это внимание. Остановившись, папа подошел, и спросил: «What's the problem, Madam?»
Сюзанна извинилась и постаралась как можно быстрее уехать. Потом этот мальчик долго напоминал о себе, и ей часто хотелось поехать в парк в надежде вновь увидеть его.
За прошедшие годы Сюзанна состарилась, ее красота увяла. Она носила всегда черную одежду, горбилась. Все зеркала из своего дома убрала – не хотела видеть себя.
- Старуха, - говорила она о себе, хотя ей не было еще и 40 лет.
Неожиданно для себя через год Сюзанна решила:
- Поеду в Россию. Я так и не повидалась с подругой.
Приехав, позвонила,назначила встречу в метро, не желая никому показываться на глаза.
- Почему в метро?, - спросила ее Екатерина, но поняла, что уже ничего не изменит.
- Хорошо, я приеду, - сказала она бывшей подруге, которая не давала о себе знать много лет.
Приехав на назначенное место, Катерина долго не могла узнать Сюзанну в старой, невзрачно одетой женщине. Говорить почти было не о чем. Она без интереса слушала что-то о растущем доходе Сюзанны.
- Ты была на могиле сына? - не удержалась она от мучившего ее вопроса. Та, не скрываясь, расплакалась.
- Прости меня, Катя, - сказала она и быстро, не простившись, пошла к выходу.
Екатерина еще долго сидела на скамейке, не в силах отойти от боли, жалости, положив руку на место, еще хранившее тепло Сюзанны, сердцем предчувствуя, что это была их последняя встреча.