Симпатичную худощавую молодую невысокую женщину ко мне привела соседка Вера, отрекомендовав её прекрасным мастером своего дела. Вера только что закончила ремонт своей квартиры и была очень довольна проделанной работой. Лена (так звали мастера) быстро осмотрела фронт работ, назвала цену, которая меня устраивала. Определились со сроками. Чтобы поклеить обои в прихожей, Лене нужно было три дня, ибо она работала на основной работе в банке. Вечером следующего дня Лена обстоятельно изучила стены квартиры и похвалила меня за то, что я содрала старые обои и даже помыла стены. С деловым видом знатока она принялась за работу. Половину работы закончила без пятнадцати восемь. В восемь вечера за ней пришла нарядная ухоженная дочурка лет пятнадцати в дорогих сапожках и модной курточке. «Симпатичная у Вас, Леночка, доченька. Трудно, наверно, поднимать сейчас детей?» - спросила я, скорее из простого женского любопытства.
Лена улыбнулась: «Вот эту первую Олесю было трудно воспитывать… Ни угла, ни специальности, ни денег, ни мужа. Умчался, как вольный ветер. Остальных она мне помогала вынянчить. Теперь сама дом строю. Хоть небольшой, но свой. Тогда разгуляемся…», - Лена вздохнула. «Так дочура не одна?» - спросила я, продолжив разговор, пока Лена переодевалась. «Нас у мамы четверо: я, Валя, Оля и Васька. Он еще маленький. А сестры в школу ходят. Они нас на последний автобус на остановке ждут. Замёрзли, поди… » - ответила девочка за маму. «Так пусть ко мне заходят. Мы хоть чаю попьём с вареньем!» - взволнованно сказала я, сразу представив детей в зимней темноте на остановке. «Да вы не беспокойтесь. Они всё-таки вдвоём и уже привыкли. У них вторая смена. Это я вынуждена их ждать до вечера. Мама всегда задерживается на работе…» - тихо ответила Олеся. Они ушли, скромно поблагодарив за конфеты и печенье, которые я срочно положила в пакет.
Лена на следующий день позвонила и не пришла, сославшись на болезнь дочек. Появилась она у меня на десятый день, уставшая и больная сама. Выпив чаю, хотела взяться за работу. Но я её отговорила: «Куда с температурой?» Она, попрощавшись, ушла. Через неделю она заскочила ко мне попросить аванс. Конечно, я отдала… Ремонт явно затягивался… Через две недели Лена всё-таки его закончила с мелкими недоработками, которые не сделала до сих пор… Я отдала ей в тот вечер все деньги и загрузила её обувью, которая подошла ей. Много туфель и сапог стояли у меня новыми в шкафу, потому что я перестала носить всё на каблуках. Лена прыгала от счастья, как девчонка, и говорила: « Мы с Олеськой сейчас на пять лет вперёд обеспечены. У нас размеры одинаковые. Не придётся у папани деньги выклянчивать…» Я переспросила: «А что, он не помогает?» Лена уклончиво ответила: «Как когда. Бывает, неделями не вижу. У него здесь своя квартира. Я с детьми на хуторе проживаю… Попыталась переехать к нему, но не хочу быть подневольной овцою… Собрала детей и укатила на хутор. Только плохо с дровами. Потому что некому колоть иногда. Нам с Олеськой достаётся… Часто все в холоде сидим. Болеем поэтому…»
Долго в ту ночь я не могла уснуть, вспоминала мастера Лену и жалела её деток…
На Восьмое марта вместе с давними подругами я решила пойти в дорогой ресторан и красиво отметить женский праздник. Вместе мы делали прически, обговаривали вечерние платья. Подбирали удобные туфли, чтобы танцевать весь вечер. Наконец, приехали туда на такси…
В ресторане было много народа, в основном, нарядные милые женщины… Одна из наших подруг сразу встретила свою куму, которая бесцеремонно уселась вместе с нами. Казалось, она знает всё про всех… Эта кума без конца «тарахтела» своим языком, что, раздосадованные, все ушли скоро танцевать. А я осталась с ней один на один.
Именно она обратила моё внимание на женщин, сидящих в дальнем углу: « Вон там сидит фифочка, которая с моего племянника верёвки вьёт. Нарожала четверо детей от разных мужиков, с которыми на стройках водку пила, как мерин. На него с детства внимания не обращала. А он бегал за ней, как сучка. Всех одевал и обувал, до сих пор крутится, как белка в колесе. Сам инженер, а сторожем подрабатывает. Квартиру купил. Так она хахалей начала туда водить своих, еще старшую дочку к ним пихает в объятия… Ужас. Мы его, как можем, отговариваем, а он всё равно её жалеет… Дети все его папой зовут. А он отцом никому из них не является… Вон она в алом бархатном платье… Вон… собралась уходить… В шубе новой выплывает… Это Мишка наш на праздник ей преподнёс… Сам абы в чём… Её всю в золото разрядил, дурашлёп… Слёзы душат. Не могу… Стерва хуторская. Она в нашем хуторе выросла и детей наплодила. Там и родители подобные. Мать её агронома окрутила и живёт припеваючи где-то в городе. Отбила мужа у законной жены… Отец же совсем спился. Зато стерва эта шикует! Уже очередного подхватила! Вот чешет… Тю, еще и загодя раскланивается, подлюка… С чего бы это? Здрасьте… Здрасьте!»
Мимо, широко улыбаясь мне, как старой доброй знакомой, в длинной норковой шубе проплывала с красивой модной прической знакомая Лена, держа под руку седого мужчину кавказской национальности. На её ножках шикарно сидели мои бывшие красные лакированные туфли. Я её сразу узнала еще и по симпатичной дочери, которая шла позади в сопровождении немолодого человека. Она тоже приветливо махнула рукой и крикнула мне: «С праздником!» Увидев сконфуженное лицо моей собеседницы, удивленно смотревшей на меня, я расхохоталась… 04.12.15