Угораздило Вовика! Нашел старую книгу в читальном зале библиотеки, пролистал, почти не читая; но потом взгляд упал на иллюстрацию; и застыл Вовик, и алчный зуд пробежал по телу. Оглянулся Вовик по сторонам, вздохнул и вырвал иллюстрацию, после чего сложил и спрятал в карман…
- Смотрит? – спросил Вовик.
- Смотрит, - ответила жена, осторожно глядя в окно через штору. – Глаз не сводит. Почему ты решил, что это из-за книги?
- А из-за чего? – вопросом на вопрос ответил Вовик. – Из-за книги, больше не из-за чего.
- Вечно ты в дерьмо влезаешь, - едко констатировала жена. – Вовик, я от тебя просто фигею! Ты шагу ступить не можешь, чтобы куда-нибудь не вляпаться.
- Помолчала бы.
- Книга хоть старинная была?
- Старинная, на иностранном языке. А картинка – прелесть. Ее можно в рамку вставить, и на стену в гостиной повесить. Она с нашими новыми обоями и старым шкафом гармонирует. Ты взгляни, тот тип не ушел?
- Не ушел, пялится.
Первые странности начали происходить прямо после выхода из библиотеки. Вырванную страницу Вовик благополучно пронес под одеждой через весь читальный зал, так же благополучно миновал вахтершу на входе, но уже на улице был атакован каким-то пьяным бомжем.
- Зачем ты так поступил? – вопросил его бомж. – Верни и покайся!
Вовик бомжа в сторону отшвырнул, покаяться не возжелал и просто побежал домой. Но бомж пошел следом, причем шел нагло, не прячась, но и не приближаясь. Вовик несколько раз пытался уйти от преследования. Он и в супермаркет заскакивал, в надежде затеряться в толпе, и на другие улицы сворачивал. Пару раз ему казалось, что попытка бегства имеет успех, бомж терялся среди снующего по улицам народа, но потом снова возникал позади. Потом бомж встретил какого-то человека, причем опрятно одетого, на приятелей бомжей не похожего, перекинулся с ним парой слов и отстал, но уже этот опрятный человек стал преследовать Вовика.
Поначалу Вовик воспринимал все как незамысловатую игру – мало ли кто за тобой идет. Может, денег срубить хочет. Но когда первого преследователя сменил второй, испугался.
Его страх укрепился по возвращении домой. Второй преследователь никуда не ушел – маячил под окном. А квартира на первом этаже располагалась, правда окна в прежние времена тесть защитил решетками. Последнее успокаивало.
- Вот скажи мне, Вовик, какой черт тебя в библиотеку занес? – спросила жена. – Ты же с детства книжек не читал. Твои литературные познания на «Курочке Рябе» закончились.
- Можно подумать, ты у нас читаешь? – возмутился Вовик. – Кроме гламурных журналов ничего. А в библиотеку я зашел, чтобы журналы вакансий просмотреть. Интернет у нас давно отключили.
- Платить нужно вовремя, - напомнила жена.
- Да кто ж спорит? – согласился Вовик. – Только работу я пока не нашел.
- Ты бы вместо того, чтобы картинки тырить, на биржу пошел.
- Ты видела, что там предлагают? Грузчики, да водители за семь тысяч. А я юрист!
- Какой ты юрист? – скривилась жена. – Таких юристов, что собак нерезаных! Купил ты свой диплом. Ты бы свою гордыню отбросил и в грузчики пошел.
- У меня грыжа, - сухо ответил Вовик. – Посмотри, стоит?
- Стоит. И уже не один. К нему еще какой-то дядька добавился. На наши окна смотрят.
- Черт!
- Может, полицию вызовем? – предложила жена.
- И что скажем? У нас только галимые подозрения.
- Ты мне объясни, зачем ты казённую книгу разорил и картинку из нее вырвал?
- Не знаю. Затмение какое-то нашло. Понравилась картинка.
- В рамочку и на стенку хотел повесить? – язвительно напомнила жена. – Вот и повесил.
- Может, обойдется? – примирительно спросил Вовик.
- Может, и обойдется, - согласилась жена. – Пошли ужинать.
В течение вечера Вовик несколько раз украдкой выглядывал в окно, но к этому времени стемнело. Какие-то неясные тени маячили перед домом, но принадлежность этих теней Вовик не разобрал.
Вечер закончился своеобычно. Жена уселась перед телевизором и принялась смотреть бесконечные отечественные сериалы про страдания богатых, а Вовик уселся за компьютер. Интернет давно отключили, но любимые «стрелялки», большая коллекция которых хранилась на жестком диске, никуда не делись. Вовик погрузился в игры и не заметил, как наступила ночь.
Вовик любил ночь. Когда жена уходила спать, а на город опускалась тишина, Вовик садился за стол и предавался мечтаниям. Забывалась суета жизни, забывались неурядицы, отсутствие денег, отсутствие постоянной работы, уходили прочь сомнения в своей состоятельности. Ночью Вовик был предоставлен самому себе. Ночью Вовик был философом.
Он полулежал в кресле перед журнальным столиком, на котором стояла двухлитровая бутылка пива и стакан, пил пиво, размышлял. Из зеркала на стене смотрело его отражение: мужчина тридцати с копейками лет, еще привлекательный для женщин, но волосы впереди уже начали редеть, и щеки слегка обвисли из-за злоупотребления пивом.
- А, - Вовик отмахнулся от своего отражения, отгоняя накатывающуюся тоску. Потом он вспомнил о событиях прошедшего дня, который теперь казались чем-то мимолетным и не важным. «Подумаешь, ну картинку из книги вырвал, ну бомж какой-то следом шел. Сам себя накачал. Где доказательства, что это все из-за книги? Да и не говорил бомж ничего про книгу, нес какую-то околесицу».
- Дурак, - обругал Вовик себя вслух.
Он собрал силы, встал с кресла, сходил к висевшей в коридоре куртке, в нагрудном кармане которой лежала вырванная страница, достал страницу, вернулся назад. Потом он расправил бумажный листок, разложил на столе и стал рассматривать.
Бумага шуршала необычно, не так, как шуршит газетная бумага или бумага рекламных проспектов. На ощупь бумага тоже отличалась от современной, а ее желтизна говорила о древности книги. Вовик вдруг вспомнил, что такой рисунок из перевитых штрихов называется гравюрой. В старину такими гравюрами книги украшали.
Он начал рассматривать гравюру, даже лупой для этой цели воспользовался. На первый взгляд гравюра изображала некоего грозного бородатого старика с мечом в руке, окруженного голыми крылатыми младенцами, скелетами и чудовищами. Старик взирал на Вовика с какой-то ненавистью. Младенцы тоже смотрели с ненавистью, а чудовища презрительно скалились. Но при большом увеличении, и если изменить угол наклона проступали уже другие образы, другие лица: люди, города, звери, птицы.
Гравюра Вовика заворожила. Он вертел листок на столе, приближал, удалял, и каждый раз картина менялась. Среди штрихов он разглядел какие-то непонятные знаки и буквы. Оказалось, вся композиция слагалась из текстов на незнакомом языке, кабалистических знаков, виньеток. В них был какой-то смысл, но смысл ускользающий. Временами Вовику казалось, будто он понимает написанное, видит в знаках потаенные знания, но потом одно движение ресниц, и понимание терялось.
Необычный звук Вовик услышал не сразу. Полностью поглощенный разглядыванием гравюры, он некоторое время не обращал внимания на странный скрежет, раздающийся поблизости. Но вскоре услышал и замер от ужаса. Во рту мгновенно пересохло, по спине вдоль позвоночника побежала струйка пота.
Вовик, не вставая с кресла, озирал комнату в поисках источника звука. В комнате все было на своих местах. Мягкий свет торшера освещал пространство перед креслом, а противоположная стена с купленными тестем и тещей шкафами тонула во мраке.
Скрежет затих. Осталось мирное храпение жены в соседней комнате и жужжание кварцевых часов на стене. Вовик было расслабился, но скрежет возобновился. Теперь Вовик ясно определил, что звуки доносятся из-за окна. Кто-то или что-то ерзало по железной решетке, защищающей окно, и скребло по стеклу.
Вовик встал. Осторожно, стараясь чтобы на занавешенные окна не упала тень, прокрался вдоль стены к окну. Стоя сбоку, он пытался что-нибудь разглядеть, но плотные жалюзи не позволяли это сделать.
Громко клацнула железная дверь подъезда. В ночной тишине прозвучали чьи-то торопливые шаги. Потом последовал громкий удар во входную дверь квартиры. Вовик отошел от окна и прокрался в прихожую, подошел к двери, осторожно взглянул в глазок. На площадке как обычно свет не горел. Было темно.
Словно когти вдруг проскреблись по двери снаружи от самого верха до порога. Вовик отпрянул. Потом кто-то подергал ручку. Снова последовал удар в дверь.
Вовик осторожно ощупал все замки и слегка успокоился. Новую железную дверь с тремя надежными замками он купили год назад. Изготовитель клялся, что ни один недоброжелатель не проникнет внутрь без соответствующего инструмента. Отсутствие знакомого воя болгарки вселяло некоторую надежду.
Потом наступила тишина, из-за двери не доносилось ни звука.
Вовик вернулся в комнату, сел в кресло и замер в напряженном ожидании. Несколько раз из-за окна доносился негромкий скрежет, а один раз кто-то поцарапался в дверь. И все. Вовик не заметил, как заснул.
Был у Вовика один хороший приятель и давний собутыльник. Звали его Мишей. Когда-то в стародавние времена Миша даже в институте преподавал и, кажется, имел какие-то ученые звания. Но коловращения века перемен превратили Мишу в моральную развалину. Миша спился, потерял семью, и общался теперь только с разной опустившейся швалью.
После того, как жена ушла на работу, Вовик позвал Мишу в гости и даже несколько пузырьков с настойкой боярышника на стол поставил и бутерброды с кабачковой икрой.
Миша важно уселся в кресло, вылил в рот флакон настойки, крякнул, вытер рот, почмокал губами.
- Ты меня спас, - удовлетворенно отметил Миша.
- Я вот что думаю, - стал развивать мысль Вовик. – Я думаю, в этой книге зашифровано расположение клада. Книга старинная, кто-то за ней охотился, а я эту охоту перебил.
- Думаешь? – спросил Миша и начал отвинчивать пробку с другого пузырька боярышниковой настойки. – Ты, юноша, детских книжек начитался. Если бы там что-то зашифрованное было, открыто на полке не лежало бы.
- Ну… согласен, - нехотя согласился Вовик. – А может, там библиотекарша при делах была? Ты закусывай.
- Спасибо, - поблагодарил Миша, беря хлеб с кабачковой икрой. – Ты эти истории про пиратские клады брось. Пираты, если клады и прятали, театрально их не обставляли.
- Ну почему пираты? Какие-нибудь дворянские наследники.
- И наследники в революцию тоже таких фокусов не выкидывали. Ты мне картинку-то покажи.
Вовик вытащил из шкафа вырванную страницу.
Миша взял страницу, бережно ощупал заскорузлыми пальцами, понюхал, послушал шелест, посмотрел на свет.
- Да, - протянул он многозначительно. – Книгу ты старинную разорил. И не просто старинную, но очень старинную и ценную. Как такая ценность только в нашу библиотеку попала? Тут даже водяные знаки есть.
- А можно ли эту страницу продать? – задал меркантильный вопрос Вовик.
- Продать можно все и всех, - рассудительно заметил Миша. – Только стоит ли? Клавикула Соломонис, - прочитал Миша, глядя сквозь страницу на свет.
- Чего? – переспросил Вовик.
- Водяной знак, надпись, - пояснил Миша. – Клавикула Соломонис – это по латыни написано. Поздравляю мой друг. Вы вляпались!
- Во что?
- В дерьмо. Вы разорили не просто книгу, но магический гримуар.
- Чего? – удивился Вовик.
Человеком он был дипломированным, но абсолютно не образованным. Даже Ирак с Ираном путал, а тут какой-то «гримуар».
- Говорят, есть особенные, магические книги, хранящие в себе тайные знания, - пояснил Миша. – Своего рода сборник инструкций. Как заклинать демонов и духов, как вырастить черную курочку, несущую золотые яйца, свинец в золото превращать. Ну и так далее. Вот такую книжку ты и разодрал. Такое не прощается.
- Кем не прощается? – тупо спросил Вовик.
- Дьяволом! Пойду я, - вдруг засобирался Миша. – За настойку, конечно, спасибо, но страничку верни. Хотя….. Думаю, поздно.
Бегство старого алкоголика Вовика испугало. В пьяном состоянии Миша не боялся ни Бога, ни черта, а тут заглотил два флакона аптечной настойки и свалил. Притом почти отпел заживо.
- Да пошел ты! – воскликнул Вовик, мысленно отправляя собутыльника в дальние дали. – Без советов обойдусь.
А ведь действительно, что теперь делать?
В задумчивости Вовик поднял голову, взглянул в зеркало на стене и оторопел. Вместо знакомого отражения на него глядела отвратная безносая харя какого-то человекоподобного существа и презрительно ухмылялась. Вовик в ужасе отпрянул и даже с кресла свалился, опрокинув журнальный столик с настойками боярышника, кабачковой икрой и гравюрой.
- Господи помилуй! – воззвал Вовик.
Помогло. Харя исчезла.
Решение родилось сразу – нужно вернуть страницу обратно. Вовик быстро собрался, сунул сложенную страницу в карман и побежал в библиотеку.
Он бежал, пугая прохожих и ввергая в недоумение знакомых. Он бежал, игнорируя городской транспорт. Он бежал, не соблюдая правила дорожного движения и нормы приличия. Расталкивая людей. Распугивая голубей. Он давно так целеустремленно не бегал.
Вот и знакомое здание библиотеки, украшенное ободранной лепниной. Дверь заперта.
- Закрыто сегодня, - пояснила незнакомая тетушка со стопкой старых журналов под мышкой, стоявшая у входа. - У них вчера библиотекаршу в читальном зале током убило.
Известие сразило Вовика еще больше. Он пробежал по улице несколько кварталов, потом вернулся обратно и застыл, потеряв последнюю надежду.
Небо хмурилось. Временами проглядывало солнце, и тогда контрастирующие тучи становились темнее и делались зловещими. Дождь сменялся снежными зарядами. Редкие прохожие бежали по улицам, подняв капюшоны своих курток, и спешили спрятаться в подъезды серых домов. Унылые вороны жались друг к другу на карнизах, стараясь сохранить тепло.
На негнущихся ногах Вовик возвращался домой. Он уже не спешил. Он уже смирился. Недавней ужас сменился обреченностью и каким-то отчаянным спокойствием. Будь, что будет. Все равно. В ближайшей аптеке Вовик купил несколько пузырьков боярышниковой настойки, а в гастрономе пару дешевых соевых сосисок.
Будь, что будет!
Будь, что будет!
Перед подъездом Вовик вынул из кармана страницу с гравюрой, разорвал на мелкие клочки и выбросил в лужу. Обрывки бумаги унесли потоки дождя.
- Девочка, ты пока туда не ходи, - попросила Вовикову жену старая соседка. – Подожди немного.
- Что случилось?
- Ты подожди.
- Что случилось? – повторила жена.
- Давай лучше ко мне зайдем. Туда не надо.
- Да что случилось?!
- Понимаешь, твой Вовик напился, чайник на газ поставил. Вода огонь залила…
- Говори!
- Умер твой Вовик. Газом отравился…
3 декабря 2015 г.