Ему о нём рассказал друг, когда они сидели в маленьком ресторанчике. Его хозяином был полноватый приятный армянин. Вот о нём друг ему и рассказал. Говорил, что он эмигрант здесь уже настолько давно, что никто его уже таковым не воспринимает. Вряд ли кто уже помнит о его родине. Скорее, о нём знают тут, что он приветливый и добродушный. И что у него отменная кухня.
Они пообедали с другом, душевно посидели. А он все нет-нет - и поглянет в сторону немолодого армянина со своей долгой историей, которая казалась одновременно лежащей на ладони и скрытой за кулисами.
А, уходя, все же подошел к нему. Они разговорились. И с какого-то предложения разговор вдруг зашёл о том, что хозяин ресторанчика, оказывается, очень смущается своей полноты и все время с ней борется. Почти с гордостью он рассказывал о тренажёрке, в которой практически убивается. А он, слушая его, задумался. Сказал, что это больше похоже на самоистязание, чем на спорт. Сказал, что, похоже, он не тем занимается, чем-то не своим. И рассказал в ответ свою историю. О такой же склонности к полноте. И о том, что тоже проходил этот этап истязаний. А потом нашёл тот спорт, который стал для него смесью физического напряжения и удовольствия. Им стала езда на велосипеде. Он сказал:
- Ты просто занимаешься тем, что тебе не нравится. Найди, что тебе будет в удовольствие, и тебе больше никогда не придётся заниматься спортом в привычном тебе смысле.
У них у обоих не было много времени на разговор. Они с улыбкой пожали друг другу руки и попрощались. Хозяин-армянин смотрел ему вслед широко раскрытыми глазами и медленно дышал чуть приоткрытым ртом. А к нему уже спешили с двух сторон старые посетители, чтобы лично поприветствовать его.