Начало http://www.proza.ru/2015/11/10/848
Около шести вечера Михаил Алексеевич уже был в своем кабинете на седьмом этаже клиники. Как он и предполагал, звонок из посольства Польши не заставил себя долго ждать.
Позвонивший представился вторым секретарем посольства и поинтересовался, с кем он может переговорить по вопросу о состоянии здоровья польских граждан, находящихся, как он выразился, «на излечении в клинике центра науковего». Звонок тут же был переведен дежурным врачом на телефон Михаила Алексеевича, который долго рассказывал позвонившему дипломату, что состояние здоровья пациентов остается крайне тяжелым, что не исключен летальный исход, а в конце разговора предложил пану второму секретарю, если тот сочтет возможным, самому приехать в клинику и ознакомиться с ситуацией на месте. Договорились, что секретарь посольства приедет утром следующего дня, чтобы поговорить с паном профессором и, в случае необходимости, обеспечить какую-либо юридическую, финансовую и организационную поддержку пострадавшим.
Переговорив с секретарем посольства, Михаил Алексеевич набрал номер телефона в Катиной палате:
– Катя, пожалуйста, поднимись ко мне. Как я тебе и обещал, мы сейчас пойдем в реанимацию, чтобы поработать с нашими пациентами.
Михаил Алексеевич приложил карточку бесконтактного электронного пропуска к считывателю на двери реанимации, красный свет сменился на зеленый, пропуская пришедших вглубь помещения. В реанимации при входе располагались две комнаты для дежурного персонала, а далее начинался небольшой коридор и десять одноместных боксов для больных, по пять с каждой стороны. Шиманским отвели боксы, расположенные друг напротив друга, с номерами четыре и семь.
Войдя в четвертый бокс, едва взглянув на лежащую женщину, Катя поняла, что перед ней вовсе не Юлия. Голова больной была плотно забинтована, а Катя отлично помнила, как накануне она крепила датчики и никаких повреждений именно на этой части тела не было.
– Ничему не удивляйся и молчи, – шепнул прямо в Катино ухо Михаил Алексеевич и далее спокойным голосом произнес:
– Вот ваши пациенты, Екатерина Андреевна. Как видите, ваш прогноз не оправдался, у нас есть все шансы на благоприятный исход. Правда, состояние мужчины несколько хуже, но я думаю, что и с ним все будет хорошо. Прошу вас, займитесь больными, завтра к нам приедет представитель польского посольства. Есть вероятность, что он захочет взглянуть на своих соотечественников, и, если будет сильно настаивать, придется его пропустить к ним, хотя, честно говоря, не хотелось бы, да и смотреть тут пока не на что.
– Хорошо, Михаил Алексеевич. Мне надо посмотреть карты больных. Где я могу их взять?
– Все истории болезни – на главном сервере клиники. Терминалы доступа находятся при входе, в комнатах дежурных, мимо которых мы только что прошли. Вот ваш пропуск в реанимацию и лабораторию, и давайте, начинайте работать, – Михаил Алексеевич протянул Кате пластиковую карточку с ее фотографией.
Меню на экране монитора было вполне дружественным и понятным, в поле «Фамилия больного» Катя набрала «Шиманский» и получила подробную историю болезни. Сразу было понятно, что написанное не имеет никакого отношения к Мареку Шимански. Травмы больного были характерны для пациентов, упавших с высоты, а не для пострадавших в автокатастрофе.
Следов алкоголя в крови пострадавших, по результатам анализов, обнаружено не было. Прочитав заключение, Катя встала из-за компьютера и прошла в седьмой бокс. Да, профессиональная наблюдательность ее не подвела. В боксе едва уловимо пахло алкогольным перегаром. Шприц и игла нашлись в стеклянном шкафу, а набрать кровь из вены пациента было делом нескольких секунд. Экспресс-анализ, который Катя сделала в соседней лаборатории, однозначно показал наличие остаточного алкоголя на уровне двух десятых промилле. Такое количество алкоголя в крови с большой вероятностью указывало на то, что пациент падал с некой неопределенной высоты после хорошего застолья.
Катя уже не сомневалась, что в истории болезни пациентки будут приблизительно такие же данные, и, разумеется, не ошиблась. Всё однозначно свидетельствовало о том, что Михаил Алексеевич затеял какую-то странную игру с подменой больных.
Поляки наверняка уже умерли. Но тогда вопрос, кто эти люди, зачем понадобилось выдавать их за супругов Шимански, фальсифицировать данные по алкогольному опьянению – и как быть завтра с польским дипломатом? Безусловно, он сможет заподозрить подмену, и в этом случае не избежать грандиозного скандала, при котором никто не уцелеет на своих должностях, хорошо, если вообще не посадят по какой-нибудь статье Уголовного кодекса. Ведь это и есть чистая уголовщина!
Нервная дрожь, начавшаяся где-то под коленками, постепенно завладевала всем телом. Катя внимательно рассматривала электронную историю болезни, щелкнула мышью по табличке «Персональные данные больного». Все было правильно: и год рождения, и страна, и адрес проживания, были даже фотографии пациентов, сосканированные из их паспортов. На фотографиях были изображены люди, которых она вчера видела в Склифе.
Теперь становилось понятным, почему головы пациентов были плотно забинтованы – в таком виде узнать кого-либо просто невозможно. Но тогда возникает вопрос, каким образом завтрашний поляк удостоверится, что перед ним действительно граждане его страны по фамилии Шимански, а он едет с целью удостовериться именно в этом. Катя поняла, что хочешь – не хочешь, а надо все эти вопросы задать Михаилу Алексеевичу. Но как это сделать? Здесь везде уши и глаза. Нет, спрашивать ни о чем нельзя, придется самой быть умной и собирать информацию по взглядам и по несказанным словам.
Ночью Катя почти не спала, сквозь дрему она раз за разом представляла себе различные варианты завтрашнего визита сотрудника посольства. Картины были одна страшней другой, но каждый раз обнаруживалась подмена и следовали страшные разоблачения. Стас тоже просыпался каждые несколько минут – вероятно, ему передавалось Катино состояние.
Утром тревога только усилилась, завтрак казался безвкусным, и даже кофе, который вчера так нравился, сегодня был так себе и отдавал недожаренными зернами. Звонок от дежурного раздался в неподходящий момент, Катя как раз вылезала из-под душа. Шлепая голыми мокрыми ногами по полу, она подошла к телефону. Оказалось, что поляк уже приехал и в настоящее время находится в кабинете Михаила Алексеевича, где и ожидает Екатерину Андреевну. Чертыхаясь на всё и всех, заодно и на мешающегося Стаса, Катя быстро высушила волосы феном, накинула накрахмаленный голубой халат, надела шапочку и почти бегом направилась к лифту.
Сотрудником посольства Польши оказался невысокий лысый мужчина неопределенного возраста. Модные очки со слегка дымчатыми стеклами смотрелись несколько странно на его грубом лице, невольно выдававшем крестьянское происхождение.
Поляк явно нервничал, не зная как себя вести в незнакомой ему обстановке, тем более из-за затянувшейся в процессе разговора паузы – ждали Екатерину Андреевну.
Перед входом в кабинет шефа Катя остановилась на несколько секунд, сделала два глубоких вздоха, заставила себя улыбнуться заученной профессиональной улыбкой, означающей повышенное внимание к собеседнику, и открыла дверь.
– Ну вот, знакомьтесь, пан секретарь, – лечащий врач наших больных, Екатерина Андреевна, – произнес Михаил Алексеевич бархатным голосом. – Наш гость, господин Ольгерд Вуйцик, является сотрудником польского посольства в Москве. Прошу вас, присаживайтесь к столу.
На овальном столе уже стояли большие настольные термосы с чаем и кофе, фарфоровые чашки, печенье и фрукты. После кофе в процессе неторопливой беседы о погоде, об оснащении клиники оборудованием наконец подобрались к основному вопросу, ради которого, собственно, Вуйцик и приехал.
– Господин профессор, как вы, наверное, догадываетесь, это есть то, чтобы мне удостовериться в соответствии ваших больных нашим гражданам Юлия Шиманска и Марек Шимански.
– Конечно, пан Вуйцик, мы примерно так и представляли цель вашего визита. Проблема только в том, что больные находятся в крайне тяжелом состоянии, поэтому хорошо бы провести идентификацию какими-либо инструментальными методами: например, взять анализ ДНК или отпечатки пальцев, чтобы сравнить с имеющимися у вас данными. Разумеется, мы предоставим вам возможность непосредственно присутствовать при взятии образцов для анализа, которые сразу же будут вам переданы с оформлением всех необходимых документов и видеозаписей.
– Благодарю вас, господин профессор, за столь любезное предложение. Я, разумеется, хотел бы получать и ДНК, а также пальц;вые отпечатки.
Неприятная дрожь из области где-то под коленками вновь начала распространяться по всему Катиному телу. Анализ ДНК и отпечатки совершенно однозначно докажут, что это никакие не Шиманские, и тогда полная катастрофа, суд, тюрьма...
– Вот и хорошо, что мы пришли к взаимопониманию. Сейчас Екатерина Андреевна проводит вас в реанимацию, наши лаборанты в вашем присутствии проделают все процедуры и передадут образцы ДНК и результаты дактилоскопии. А затем мы все оформим документально.
Все так же улыбаясь, Катя на совершенно онемевших ногах провела поляка в реанимацию. Пока лаборанты помогали Вуйцику натянуть на ботинки бахилы и завязывали на его лысине шапочку, Катя заметила среди персонала вчерашнего немолодого санитара, разгружавшего автомобиль на улице. Сегодня он выглядел вполне прилично и вполне мог бы сойти за врача-реаниматолога, если бы не вчерашняя встреча. Санитар исподлобья посмотрел в сторону Кати, на мгновенье их взгляды пересеклись. Да, это был он – тот самый карточный шулер, с которым Владимир и Катя проводили эксперименты по определению предметов, находящихся в соседней комнате. Тогда все называли его Семёнычем. Таких случайных совпадений в жизни не бывает, значит, «санитар» – часть игры Михаила Алексеевича.
Семёныч же деловито перебирал какие-то пробирки и салфетки; он, конечно, узнал Катю, но вел себя так, как будто ее вообще не существует, а самое главное в его жизни – эти пробирки и сверхнеобходимая возня с ними.
Поляк в сопровождении Кати, двух лаборантов и «санитара» прошли в помещение боксов.
– Кого из наших пациентов вы хотели бы посетить в первую очередь, господин секретарь? – спросила Катя, и сама не узнала свой голос.
– Я так думаю, что пусть будет первая пани Шиманска.
– Хорошо.
Катя вошла в бокс под номером четыре. Вся свита последовала на ней.
Один из лаборантов установил на заранее приготовленный штатив видеокамеру, поставил ее в режим записи, встал перед объективом, назвал дату съемки, место съемки, отметил, что съемка будет вестись непрерывно без остановок и пауз. Затем подробно рассказал, какие действия и для какой цели сейчас будут производиться, после чего обратился к Кате:
– Екатерина Андреевна, прошу вас, можете приступать к проведению необходимых мероприятий.
Катя встала на место перед камерой и спокойным голосом произнесла:
– Хорошо, я приступаю. Прошу лаборанта осуществить забор крови из вены больной Юлии Шиманской. Забор проводится для последующего проведения анализа ДНК.
Лаборант взял с лотка запечатанную упаковку с одноразовым шприцем, вскрыл ее прямо перед объективом видеокамеры, закрепил иглу. Затем подошел к лежащей больной, протер спиртовым тампоном кожу на ее локте, слегка пережал ладонью левую руку, с первой попытки попал в вену, кровь быстро заполнила шприц. Завершив забор крови, лаборант передал шприц «санитару», который разделил содержимое между двумя одинаковыми пробирками.
Катя вновь встала перед камерой.
– Итак, только что кровь пациентки была разделена на две части, одна часть передается польской стороне, другая же остается на хранении в нашем Научном Центре в качестве контрольной пробы на случай возможных дальнейших экспертиз. Переходим к процедуре дактилоскопирования, отпечатки будут сняты со всех десяти пальцев больной Юлии Шиманской. Приступайте, пожалуйста.
Лаборант взял со стола две пустые карточки для отпечатков пальцев, показал их объективу камеры, затем валиком с черной краской провел по подушечкам пальцев больной и ловко прижал по очереди каждый палец к соответствующей клетке на карточке, после чего передал обе карточки тому же «санитару» Семёнычу.
– Мы закончили процедуру дактилоскопирования. Одна карточка с отпечатками пальцев передается польской стороне, другая же остается на хранении в нашем Научном Центре в качестве контрольной на случай возможных дальнейших экспертиз. Пожалуйста, передайте полученные результаты идентификации личности больной господину секретарю посольства Республики Польша.
Шулер-санитар взял прозрачный пакет, раскрыл его, показал всем присутствующим и видеокамере, что пакет пуст, затем опустил в него карточку с отпечатками пальцев и плотно закрытую пробирку с кровью, заклеил пакет специальной лентой, на который уже были напечатаны данные пациентки, дата, время, название учреждения и много другой необходимой информации. Пакет тут же был передан совершенно обалдевшему от всего происходящего Ольгерду Вуйцику.
Вся процедура была с точностью до мелочей повторена и в боксе Марека Шиманского, в результате чего пан Вуйцик с двумя запечатанными пакетами в руках и чувством исполненного долга добрел до кабинета Михаила Алексеевича, где его уже вновь ждал накрытый стол с кофе, печеньем и фруктами, кроме того добавилась бутылка коньяка Hennessy и несколько рюмок.
Михаил Алексеевич встал навстречу Вуйцику.
– Проходите, пожалуйста, располагайтесь. Надеюсь, что все прошло без затруднений и теперь можно считать, что ваша миссия по установлению личностей пострадавших полностью выполнена.
– Да, конечно, так и можно будет полагать, что всё в полном порядке. Польская сторона готова оказывать всевозможную помощь своим гражданам при решении проблем, которые будут проявляться. Кроме того, я хочу передать просьбу страховой компании, которая есть в том, чтобы отправить больных на родину при первой возможности. Страховая компания терпит большие выплаты, а посольство Республики Польской будет вынуждено просить российские миграционные власти о продлении виз, что также есть трудно.
– Хорошо, господин Вуйцик, мы постарается сделать все от нас зависящее. Но вы могли сами убедиться, что состояние больных достаточно тяжелое. Надеюсь, вы не откажетесь выпить немного коньяка в нашей компании? Сейчас придет лечащий врач, и мы поговорим о перспективах на выздоровление.
Переход к Главе 19. http://www.proza.ru/2015/12/05/550