Я проснулся в одно мгновение, в другое я уже зажимал рукой нос, так как почувствовал что из него идёт кровь. Вскочив с кровати, я стал на корточках обшаривать карманы штанов, что лежали на полу, в поисках носового платка. Обнаружив белый платок в заднем кармане, я сел на пол, и запрокинув голову вверх, прижал носовой платок к кровоточащему носу. Просидев так около минуты, я обдумывал давешнее сновидение, которое всё ещё стояло пред глазами.
- Что случилось, милый? – услышал я заспанный девичий голос, и опустил глаза.
- Пустяки… кровь из носа пошла. – Ответил я.
Валерия энергично села на кровати и протёрла глаза.
- То есть, как это пустяки? Ты себя хорошо чувствуешь? – быстро спросила она.
- Всё нормально… у меня иногда так бывает. Видишь, уже всё прошло. – Я убрал платок, и опустил голову, кровь в самом деле уже остановилась. – Доброе утро. – Улыбнулся я.
Девушка тоже улыбнулась, поднялась с кровати, и наклонившись, поцеловала меня в лоб. На часах было без десяти десять. Валерия оделась, сказала что пойдёт к себе причесаться и собрать вещи. Мы условились встретиться в столовой через двадцать минут. Я тоже оделся, а затем быстро собрал свой дорожный рюкзак. После спустился в уборную, сходил в туалет и как следует, умылся, избавившись от засохшей крови. Потом я проследовал в столовую, но ещё не доходя до неё, я услышал громкие возгласы, должно быть там о чём-то спорили на повышенных тонах.
- Ну и какого чёрта нам делать? Телефоны то сеть не ловят! Всё из-за этих проклятых гор! – орал Крумский.
- Да не кричите вы, - отвечал ему не менее возбуждённо Марк, взъерошив волосы, - я думаю что нас начнут искать, и отправят службу спасения, чтобы расчистить завал.
- И когда это по-твоему будет? Через три-четыре дня? Угораздило же застрять в этой треклятой дыре! – лысый предприниматель так горячился, что аж брызгал слюной.
Рыжий крепыш издал нервное мычание, должно быть, означающее одобрение словам Крумского. Рита посмотрела на мужа с неподдельным презрением.
- Давайте опустимся на тон ниже и подумаем, - как можно спокойнее сказала Анна, - сегодня в двенадцать часов нас должен будет забрать автобус, он этого не сможет сделать по понятным нам причинам. Водитель с той стороны увидит завал, и позвонит в свою контору, те в свою очередь вызовут службу спасения…
- Ты забыла сказать, что, если у него будет ловить сеть, и если у этого идиота вообще будет телефон. – Вставил Павел.
- Даже если у водителя не окажется телефона, или если он будет, но сигнал будет отсутствовать, он сможет позвонить на первой же заправке. – Невозмутимо продолжала полненькая шатенка. – В таком случае день, ну максимум, полтора мы здесь ещё пробудем, судя по объёму работы, которую спасательной службе предстоит проделать.
- Быть может для вас с Марком лишние пару дней в этой глухомани не беда, а у меня всё время расписано, у меня нет лишних дней. – На этот раз более сдержано сказал Крумский.
- Эм… а что собственно происходит? – наконец спросил я, и все взоры обратились в мою сторону. До этого никем не замеченный я стоял у входа в столовую.
- Ты что, с луны свалился парень? – воскликнул лысый предприниматель. – Ты слышал грохот ночью в горах?
- Слышал.
- Ну так ночью скала обрушилась, и дорогу, что вела через ущелье, завалило здоровенными каменными глыбами. Вот как обстоят дела.
- Ясно. - Ответил я.
- Григор, ведь кажется, упоминал, что на крайний случай попробует уговорить одного своего товарища одолжить грузовик. – Проговорила Рита.
- Гениальная идея, только одно но, как же мы проедем, если единственная дорога завалена? – съязвил Крумский.
- Ну знаете ли… быть может есть ещё какая-то дорога через лес, о которой мы не знаем. – Холодно процедила лисья мордочка, осматривая сквозь очки ненавистным взглядом лысого господина с золотыми коронками. Думаю сейчас Рита Левшенко мечтала только об одном – как следует засадить Павлу Крумскому ногой в пах.
В эту минуту в столовую вошла Валерия, и вопросительно на всех посмотрела.
- Из-за чего спор? – наивно спросила она.
- Вот ещё один человек с луны. – Махнул рукой Павел и вышел из комнаты.
Девушка перевела удивлённый взгляд на меня. Я подошёл к ней, и взяв её за руку, в двух словах набросал суть только что услышанного мною разговора.
- Что ж, будем все ждать, я думаю сейчас это единственное разумное решение. И давайте позавтракаем, на сытый желудок будет ожидаться лучше. – Рассудительно проговорила Анна.
Супруги Левшенко стали садиться. Я придвинул Валерии стул поближе, и сам разместился возле неё.
- Я не голоден, милая. – Сказал Марк, наклонивший к жене и поцеловав её в щёку. – У меня в рюкзаке есть внешняя антенна к телефону. Пойду её подключу и попробую поймать сеть.
Анна на него несколько укоризненно посмотрела, но кивнула, после чего парень вышел из комнаты. Вслед за ним направилась Тамила, до этого тихо и молча стоявшая в углу столовой.
- Тамила, а ты разве не позавтракаешь? – спросила уставшую угрюмую мать полненькая шатенка, - Или, быть может, сходишь за мальчиками и все вместе поедим?
Женщина остановилась и медленно настороженно повернулась. Она была необыкновенно бледна.
- Нет… они ещё спят. – Проговорила она, как-то необычно осматриваясь по сторонам, словно отвечая не Анне, а кому-то другому.
- С тобой всё в порядке? Ты неважно выглядишь. – Спросила Валерия, всматриваясь в мутные глаза Тамилы.
- Я плохо… - ответила она, внимательно посмотрев в пустоту на право, - плохо спала… - и затем быстро вышла, почти что выбежала.
Все присутствующие в столовой переглянулись и стали молча есть.
- Что это с Тамилой твориться? – чрез некоторое время, не утерпев произнесла Рита, - Эти малолетние паршивцы её в могилу загонят.
- Мне кажется что это место на неё плохо влияет. – Немного раздражённо проговорила полненькая шатенка.
Далее трапеза шла молча. Пока мы ели, голубоглазая девушка постоянно поглядывала на меня, ясно было что она хочет обсудить со мной утреннее происшествие. Завершив столь не характерный своей мрачностью завтрак, все кто были в столовой, разошлись по своим комнатам. На улице из стороны в сторону ходил только Марк. Подключив к телефону длинную антенну, он прохаживался возле крыльца дома, в надежде поймать сеть. И ещё в особняке отсутствовал Крумский, после того как он вышел из столовой, его никто не видел.
- Должно быть он вышел на улицу пройтись, или с какой-то иной целью? – Этот подозрительный факт сразу же отметила Валерия, когда мы вдвоём оказались в моей комнате. – И что же ты думаешь об этом? – спросила она серьёзно нахмурив брови.
- Что мы в ловушке? Да, похоже мы в ловушке. – Нервно улыбнулся я.
- Что с тобой? – спросила она, внимательно, даже строго, всматриваясь в меня своими прекрасными голубыми глазами. – Тебя что-то гложет?
- На самом деле… - я неловко вздохнул, - на самом деле меня тревожит сон, увиденный этой ночью. Иногда мне кажется, что я схожу с ума? Понимаешь, в буквальном смысле, схожу с ума? У тебя было чувство, когда ты не можешь до конца понять, спишь ты или проснулся?
- Пожалуй что нет. – Ответила честно она, слегка смутившись моих слов.
- А вот у меня в последнее время бывает. – Огорчёно сказал я. – Как можно доказать самому себе, что реальность это реальность? По средствам пяти чувств, верно? Ты можешь увидеть, услышать, понюхать, попробовать и потрогать. Но что если я помню все эти ощущения во сне? Что тогда? Это означает что мои сны реальны? Или что я сумасшедший, и мой больной разум принимает сновидения за реальность?
- Пожалуй ты всё-таки сумасшедший… но ты всё равно мне очень и очень нравишься. – Улыбнулась девушка, взяв меня за руку и искренне посмотрев в глаза, сожалея что не может найти других слов.
Последовала пауза, в течение которой мы с невыразимым трепетом смотрели друг на друга.
- Что же мы будем делать дальше? – наконец спросила она.
- Нужно пойти посмотреть на этот завал, увидеть его своими глазами. Возможно что-то выясним… например куда делся Крумский. – Ответил я.
- Что ж, так и сделаем. – Произнесла Валерия. – Что это за шум?
Мы прислушались, за дверьми вдоль коридора звучали голоса и шаги. Пройдя коридор, люди, чьи голоса мы слышали, спустились по лестнице на первый этаж. Мы решили выйти и посмотреть, что там за движение. Спустившись на первый этаж, я и моя спутница обнаружили Григора, который в окружении Павла, Марка, Анны и супругов Левшенко о чём-то оживлённо беседовали. Тамила, запершись в комнате с детьми, по-прежнему не выходила.
- Я думаю что мы вчетвером должны справиться. – Настаивал Павел.
- Да, дело не сложное. Подтолкнём его как следует, и эта развалина заведётся. – Поддерживал лысого предпринимателя рыжий крепыш.
Дело было вот в чём. У приятеля нашего румынского гида имелся старый фургон, который хотели попробовать завести. На нём, по дороге через лес, которую укажет Григор, планировали добраться до ближайшего населённого пункта, и оттуда позвонить. Павел, как он сам рассказал, ходил посмотреть на состояние сего транспортного средства, и найдя его более или менее удовлетворительным, вернулся вместе с Тамошем за подмогой, в лице Марка и Бориса. Вместе с румыном, им предстояло подтолкнуть старый фургон, дабы его завести. Я изъявил желание также пойти с ними, однако Марк сказал мне остаться, попросив присмотреть за женской половиной нашей туристической группы. В его взгляде присутствовало некое необъяснимое чувство подозрения к этой затеи с грузовиком, но тем не менее он решил идти со всеми. Перед тем как все они вышли, произошла странная сцена.
- Марк, вы можете передать ключи от особняка, этому молодому человеку. – Проговорил румын, смотря на меня своими чёрными хищными глазами.
Парень вопросительно посмотрел на Григора, но тот вновь настойчиво повторил просьбу, окинув внимательным взглядом меня и Валерию стоящую рядом. Взгляды остальных присутствующих в гостиной в свою очередь в недоумении обратились на меня. Марк пребывал в замешательстве, однако достал связку ключей из кармана и протянул её мне. Я растеряно взял ключи, пытливо глядя на Тамоша. В ответ на это румын подошёл ко мне и, наклонившись, проговорил шепотом на ухо: “Запри как следует входные двери и чёрный ход, на улице может быть небезопасно. Скоро начнётся пир.” Затем он повернулся к Павлу, Марку и Борису ожидавших его, и проговорил:
- А теперь господа идёмте скорей.
Марк и Борис удивлённо переглянулись, и проследовали за Павлом, который уже выходил. Отмечу, что Крумский, во время этой сцены в гостиной, осматривал присутствующих самым невозмутимым взглядом, в котором присутствовало лёгкое нетерпение, и ни капли удивления. Григор вышел последний. Как только румын покинул помещение, я услышал голос Анны, что обращалась ко мне:
- Что он сказал тебе? – спросила она.
- Чтобы… чтобы я запер двери, - проговорил сбивчиво я, и добавил, - по близости бродят волки.
- Хм… ясно. – Произнесла Анна нахмурившись, и направилась к лестнице, что вела на второй этаж. Рита последовала за ней. По мере того как они подымались по лестнице и удалялись, до нас с Валерией доносился их разговор.
- Что же он ничего не сказал о волках когда мы бродили среди деревьев в тумане возле памятника? – недоумевала лисья мордочка.
- Я вообще сомневаюсь в их существовании в этой местности. – Скептически отвечала полненькая шатенка.
- Да что ты говоришь?! – удивлённо воскликнула Рита, - Находясь за сотню миль от цивилизации в этом диком поселении, складывается впечатление что оказался в позапрошлом столетии, и, признаюсь, я бы поверила что здесь обитают чудовища.
- Ну, это ты уже совсем преувеличиваешь, - отвечала Анна, - хотя здесь и в самом деле жутковато.
- Вот-вот, я имею ввиду то же самое…
Беседа продолжалась, но уже более не могла быть различима для слуха, так как женщины поднялись на второй этаж.
- Зачем ты соврал им? – спросила Валерия, внимательно глядя на меня.
- С чего ты взяла? – ухмыльнулся я.
- Я просто знаю это. – Ответила девушка.
- Потому что Григор сказал мне следующее: “Запри как следует входные двери и чёрный ход, на улице может быть небезопасно. Скоро начнётся пир.” – Слово в слово повторил я сказанное румыном.
Девушка несколько секунд молчала, осмысливая то что я произнёс.
- Это… это предостережение. – Наконец произнесла она.
- Иным это не назовёшь. – Подтвердил я.
- Чего же нам опасаться? Пира крови?
- Я не знаю…
- Но ведь они пошли вместе чтобы попытаться завести грузовик?
- Мне в это слабо вериться. Если на улице небезопасно, мы должны найти Марка и Бориса.
Девушка чуточку подумала и согласилась со мной.
- Ты прав, нужно узнать что с ними… Но какова в этой истории роль Тамилы? Ведь она до сих пор сидит запершись в комнате со своими сыновьями?
- Пока что это остаётся загадкой. Однако я предчувствую что совсем скоро все части головоломки соберутся воедино. Нужно идти.
Я запер парадную дверь изнутри, а затем мы вышли чрез чёрный ход, и заперли его снаружи. На улице было пасмурно, чёрные тучи основательно затянули небо. Стояла вязкая и сырая духота, приходилось делать частые и глубокие вдохи.
- Как тяжело дышать, – произнесла девушка, опираясь на меня, - даже голова закружилась.
- Да, у меня тоже… невероятная духотища после дождя. – Отвечал я, поддерживая её за талию.
Немного отдышавшись, мы не спеша обошли особняк, и осторожно стали осматриваться из-за угла. На улице было ни души, даже лай собак вдалеке нигде не раздавался.
- Странно как-то. – Заметила моя голубоглазая спутница. Мы переглянулись и пошли дальше.
Пройдя переулок, мы должно быть вышли на главную улицу, так как она являлась широкой и длинной. В конце улицы виднелись людские силуэты и слышались голоса.
- У них там собрание неверное. – Предположил я.
Девушка пожала плечами. Мы продолжили свой неспешный ход, отчасти потому что передвигаться быстрее по грязной усеянной большими лужами дороге было почти что невозможно в нашей обуви, отчасти потому что дышать становилось всё труднее и свинцовая тяжесть методично сдавливала виски. Преодолев таким образом метров сто, я поднял взгляд, до этого направленный под ноги, и увидел нечто неприятное.
- Так вот почему не слышно собак. – Проговорил я.
Валерия также подняла голову и увидела то к чему был обращён мой взор. Пред крыльцом нескольких домов, висели в ряд подвешенные за задние лапы, обезглавленные тела животных. Кровь с их тушек стекала в специально подставленные деревянные миски. Мы подошли ближе и увидели рядом корыто, в которое были свалены отрубленные собачьи головы.
- Кто мог совершить такое? – глухо произнесла девушка.
Я нервно пожал плечами, продолжая осматривать головы мёртвых животных. У всех них были открыты глаза и высунуты языки, будто пред самой смертью они на что-то внимательно глядели.
- Интересно… - вдруг проговорила Валерия, совершенно другим не свойственным ей голосом, устремив пристальный взгляд голубых глаз на миску с кровью, - а какая на вкус эта кровь?
- Что?! – проговорил удивлённо я, подумав что ослышался.
- Мне вдруг подумалось, понимаешь? Как-то странно вдруг подумалось: а какая на вкус эта кровь? – словно придя в себя, задыхаясь торопилась она, - Ты понимаешь как возникает вожделение? Ты знаешь как приходит желание?
- В процессе созерцания. – Ответил я.
- Именно так у меня и возникло это желание, узнать какая на вкус эта кровь. Я смотрела как капля за каплей сочиться кровь из тела этого мёртвого животного, и в этот момент во мне словно что-то дёрнулось, словно что-то промелькнуло. Это желание возникло как импульс вожделения, понимаешь?.. Ах, как тяжело дышать!
- Я понимаю что такое желание… но не понимаю как оно может возникнуть когда смотришь на кровь. – Растерянно проговорил я.
Она отвела взгляд от миски с кровью умерщвлённой собаки и опёрлась на меня. Я обхватил её, и мы простояли с минуту пока она отдышалась.
- Нам лучше пойти дальше. – Сказал я.
Она кивнула, и, не смотря на обезглавленные тела животных, держась за меня, пошла дальше. Однако каждый последующий шаг давался всё сложнее и сложнее. Мы переглядывались и понимали, что нам обоим, почему-то, физически тяжело становиться идти и невыносимо тяжело дышать. Голова кружилась как после километрового забега. Воздуха постоянно не хватало, словно его заменили на углекислый газ. То и дело пред глазами возникали красные круги, и мы останавливались передохнуть. Необычным было то, что эти симптомы проявлялись лишь у нас двоих, словно только мы чувствовали эту перемену в воздухе и в окружающем мире. Люди, к которым мы приближались, ничего этого по-видимому не ощущали, они громко переговаривались, шумели и были чем-то заняты. Наконец мы подошли совсем близко и без труда распознали в суетящихся силуэтах местных жителей. Все как один они были с ног до головы измазаны в грязи, и все, кто хором, а кто поодиночке и невпопад, кто выкрикивал, а кто проговаривал или бубнил себе в нос, одни и те же слова. А заняты они были тем, что рыли большую яму в земле, прямо по середине улицы между домов. И яма эта уже приобрела размеры кратера диаметром в десять-пятнадцать метров, глубиной до пяти метров. Словно одержимые, сверкая налитыми кровью очами, они барахтались в грязи, рыли размытую дождём землю, восклицали слова на румынском языке (я вскоре понял это, так как я неоднократно слышал румынскую речь от продавцов сувениров в Бухаресте). Кто-то копал землю лопатой, кто-то рыл руками, кто-то насыпал её в вёдра, кто-то вытягивал эти вёдра наверх, кто-то тачками отвозил землю прочь от ямы. Мы подошли до края кратера, и с необъяснимой внимательностью следили за их работой. Они что-то хотели отрыть, что-то важное для них, и для нас. В эти мгновения между мной и Валерией возникла магнетическая связь ощущений, словно у нас было одно тело на двоих. Удары лопаты о камень возвестили о некой находке. Люди в исступлении бросились рыть место вокруг, и вдруг из земли начала сочиться багровая жидкость. Послышались радостные возгласы, и в считанные минуты для полного обзора был вырыт колодец, до самых краёв полный бурлящей кровавой жижей.
- Алтарь… алтарь крови… - прошептала голубоглазая девушка, и вдруг закричала не своим голосом, - Маааать!
Как по команде эти чёрные от грязи безумные копатели устремили на нас свои фанатичные взоры. Их тупые лица искривились в самом неистовом приступе радости, и они стали что-то громко восклицать на своём языке. Но ничто не могло оторвать моего взгляда от колодца в котором бурлила багровая жидкость. Эта кровавая купель словно взывала ко мне, взывала внутрь меня. Мне хотелось окунуться в неё, полностью погрузиться в её недра. Я представил как окунаю в неё лицо, руки, живот, пах, как она проникает в мои ноздри, в мои уши, в мои лёгкие. С мыслью об этом приходило чувство защищённости и безопасности, и в то же время чувство дикого, почти до боли противоестественного удовольствия, как будто в момент оргазма тебя режут бритвой. Я знал что Валерию переполняют те же желания и ощущения. Когда я всё же смог оторвать свой взгляд от этого кровавого алтаря и посмотреть на мою спутницу, я увидел её в том же демонически пристальном созерцании, в каком я уже мысленно видел себя со стороны. Тонкими струйками из её носа сочилась алая кровь, стекая по губам и подбородку. Инстинктивно я поднёс руку к своим губам и ощутил солёный вкус крови, мой нос также кровоточил. Я взял её за руку и закричал:
- Вал, не смотри! Не смотри! Не нужно!
Но она не слышала меня. Тогда я схватил её за плечи и силой развернул к себе. Её совершенно чужой взгляд на мгновение задержался на мне, а затем её тело обмякло и она потеряла сознание. Подхватив её, придерживая из последних сил, я опустился с нею на землю, и повалился рядом совершенно обессиленный. Багровая пелена заволокла глаза, я слышал возгласы безумных копателей и всё шептал: “Что они кричат… что они кричат…” Последнее что запечатлелось в моём угасающем сознании, это коренастая фигура лысого предпринимателя, склонившегося надо мной, и с безобразной улыбкой, оголяющей его золотые коронки, проговаривающего: “Они кричат – дети, дети вернулись…”