На Николаевской открылася пивная

               
                На Николаевской открылася пивная


Улицу Николаевскую можно назвать визитной карточкой старой купеческой Самары. Город развивался за счет зерноторговли и производства муки. Николаевская также начинается амбарами, а оканчивается мельницей Ромашева. Прогулку по этой улице мы и начнем с её завершения. Купеческая жизнь, широкая и многогранная, обрывается на Николаевской мощным аккордом в виде сверхсовременной по тем временам мельницы, принадлежавшей семейному клану Ромашевых Ивану и Степану Александровичам и Константину Ефимовичу.. Ромашовы заработали первые капиталы, перевозя по Волге зерно, а затем уже открыли собственное дело. На начало века их мельница оценивалась в 50 тысяч рублей и находилась под номером 250. На противоположенной стороне располагалась их контора. Ромашовы Степан и Константин вымостили к берегу Волги специальную дорогу, по которой зерно и мука спускались подводами на баржи. По этой извилистой, как злые самарские языки, дороге может прогуляться и современный самарский читатель, без особых трудов преодолев крутой волжский берег. Наши предки не одобряли прямых крутых подъемов, да и лошадям было не легко тащить телегу, груженную мукой, а потому истинные самарские спуски к Волге всегда с хитринкой, с эдаким обходным маневром. Такие спуски мы обнаружим и на улице Воскресенской (Пионерской) и на Старо-Самарской (Крупской)...Ромашевы не только делали деньги для себя, но и обеспечивали горожан рабочими местами. Вокруг мельницы разрастался рабочий поселок с маленькими деревянными лачугами, стоимостью от 100 до 300 рулей.
Вслед за крупными бизнесменами всегда в дело начинают вступать и мелкие хозяйчики, схватывавшие налету свою копейку, как крошку от большого пирога. Многочисленным рабочим мельницы Ромашевых нужно было отдохнуть после трудового дня, и предприимчивый Степан Кожевников неподалеку от Симбирской открыл пивную. Меню этого заведения не отличалось особой изысканностью: соленые сушки, печеные яйца и море пива. Но Самара и есть Самара, у нее особый нрав. Местные аборигены до сих пор поют частушку, уходящую корнями в глубь времен: "Водка без пива - деньги на ветер, пиво без водки - совсем ерунда". А потому в трактирчике на Николаевской подавали чашки с водкой по пяти копеек для поднятия настроения. Порой это настроение подскакивало так высоко, что события становились непредсказуемыми и выплескивались на страницы газет и полицейских протоколов. Вот что писала "Самарская газета" 25 июля 1905 года: "В пивной Кожевникова произошла драка между горчишниками, которые "тянулись на палке". Началась стрельба. Затем они выскочили на улицу. На них набросилась толпа рабочих и избила хулиганов. Трактиру нанесен ущерб..." Кстати, само семейство Кожевниковых отличалось чисто самарским характером. Так Николай Степанович, сын хозяина, считался известным ухарем. Он имел неплохую конюшню с беговыми и рабочими лошадьми.: Зимой Николай запрягая сани, одевал тулуп и с ветерком носился по городским улицам.. Любил наш купеческий сынок участвовать в городских гонках на санях по Волге от Заводского спуска до самой Барбашиной поляны. Призом обычно являлся ящик анисовой водки, которую компания победителя на финише и распивала. Однако лихачество до добра не доводит. Весной 1914 года во время очередных гонок Николай Степанович провалился под лед, простудился и вскоре умер.
Как известно, в Самарских традициях принято строить трактир неподалеку от Храма. Неудивительно, что рядом с пивной Кожевникова по четной стороне под номером 232 располагался знаменитый женский Иверский монастырь. Далее Николаевская врывается на Соборную площадь, проносясь вдоль Соборных садиков. А по четной стороне можно было видеть серию доходных домов, Алексеевский детский приют, самарское ремесленное училище имени Александра Благословенного. А на углу Алексеевской (Красноармейской) возвышалось трехэтажное каменное здание школы земских учительниц стоимостью 12 тысяч рублей. В конце XX века дом поднялся выше еще на два этажа, и самарцы живо интересуются, чем все это закончится...
Напротив Губернского Земства находится еще одна современная достопримечательность - знаменитый трехголовый памятник Революции. В народе его называют "Змей Горыныч" и пытаются часто накормить, заталкивая булку в один из ненасытных ртов. А ведь в начале XX века на этом месте стоял домик Андрея Петровича Алабина, сына знаменитого городского Головы. Вот что говорит о хозяине вице - губернатор Иван Францевич Кошко в своих дневниковых записях:
А.П. Алабин, человек холостой, жил в своем доме, занимая порядочную квартиру. Обстановка была прямо прекрасная, вещи отличной работы, большого вкуса. Сам он одевался очень элегантно, по последней моде, в петличке всегда носил цветок. Он ничего не делал, как говорится, прожигал жизнь. После родителей ему достались очень хорошие средства, которые к этому _времени были растранжирены широкой и игрой в карты..." Но вот дуновение ветра и наплывающий на нас образ исчезает как сон, как утренний туман. Мы снова видим трехголовое чудовище нынешней эпохи и бассейн с мутной водой. Однако прошлое все - таки... Прошлое все-таки проступает к нам из земли. Присмотритесь к крышке колодца, и вы прочитаете: "Правительственная телеграфная и телефонная связь. 1915 год". Вот такова была секретность в те времена. Колодец здесь расположен не случайно. Через него проходила коммуникация к зданию губернатора, построенному архитектором Платоном Васильевичем Шаманским в том же 1915 году на углу Почтовой и Саратовской.
Вот мы стоим рядом с этим колодцем. Отсюда открывается еще одна достопримечательность этой улицы, правда, относящаяся к советскому периоду. Напротив Соборных сквериков возвышается известный в народе "генеральский" дом (Чапаевская,180). Его основные подъезды выстроены на фундаменте, собранном из кирпичей разрушенного Воскресенского кафедрального собора. Видимо, такое святотатство и приносит дому несчастье. Не успели генералы завезти мебель в новые квартиры, как началась печально известная чистка в армии 37-38 годов. Как известно, был уничтожен весь командный состав Красной Армии, вплоть до майоров. Почти каждую ночь в те времена подлетали "воронки", зажигался тревожный свет в окнах, а потом кого-нибудь увозили под дико раздирающие женские крики. Здесь был арестован командарм Тухачевский, один из организаторов бесславного похода на Польшу в 1920 году. При подавлении антоновского восстания на Тамбовщине народный командарм, не задумываясь, применял химическое оружие против собственного народа. И вот когда чекисты выволокли его на лестничную площадку, избили, сорвали знаки отличия и ордена, видимо свершилась Божья кара. Некоторые военные чиновники, не дожидаясь ареста, вешались, стрелялись, бросались головой вниз с балкона. Каждую весну около этого страшного здания сквозь асфальт прорывается трава, кустики тополей, и даже никем не посаженные цветы. Жизнь побеждает мрачное прошлое.
В этом доме жил первый редактор независимого журнала "Самара" горбачевской эпохи Анатолий Александрович Черкасов. В 1994 году он выехал в США и там пришел к выводу, что является ни кем-нибудь, а самим внуком Николая II и наследником Всея Руси. В этом доме жил профессор истории, почетный гражданин города Куйбышева, комендант Магдебурга в 1945-46 годах Кузьма Яковлевич Наякшин. Его книга "Очерки по истории Самарской губернии" являлась настоящим бестселлером. Работы о молодых годах В.И.Ульянова переведены на европейские языки. Родившись в 1900 году, Наякшин был настоящим человеком своего времени. В 30-е годы подготовил к защите диссертацию, связанную с историей древнего Рима. При ее разработке он выучил латинский язык, чтобы читать оригиналы без переводов. 1937 год оборвал его научную деятельность. Наякшинуповезло; он не попал в ГУЛАГ и несколько лет был просто безработным. Как сам рассказывал, вместе с сотней другой таких же горемык сидел под Вилоновским спуском, и целыми днями ловил рыбу. Этим во многом семья и жила. С 1941 по 1945 годы Кузьма Яковлеву находился на передовой в качестве военного корреспондента. Здесь он подружился ИльейЭринбургом, Алексеем Толстым, Евгением Петровым. Давняя дружба связывала с Вячеславом Шишковым, автором нашумевшего романа "Угрюм-река». После войны он подготовил новую диссертацию об историческом материализме: произведениях В.Г.Белинского. Однако эта тема не устроила властьпридержащих. Защитился он лишь по теме "Развитие капитализма в Самарской губернии.»
Однако пора идти дальше по улице Николаевской. Приятную ауру создают особняки Мусатова Алексея Яковлевича, стоимостью в одну тысячу рублей, под номером 173, 175,Юрина Николая Прокопьевича - № 169 (1500 рублей). По нечетной стороне на углу с Москательной мы видим магазин церковной утвари. Еще в XIX веке здесь открылся первый в Самаре книжный магазин Грау. Тут продавались открытки города, буклеты, карандаши и писчая бумага.
Далее по четной стороне наш взор привлекает уютная церковка Вера, Надежда, Любовь, построенная в 1896 году на пожертвования вдовы коллежского асессора Надежды Илларионовны Шахларевой. Благочестивая самарянка подарила храму не только деньги, но и землю под строительство. Рядом с церковью находился Мариинский приют детей воинов и Общество попечения о бедных под номером 164. Однако строительство церкви вызвало большой религиозный скандал в городе, ведь по соседству в доме 166, принадлежавшему купцу Матвею Абрамовичу Чаковскому, не одно десятилетие находилась синагога. По законам Российской Империи православные и иудеи не могут строить по соседству культовых зданий. Синагогу закрыли и разрешили построить новую на Садовой. Свой же особняк Матвей Абрамович предоставил общине под еврейское училище, которое действовало до 1917 года. Отметим, что Николаевскую от Москательной до Заводской в народе называли маленьким Израилем. Здесь селились еврейские ремесленники, бежавшие в наш спокойный город от погромов в Малороссии. Во дворах звучали еврейские народные песни. Сюда приходил городской чудак Пиня Гофман, зимой и летом в одной и той же шинели с кирпичами в авоське. Кирпичи он считал за золото и надеялся с их помощью выехать на Родину в Австрию. Еврейские семьи делились с несчастным последним, даже создав график кормления. По поводу этих двориков существует такая самарская шутка. У местного жителя спрашивают – почему здесь на деревьях селится так много грачей? Он отвечает – им тут сподручнее вить гнезда. Птицы каркают, жители картавят. Единение.
Вот наша Николаевская приближается к Панской. Под № 132 мы видим уютный домик с балконом Александра Ивановича Гребежева, стоимостью в 2 тысячи рублей. На самом углу в здании мединститута находилась гостиница и ресторан Портнова, который был гласным городской Думы и выступал за снижение налогов на торговлю алкоголем. Как говорится, что имеем, то и охраняем. Сам дом построил архитектор Засухин в стиле модерн. Заказчиком выступал А.И. Петров, продавший вскоре свою недвижимость купцу Юрину, известному домовладельцу. Напротив мы видим не менее красивое здание, построенное архитектором Г.Н. Мошковым также в стиле модерн в 1904 году на средства купца Сидорова. Снимал помещение известный бакалейщик немец Мецлер, под гостиницу. Неподалеку по четной стороне под №108-110 располагались дома Дмитрия ЕрмиловичаЧелышева, где и проживала вся его огромная семья. Соседом Челышевых был Герш Давыдович Маркисон, который открыл у себя молельный дом секты сефард, то есть общины евреев, выходцев из Испании. Сектанты заваливали канцелярию губернатора письмами с просьбой узаконить их деятельность, на что получали регулярный отказ. Царские чиновники недолюбливали разночтений и отклонений от столбовой дороги.
Дом, где сегодня расположена музыкальная школа, принадлежал в те времена купцу Петру Ивановичу Малкину. На углу Заводской под №88-90 сохранились дома Елизаветы Яковлевны Жуковой. После смерти мужа, известного бакалейщика, вдова долгие годы руководила торговлей колониальными товарами в собственном магазине, здесь и находившемся.
Прогуливаясь все ближе к истокам Николаевской, мы проходим мимо гимназии Александры Семеновны Хованской-Межак, стоимостью в 10 тысяч рублей, восхищаемся особняками Вощакиной П.П. № 78, Крашенинникова Е.В. № 76, Малышевой М. А. №40, Косолаповой А.В. № 36. Для кого-то все это седая старина, аура, дающая вдохновение, а для современных жильцов - страшные коммуналки и крысятники. Как сказал один местный житель, - заплесневевшая старина. Но особняки ответственности за большевистское варварство не несут, а лишь страдают и умирают, вспоминая свое былое величие и своих прежних хозяев, стертых с лица земли социальными катаклизмами. На Николаевской под № 20 числилось Почтовое ведомство. Этот дом, что на нынешней Комсомольской оценивался в 1900 году в 6500 рублей. Проходя по старой Самаре, известный любитель старины председатель краеведческого общества Олег Сергеевич Струков всегда говорил: "Вот она первая самарская почта, построенная еще в 30-е годы XIX века". Струков добивался, чтобы здесь мемориальную доску повесили, но идеологи из Обкома КПСС заявляли: "Повесим, повесим, если вы докажете, что здесь Ульянов посылки получал."
А Николаевская уже выходит на берег Самарки. Сейчас он кажется крутым и необжитым, а в XIX веке здесь каждый метр стоил очень дорого. Тут ставили свои хлебные амбары почти все самарские предприниматели. Не иметь амбара, тоже самое, что сейчас жить без джипа и сотового телефона. Не случайно дом № 1 принадлежал богатейшему мукомолу Якову Гавриловичу Соколову и служил конторкой, а может быть сторожевой будкой, из которой специально нанятый полицейский чин смотрел за порядком. А там, внизу, загружались огромные баржи Соколовской мукой, бегали приказчики, взваливали тяжелые мешки на спину грузчики. Дело шло. Кстати, сама Николаевская получила свое имя в честь Николая Угодника, одного из самых почитаемых святых на Руси, защитника трудового люда. Старожилы рассказывали. Что лик святого иногда появляется в вечернем небе над Николаевской в православные праздники. Хотите верьте, хотите нет.