Дурочка и Суворов. Сваты-крёстные. Новгородская губерния невдалеке от Кремля.
О Суворове - в драматическом анекдоте "Суворов и станционный смотритель":
Маша ( входит и садится на лавку). Уф! Отдохнуть хоть немножко! Батюшка и староста всю деревню сбили с толку своими приготовлениями. И от одного смотрения голова закружится! Вот, подумаешь, сколько шуму и один большой граф наделает, а приезжай-ка их побольше, так и взмолишься: " Упаси, Господи"! ( Поправляет волосы). Чудно, право, на этом свете! Ведь все люди как люди, а нет! Один едет смирнёшенько, кажись, воды не замутит, а другой налетит как Вихрь-царевич - такую бурю напустит, что не взвидишь свету белого: того-другого, пятого-шестого урви да подай!
Смотритель. Как снег на голову!..
О Петре Великом - в "Дурочке умнее умных" Г.Р. Державина:
Старокопейкин
Да! чему не быть! это не шутка! очень не шутка! При блаженной памяти надеже-государе Петре; Алексеевиче, что значил гвардии сержант, а особливо полку преображенскаго, — ты я думаю, слыхала? — Приедет, бывало, куды, то все ходенем заходит. Суматоха ли где какая, неурядица ли в городе, недоимка ли на уезде, того и смотри, что снег на голову.
Сходны описания не случайно, - на мой взгляд. Автору "Суворова" надо было сблизить образы великого полководца и великого царя.
У Пушкина Пётр - сват его прадеда Ибрагима в "Арапе Петра Великого". А Суворов - сват - в пьесе "Суворов и станционный смотритель" - Маши и Луки.
Но это - так сказать, фикция, - художественный вымысел, а вот что не вымысел - то, что Пётр крестил и прадеда Пушкина Абрама, и отца Суворова Василия.
Где именно царь крестил отца Суворова - докуметов не осталось, - но - вероятно, - в той же церкви, которая была рядом с домом, в котором Суворовы проживали в Москве - на Большой Никитской, 42. Это - храм на той же Никитской - Феодора Студита. Храм Вознесения Господня, в котором Пушкин венчался с Натальей Гончаровой - через дорогу.
Станция, на которой происходит действие в пьесе, находится - вроде бы - в деревне Смолянской Новгородской губернии. Никакой такой деревни - судя по источникам - никогда не было. И говорят герои этой пьесы, действие которой происходит - якобы - в далёкой деревне, странные такие, чисто московские, речи. Ямщик Лука хочет кричать "во всю Ивановскую", а смотритель говорит, что от выпитого винца готов хоть на Ивана Великого залезть... Как-то ощущается по этим речам близость Кремля Московского (а не Новгородского или Смоленского...) Так что я лично думаю (исследователь этого вопроса С.Е. Шубин думает, скорее всего, по-другому, он пока эту работу не выложил), - лично я думаю, что место этой почтовой станции находится где-то на Большой Никитской, - в самом "суворовском" месте Москвы. Может быть, на том самом месте, где стоит теперь фонтанчик с фигурками Пушкина и Натали, - где были когда-то Никитские ворота Белого города. До того, как был построен боярином Никитой Захарьиным-Юрьевым Никитский монастырь, ворота эти назывались "Смоленские". Поскольку давно ещё - в 1480 году - после окончательного освобождения от татарина Ахмета, вместе со всем татаро-монгольским игом, - была в этом месте возведена часовенка с иконой Смоленской божьей матери - в память стояния на Угре. Потом часовенка стала Храмом Феодора Студита, а рядом был основан Смоленский женский монастырь (при патриархе Филарете он стал мужским). Дорога же - Большая Никитская - вела - и сейчас ведёт - на Великий Новгород, и - видимо, - до того, как стать Никитской, называлась Новгородской.
В пьесе между Суворовым и Смотрителем происходит такой диалог:
Суворов . А как вашу деревню зовут?
Смотритель . Смолянской. А что?
Суворов . И церковь есть?
Смотритель . Да, и какая ж ещё!
Церковь хорошая, красивая, - а до пожара 1812 года - во всей своей первозданной красе была. А теперь мы всё смотрим на возвышающийся на другой стороне Храм Вознесения, а эта церковка остаётся у нас за спиной. Между тем, на ней висит памятная табличка, что в этом храме молился А.В. Суворов.
Так вот к чему я веду. В храме Вознесения на Большой Никитской состоялось - как известно - бракосочетание Натали Гончаровой и Александра Пушкина. А напротив - в Храме Феодора Студита (бывшей часовенке Смоленской богоматери) - скорее всего - Пётр Первый крестил отца Суворова Василия. А в пьесе сюда приезжает - как вихрь - как сам Пётр Великий наезживал - Александр Васильевич Суворов - и помогает сватовству Маши и Луки, - которые составляют пару, подобную Маше и Петруше Гринёву. (То есть, это снова они, но в другой ситуации, в другом произведении. Тогда их сватовству помог Пугачёв, теперь - тот, кто его подавил - Суворов). В "Арапе Петра Великого" так сватает своего крестника Ибрагима за русскую боярыню Наталью Ржевскую и сам Пётр. Перепутались - то есть - как то - крестины, сватовство, венчание... Всё сразу. Всё - в одном месте. И Суворов похож на Петра, и Пушкин похож на Суворова...
А потом - после всех церемоний, - выпив православного винца - причастившись - можно и на Ивана Великого - как Гришка Отрепьев - чтобы - вся Москва - под тобою , - в цари-самозванцы! В Христы Русские. (Ведь и Он был царём-самозванцем... ).
Станция же эта - та, с которой -
С богом, в дальнюю дорогу!
Молодые Лука и Маша, как и Маша и Петя, - они будут жить, и будут счастливы... Но тот, кто о них написал - уйдёт в Вечность. Орешек-то двойной был - "под единой скорлупой".
Вот и этот "орешек" я - хоть и не белочка, - а разгрызла.
Так что, дорогие мои ершоволюбители, - придётся отдавать и эту пьеску истинному автору - Пушкину. Но только - вслед за "Коньком-Горбунком". Первая очередь - его.
* * *
А вообще - ничего себе штучку подложил Пушкин князю Дундуку, - что там твои эпиграммы!*
* Ершовым пьеса была преподнесена Дондукову-Корсакову с дарственной надписью, - чтобы тот поспособствовал устройству Петра Павловича на службу в родном Тобольске...