Чёрная Пучина. Ирина.
На велликтриумном шаре
Залетела к хищным тварям -
Многоглазым осьминожкам:
- Тебе страшно хоть немножко?-
Братцы пёстрые спросили,-
Все боятся нашей силы!
Отвечает им неспешно:
- Вас бояться просто грешно,
Вами надо любоваться
И нисколько не бояться!
Так довольны были братцы,
Новым прозвищем красавцы,
Что сказали без причины
Ей про Чёрную Пучину.
Борис Готман.
Интересно, что же это за Чёрная Пучина такая? — думала я, пока пузырик мой плыл в неведомом направлении.
Место это или существо? А может быть, и то, и другое. Вот ведь сам Океан — он же, с одной стороны, место, а с другой… С другой, раз он разумный, значит он — сущность, личность… Пусть огромная и недоступная нашему пониманию, но Личность!
Как хочется увидеть эту Пучину… Познакомиться бы с ней… Да, наверное, если бы у меня получилось найти с ней общий язык, ну или хотя бы приблизиться к ней так, чтобы она меня не уконтрапупила, то, может быть, наше руководство всё же допустило бы меня до выездов на опасные задания.
Где она тут у них, интересно… Сыроеда наверняка бесполезно спрашивать. Напустит на себя важный вид, будет долго возить мордой по столу, а в результате всё равно не расскажет. Спросить у Алетона? Он тоже не скажет, наверное, только поведёт себя вежливо и тактично, но я-то уже заметила, что наши инструкторы-помощники выступают единым фронтом и им не нравится, когда я проявляю интерес к самым опасным существам и сущностям.
До сущностей они вообще не желают меня допускать. "Слишком опасно!" А что тут не опасно вообще? И если будет действительно невозможно договориться, то я сама это пойму! Но они не верят… Не верят, что я ощущаю настрой всех существ…
За невесёлыми мыслями прошло какое-то время, а когда мне показалось, что вокруг что-то изменилось, я осмотрелась и… Внизу, под моим транспортным средством что-то чернело — что-то огромное! И какое-то… затягивающее… Не знаю, как это объяснить. Словами такое не передашь!
Пузырик мой медленно, но неуклонно плыл прямо туда — в ожидающую, затягивающую черноту. Испугалась ли я? На какой-то миг — да. Но потом я вспомнила, что сама хотела увидеть Чёрную Пучину, — в том, что это именно она, я даже не сомневалась.
И тут же мне снова стало интересно, можно ли с ней поговорить? Можно ли её понять? Интерес у меня обычно вытесняет страх, так случилось и на этот раз.
Я прислушалась к своим чувствам. Такого я не испытывала ни разу в жизни! И вряд ли испытаю снова, разве что мне когда-нибудь доведётся ещё раз приблизиться к Пучине, но это вряд ли. Есть такие встречи и события, которые могут произойти лишь однажды, да и то — повезёт лишь одному из миллиарда! Впрочем, вряд ли кто-нибудь, кроме меня, счёл бы такую встречу везением… Но у меня всегда всё было не как у людей, как говорится.
Пучина молчаливо колыхалась внизу — абсолютно непроницаемая, какая-то бархатистая чернота, манящая, зовущая, великолепная! Она… проникала в меня, мягко обволакивала мои мысли, чувства, сознание… Она изучала меня. И я распахнулась ей навстречу, не скрывая ничего и отчаянно надеясь, что она тоже позволит мне узнать себя — хотя бы капельку!
Теперь было совершенно ясно, что понять её полностью, почувствовать её такой, как она есть, — не способно ограниченное существо вроде меня. Наверное, Пучина была Сущностью. Одним из извечных созданий, живущих миллионы, а может и миллиарды лет, знающих тайны, недоступные нашему разуму, стоявшие у истоков Мироздания…
— Почему ты не боишься меня?.. — мягко прошуршало у меня в голове.
— Разве тебя нужно бояться? — спросила я, не совсем уверенно, впрочем. Это тебе не радужные осьминожки…
— Не знаю, нужно ли… — Пучина словно бы усмехнулась. — Но все боятся. И так было всегда! Впрочем… однажды я уже встречала существо, которое меня не боялось… Это было давно. Тогда Океан ещё был молод… То существо было не похоже на тебя видом и устройством разума, но… всё же у вас с ним много общего. Оно, так же как и ты, было… — Пучина замолчала.
Мне очень хотелось, чтобы она продолжала. Но я не решалась задавать вопросы или торопить. Это было особенное состояние… Может быть, его можно сравнить с состоянием крохи, лежащей на распахнутой ладони гиганта, чей мизинец в несколько раз больше малыша. Гигант рассматривает его, он настроен благодушно, но… одно неосторожное движение, даже случайное, и от безрассудной крошки, решившей познакомиться с великаном, не останется даже мокрого места.
У меня дух захватывало от осознания этой смертоносной мощи… Да, она была смертоносна, и я это ощущала, но… это было дыхание покоя, вечного и запредельного, немыслимого… Нет, я не в состоянии передать, что испытала в те минуты, в нашем языке нет таких слов, и язык Пучины не перевести на человеческий…
— Ты понимаешь, кто я? — медленно спросила Пучина.
— Я не уверена…
Пучина молчала, ждала. Я понимала, что от того, насколько правильно я отвечу, зависит многое, хотя и не знала пока, что именно.
— Я не способна понять тебя, — сказала я, помолчав. — Ты… не принадлежишь нашему миру, ты вбираешь в себя… многое. Ты всё помнишь, всё сохраняешь…
Ты — изначальная тишина, покой, забвение… Смерть?..
Бархатная тьма втянула мой пузырик в себя — теперь она была везде, не только снизу, но и со всех сторон — всё утонуло в мягкой черноте, и всё-таки мне по-прежнему не было страшно. Она словно обнимала меня… Перекатывала шарик с маленьким беспомощным существом внутри, как ребёнок — красивую ёлочную игрушку: то одним боком повернёт, то другим, то на свет посмотрит.
— Удивительно… — прошелестело окружающее пространство — и внутри меня и вокруг. — Всё-таки ты такая же, как и то существо… Я скучаю по нему… Оно тоже могло понять и не испугаться…
Да, я сродни тому, что существа, подобные тебе, зовут смертью… Можно сказать, что я её сестра… А ты — ты Понимающая.
— Что это значит? — не выдержала я после нескольких секунд обволакивающей бархатной тишины. Она мне очень нравилась! Но любопытство всё же оказалось сильнее.
— Торопливая, — Пучина словно бы улыбнулась. — Это понятно… Ведь ваша жизнь — всего лишь миг… Дай же мне полюбоваться на тебя, бабочка-однодневка, прекрасная и такая хрупкая… Правда, это лишь часть вашего пути… Потом вы уходите в иные миры… Но пока — вы мотыльки, порхающие на краю Великой Бездны… Сейчас я расскажу тебе то немногое, что ты можешь понять.
— Когда-то здесь уже была Понимающая. И ещё был Говорящий — её спутник, защитник и помощник. Они стояли у истоков Заповедника. Мне нравится Заповедник — без него было бы скучно… Океан приносит мне отголоски шума, пестроты, жизни, каких я не знала прежде… Ты не просто переводчик или, как они там называют…
— Адвокат? — решилась подсказать я.
— Да. На редкость бессмысленное название. Ты — способна понимать внутреннюю суть самых разных созданий во множестве измерений и даже суть Сущностей. Ведь я — одна из них, как ты уже догадалась. Правда, советую тебе быть с Сущностями поосторожнее… Будет жаль, если одна из нас, не разобравшись, задует крохотный огонёк твоей жизни до срока… Мне будет грустно… Но… если ты будешь бояться их — то этим лишь увеличишь опасность… У тебя есть Говорящий?
Я вспомнила этого болтуна, у которого рот закрывается только тогда, когда он засунет в него большой кусок чего-нибудь вкусного.
— Да, — скривилась я. — У меня есть Говорящий! Хотелось бы, чтобы он хоть иногда помолчал… Но видно, не судьба!
Чёрный бархат заколыхался… Пучина… смеялась!
— Я успела почти забыть, какими забавными вы можете быть. Первая Понимающая тоже не всегда ладила со своим Говорящим. Ничего. Может быть, вы всё-таки успеете повзрослеть, и тогда поймёте, что нужны друг другу. Ты можешь понять почти любое существо или сущность, а Говорящий может…
— Уболтать их, — вырвалось у меня, и Пучина вновь заколыхалась.
— Да, можно сказать и так. Он может увидеть выход там, где ты не сможешь, может найти решение и убедить других согласиться с ним… Он нужен тебе. Помни об этом. Но и ты нужна ему. Вы две половины целого, две части неделимого существа… Таково ваше предназначение, такова ваша судьба… А от судьбы можно убежать, но… убегая, потеряешь самого себя…
— Да я не собираюсь от неё убегать! Но как мне убедить их! Я-то ведь не Говорящая. А они не верят, что я понимаю существ и монстров, а уж о сущностях и говорить нечего. Меня не хотят брать на задания, — принялась я изливать наболевшее.
— Вот как… Да, это забавный парадокс… Кто поймёт Понимающую? Ну что ж, пожалуй, я могу немного помочь тебе… Сейчас я отправлю тебя обратно и попрошу Океан доставить тебя прямо в Город. Расскажи им то, что я тебе сказала… Это должно помочь…
— Спасибо! — горячо поблагодарила я. — А можно я ещё чуть-чуть полюбуюсь тобой? Только самую малость…
— Я нравлюсь тебе? — удивилась Пучина. — Ну что ж… Но только совсем немного… Здесь время течёт иначе… В вашем Городе уже поднялся такой переполох, что его отголоски достигают даже меня. Прощай, Понимающая. Передавай привет Говорящему, — кажется, как-то так у вас выражаются… Прощай…
— Прощай, — прошептала я, ощущая, как сердце в груди стало огромным, ему тесно внутри — оно хотело бы заключить в себя всех живых и даже не совсем живых существ, оно хотело бы заключить в себя эту удивительную Пучину…
Несколько минут стояла невероятная тишина, какой никогда мне больше не услышать по эту сторону смертной черты. Густая, наполненная жизнью и покоем тишина…
А потом пузырик мой вздрогнул, мне показалось, что меня ударили по голове мягкой подушкой, и в следующий миг свет и шум обрушились на меня — уже отнюдь не мягко. Я оказалась на причале.