Пока не рассвело, Иван Иваныч пошел к Ивану Иванычу, соседу, узнать - что к чему. Была оттепель. Горели фонари. Иван Иваныч скомкал снежок и бросил его во впереди стоящий столб. Мимо. Иван Иваныч соорудил еще один шар, сжал его плотнее, подумал, почему-то, что он голый Кронос, играющий планетами, - и кинул снежок опять. Мимо. Иван Иваныч размял кисть, потрогал плечо, подребезжал рукой, слепил еще один ком, посмотрел на него внимательно, прицелился и - швырнул. Даже хуже, чем было. И в этот момент столб начал падать, строго на Иван Иваныча.
Тут многого не расскажешь, поэтому, чтобы успеть, нужно читать быстрее…
Столб упал и порвал провода. Иван Иваныч даже не пятился.
На улицу вышел еще один Иван Иваныч, сосед Иван Иваныча, живущий напротив, был он в рубахе и валенках, и разговаривал по мобильному телефону. Потом появилась соседка Иван Иваныча, Зойка, - первая еще, умершая жена того Иван Иваныча, к которому он направлялся: она стояла в зеленом военном ватнике, одетым поверх халата. Иван Иваныч уже подходил к своей калитке с поникшей головой.
- Иваныч, чего случилось-то? – спросила Зойка.
- Не вишь, штоль? – сказал Иван Иваныч. – Иди домой.
Родили их с Зойкой в один год, - Иван Иваныча взяли в «А», а Зойку - в «Б». Теперь он был старше ее, намного. Странно было встретить ее по новой.
Иван Иваныч зашел домой. Света не было. Он угадывал предметы своего быта. Дошел до кухни. Газ в котле не потух. Иван Иваныч проследовал в большую комнату, лег на диван: надо было сообразить - виноват ли он. Что тут поделаешь?... Одна мысль накрывала другую, как многослойное одеяло, - и он задремал.
«Что ж я аварийную службу-то не вызвал?», - подумал Иван Иваныч и плюнул с моста. Тут река встала, крикнула галка, - и он проснулся. Было темно. «Сколько сейчас времени? Холодильник, небось, потек». В этот момент постучали.
- Иваны-ыч! – кто-то орал с улицы.
- Ща! – закряхтел Иваныч, спуская ноги с дивана.
Иван Иваныч шагнул за порог и больше его не видели.
В других же домах по стенам расположились уютные тени – каждая на своем месте. На кроватках лежали укрытые ребятишки, за кухонными столами молчали взрослые, - кто был один, а кто и целыми семьями – смотрели на пламя свечи. Бежать было некуда.
Деревня тянулась по склону холма и тихо мерцала свечками, похожая на гирлянду. Внизу протекала замерзшая речка, а там, далеко, над черной землей, вторгаясь в границы звездного неба, просматривался бледно-матовый купол: жил город - сегодня справляли день города.