ГДЕ ТОНКО - ТАМ И РВЁТСЯ.
Валя заканчивала красить оградку на могиле матери. Мария Семеновна умерла три года назад. На похороны матери Валя приехать не смогла, так как рожала в это время свою третью дочку Машу. Она постоянно чувствовала за собой вину за это перед памятью дорогой ей женщины. Этот отпуск Валя решила посвятить тому, чтобы съездить на родину, посетить могилу матери и проведать старшего брата Павла. Старший брат оставался жить с матерью, в то время как Валя с мужем уехали жить на Алтай. Алексей служил в тех краях, заядлый рыбак и охотник, он привязался душой к этим живописным местам: чистым рыбным озерам, лесам. Сразу же после женитьбы они с Валентиной переехали туда на постоянное место жительства. Там они построили первый в своей жизни дом, где родились у них три дочери: Наталья, Полина и Маша. Валя работает закройщицей в большом ателье. Алексей - прорабом в СМУ. Старшая дочь Наташа уже студентка, будущий врач, вторая Полина - перешла в десятый класс, а последней - Машеньке, зимой исполнилось всего три годика.
Родила её Валя «для себя», чтобы дочь, подрастая, скрасила их старость, когда старшие девочки покинут отчий дом. Время уходит так быстро…
Валя, занятая своими мыслями, не сразу услышала, что Эльвира, жена Павла, обращается к ней с вопросом:
- По-моему эта женщина жила на вашей улице?
Валя, обернувшись, посмотрела вслед удаляющейся женщине, на которую ей взглядом указывала Эльвира: высокая, сутулая спина, тяжелая шаркающая походка, темный старушечий платок. Женщина, как слепая, петляя среди могил, шла, казалось, наугад, не видя дороги. Что-то знакомое промелькнуло в памяти…
- Не припоминаю что-то. Если бы в лицо глянуть. А сколько ей лет, где живет?
Эльвира на минуту задумалась:
- Живет с мужем по улице Первомайской, а лет ей, наверное, столько же, как и тебе. Может быть, она чуть старше тебя будет. Горе у неё большое случилось, дочь похоронила, молоденькую, школьницу, которая только десять классов закончила. От этого горя сразу и состарилась. В начале лета дело было. Я, правда, не знаю всех подробностей, об этом лучше Пашу расспросить. Я,ведь, здесь новенькая!
Павел из-за своей тяжелой болезни долго не решался связывать свою жизнь женитьбой: зачем обрекать ещё кого-то на испытания? Настояла мать. Она, чувствуя, что её жизнь подходит к своему завершению, очень желала бы, чтобы рядом с Павлом был любящий человек. А, если не любящий, то хотя бы, сочувствующий. Бог, услышал молитву матери и послал им Эльвиру. Она приехала к дальней родственнице, погостить, да так и осталась в Быстровке надолго. У Эльвиры, была родовая травма, при ходьбе бедренный сустав описывал своеобразную дугу, что делало походку девушки вихляющей и малопривлекательной. Женихи предпочитали здоровых подруг, обходили калеку далеко стороной. Пожалел ли Павел девушку, с которой познакомила его мать, или на самом деле влюбился в молоденькую? Кто знает? Только прилепилась Эльвира к нему, прижилась, став с ним единой плотью. Родители Эльвиры были не против этого брака, понимая, что более выгодной партии их дочь может и не дождаться. Вале невестка понравилась сразу: скромная, чистоплотная. А, главное, любит ее брата. Женщины с первой же встречи нашли общий язык.
Сегодня, когда Валя собралась привести в порядок могилу матери, Эльвира сразу же вызвалась её сопровождать на кладбище: вдвоём в таком печальном месте быть надёжнее. Павел, не переносивший запаха краски, остался дома с маленькой племянницей Машенькой.
Закончив работу, женщины, прибрали вокруг могилы и отправились домой. Чтобы Эльвира успевала, шли медленно.
После обеда, Павел и Валя задержались за столом, беседуя. Пока Эльвира убирала со стола, Валя, вспомнив про разговор на кладбище, поинтересовалась у Павла:
- Павлик, у кого из моих девчат-одноклассниц, недавно погибла дочь? Мне Эльвира что-то говорила об этом.
Павел откликнулся сразу:
- Я в то время в больнице находился: весна для меня проблемное время. Поэтому знаю только, что погиб Сережка Добров и дочь Капустиной Лиды. Она сейчас Рыбакова по мужу. Подробностей я не знаю. В поселке про этот случай говорили разное, да я слухам не верю. Коли интересно, можешь сходить к матери Ларисы или к самой Лиде. Заодно и соболезнуешь им. Горе сочувствием не погасить, но все-таки…
Валя сидела, застыв, не в силах переварить только что услышанное известие: «Господи, - билась мысль, - как такое возможно! Почему жизнь так безжалостно переплела судьбы двух женщин, знающих друг друга почти с рождения?»
Ответ не находился:
- Да ты сама-то, не переживай так! – голос брата возвращал к реальности. – Что произошло, того не исправишь! Мне Серегу жаль, порядочный был парень. Не могу представить, как теперь тетя Лиза без него? Она его вырастила, как сына, и вот такой страшный финал…
- Спасибо, Павлик, я уложу Машу спать, а сама схожу к тете Лизе, заодно и про Лариску узнаю, где она, бедняга. А потом, может быть завтра, и Лиду навещу. Как говоришь теперь её фамилия? Рыбакова? Что-то знакомое, в голове вертится, а не вспомню!
Павел, вставая из-за стола, попытался помочь сестре вспомнить:
-Санька Рыбаков, мой ровесник, хотя ты его можешь и не знать. Он на нефтебазе работает, приемщиком, родители его живут почти на выезде из поселка. Первая его жена сбежала с гармонистом. Лида у него уже вторая.
-Ещё один вопрос, Павлик: родители Лиды живы?
-Отец умер, предполагают, от постоянного пьянства, сердце не выдержало. Приехал домой пьяный, воевал с женой, лег спать вроде бы здоровым человеком, и не проснулся. Мать Лиды, похоронила мужа, продала дом и переехала к младшей дочери. Вера, кажется?
-Да, Вера, - младшая сестра Лиды. – подтвердила Валя.
Дом Галаниных Валя узнала сразу же: знакомый забор, голубые ставни, цветущие герань и фуксия глядят сквозь чисто промытые стекла. Старый почтовый ящик… Будто и не было пробежавших лет. Видно, что за домиком следят, постоянно подновляя его. Забор, через который они, еще девушками, кидали свои валенки, уже не тот, доски на нем не раз менялись. Домик чисто побеленный, казалось, приглашал пришедшего гостя, в него войти. А вот войти Валя долго не решалась, боялась встретиться глазами с женщиной перенесшей такое страшное горе: «Что я ей скажу? Как утешу?»
Она несмело постучала в дощатую калитку. Откуда - то из-за дома послышался собачий лай, он приближался и вот, из-под калитки, высунулась забавная собачья мордашка, с любопытством разглядывающая пришедшую гостью. Собачонка гавкнула раз-другой и замолчала:
- Что там, Кукла? На кого ты лаешь? Кого-то Бог послал или врешь мне опять? Если опять обманула, то будешь у меня голодная сидеть, где у меня силы по - пустому зову до калитки ходить?!
Валя сразу же узнала глуховатый голос матери Ларисы, тети Лизы. Тяжелые шаги направились к калитке, щелкнула щеколда, и в образовавшийся просвет выглянула сама хозяйка, тетя Лиза. Увидев пришедшую гостью, тетя Лиза внимательно посмотрела на Валю, узнав, воскликнула:
- Валечка, ты ли это? Какими судьбами к нам залетела, голубочка?
Валя, обнимая постаревшую мать подруги, почувствовала, как под её рукой задрожала спина тети Лизы, глухие рыдания, вырвавшись наружу, долго не давали старой женщине ничего вымолвить. Валя гладила плечи тети Лизы, утешая её, как обиженного ребенка:
- Я соболезную вам, тетя Лиза! Нет слов, чтобы утишить ваше горе! – Валя заплакала вместе с матерью Ларисы. Они некоторое время стояли, обнявшись, плакали, утешая друг друга.
Наконец, выплакавшись, тетя Лиза пригласила Валю во двор:
- Заходи, Валечка, в наш осиротевший домик! Не так мне хотелось бы встретить подругу моей дочери, да вот, как судьба распорядилась!
Она провела гостью в дом:
- Ты заходи, Валечка, располагайся, а я пойду, чайник вскипячу!
- Тетя Лиза, не беспокойтесь, я только что из-за стола. Давайте лучше поговорим с вами, я ведь многого не знаю из того, что произошло!
- Вот за чаем и поговорим. Я скоренько, ты, Валечка, посиди пока.
Тетя Лиза вышла. Валя осмотрелась: в небольших комнатках произошли значительные изменения. Появилась другая мебель, более современная и добротная. В углу шифоньер с зеркальной дверцей. В серванте недешевая посуда. На стенке дорогой ковер. На чистом полу домотканые дорожки, сменились ковровыми. Увидев на тумбочке телевизор, Валя подумала: «Лариса не забывает мать, хорошо о ней заботится. А как же иначе, она ей сына вырастила!»
При упоминании о Сереже, слезы опять подступили к глазам. Она их быстро вытерла, услышав шаги возвращающейся тети Лизы:
- Вот, Валюша, угощайся! Яблочки нынче хорошие уродились. У вас там, поди, и не растут такие, сладкие?
- Такие не растут! – согласилась Валя, - там, у нас, всё мельче и кислее. Вашего солнышка не хватает.
- И чего твоего Алешку в такую даль занесло? Жили бы здесь в тепле да добре, все рядышком! Мы здесь все чернущие, а ты беленькая, как лебедушка!
Валя, улыбнувшись, пожала плечами:
-Ему нравится! А я за ним: куда иголка – туда и нитка! Привыкли мы уже!
Тетя Лиза разлила по чашкам чай, пододвигая к гостье вазочку с вареньем, пригласила:
- Ешь, Валечка, малиновое вареньице, Сережа мой его любил…
Валя взяла ложечкой варенья, попробовав, похвалила хозяйку, осторожно задала свой вопрос:
- Тетя Лиза, а почему Сергей не жил с матерью? Не было возможности?
Тетя Лиза, поставила чашку на стол и, обращаясь к Вале, начала свою непростую исповедь:
- Ты ведь, Валечка, знаешь, как этот ребенок достался Ларисе? Её ухажер, сделал ребеночка, да и погиб, Царствие ему Небесное! Всё досталось Ларисе одной: и обвинение, и стыд, и забота о ребенке. Любила она своего Игоря, вот и Сережу родила, чтобы память о любимом осталась. Я, как могла, старалась ей помочь. Мне пришлось уволиться с работы, чтобы дать возможность Ларисе зарабатывать деньги и устраивать свою жизнь. Сережа у меня стал жить, начиная с двух лет. Я сразу заметила, что мальчишка растет нездоровый: мало играет, не бегает, быстро устает. Чуть что, тянет ко мне ручонки: «Баба, возьми, ножки болят!» Стала я говорить Ларисе, чтобы показала Сережу хорошим врачам в городе. Она во время отпуска пошла с ним в больницу: оказалось не зряшным мое беспокойство: определили у Сережи врожденный порок сердца. Нужна была операция. Да и могло быть иначе? Он, бедняга, еще толком и зацепиться не успел в материнской утробе, как такие испытания на их долю выпали! Ты, Валечка, не можешь представить, сколько Ларисе вытерпеть пришлось! А ребеночек-то, всё это чувствовал, да через свое крохотное сердечко пропускал. Вот оно и получилось маломощным! Согласились мы на операцию, что было делать? Слава Богу, что добрые люди помогли и советом и материально: операцию Сереже делали в Москве, а это расходы и немалые. Не буду тебя утруждать своими невзгодами, скажу только: дорого достался нам Сереженька, ой, дорого! После операции берегли его, как сокровище: ни тяжелого тебе, ни нервного – все вредно! Лариса вышла на работу, а я опять с внуком и прогулки совершаю, и гимнастику делаю. А тут школа! Я учительницу предупредила о Сережином состоянии, а детей разве убедишь? Натерпелась я, Валечка, и драк, и двоек!
А потом решила: «А пусть идет, как идет!» Ему к жизни приноровиться нужно, не будет же он весь век жить в теплице. Представляешь, помогло! Стал мой Сережка крепнуть, уже и не отличался ничем от своих сверстников.
Только внука вытянула, а тут сама Лариса замуж выходить надумала. У неё был какой-то мужичок, да видно, женатый. Молодым телом лакомился, а потом назад к семье уходил. Как я могла осудить её, Валечка? Сама тем же грешила: оставил меня муженек в тридцать один год, что мне было делать? Вот и дочери моей та же лямка досталась. А тут, слышу, появился у нее новый знакомый, военный, Дмитрий. Я обрадовалась, может быть, хоть с этим жизнь устроится!? Новому жениху выпал перевод за границу, там службу продолжать, а туда брали только женатых мужчин, семейных. Вот он и предложил моей Ларисе сочетаться с ним законным браком. Она согласилась. Расписались они, да и укатили в Венгрию. Остались мы с Сережей одни. Помогали они мне деньгами – слов нет, а все остальное – мое, и время, и нервы.
Сереженька сам не захотел от меня уезжать, когда мать звала его в свою новую семью.
Лариса с мужем подарили ему к окончанию школы новенький мотоцикл. «Ява» - он назывался, дорогой, красивый. Я никогда не видела, чтобы Сережа так чему-то радовался, как этому мотоциклу. Я была недовольна таким расточительством: впереди учеба, нужно было о том думать, а не на мотоцикле гонять. Сережа из-за операции на сердце был освобожден от службы в армии, поэтому мог распоряжаться своим временем так, как хотел. Переехал от меня жить в город, там, у матери, оставалась небольшая квартирка: Ларисе удалось сохранить её за собой. Вот Сережа в ней и поселился. В детстве он мечтал стать летчиком, а на деле выбрал учебу в университете, поступил на исторический факультет. Нравилась ему история, книжек много прочитал про то. Уже и проучился год. Осенью должен был пойти на второй курс. Ко мне приезжал, когда через неделю, когда через две. Всё мотоцикл свой обихаживал, да катался на нем.
В тот вечер, вижу, часов в девять, вывел мотоцикл, собирается ехать. Я спросила, куда это он, на ночь глядя, уезжает? Он мне ответил:
-Не волнуйся, бабуля, прокачу одну хорошую девочку и вернусь! У неё сегодня праздник, выпускной вечер, вот я и сделаю ей свой подарок!
- Какой же это подарок? – спрашиваю я его, - по пыльному шоссе в нарядном платье гонять? Нарвал бы цветов, конфет шоколадных купил!
- Если бы ты, бабуля, знала, как это все необычно: летишь ты, как на крыльях, а навстречу громада автобуса с ревом несётся, ослепляет фарами, и тебе начинает казаться, что колеса отрываются от дороги, и ты уже паришь в воздухе! Непередаваемое ощущение!
Вот так и получилось. И несущийся автобус, и полет. Там, на обочине дороги, какой-то водитель бросил свой сломавшийся грузовик, а сам ушел спать. Оправдывался, потом, что предупреждающий знак выставлял. Кто теперь что докажет? Может он и был, тот знак, да Сережа его не заметил? В результате, сам погиб и хорошую девочку с собой на тот свет прихватил! Молоденькие, дети еще! Жизни не видели, родителей не успели порадовать!
Может и мы с Ларисой в чем-то виноваты были: одна перед другой старались Сереже угодить. Вот он и не хотел никого слушать, что хотелось, то и делал. Отца ему не хватало.
Тетя Лиза, не в силах больше сдерживаться, вновь заплакала. Молчала и Валя, вся под впечатлением услышанного:
- Ты, Валюша, если бы недельки на две раньше приехала, то встретилась бы с Ларисой. Может быть, тебе она что-то ещё рассказала. Вы ведь близкие подружки. Вот ведь, горе какое, Валечка! Девочка та оказалась единственной дочкой Лиды Капустиной. Что нам довелось пережить! Она на Ларису с кулаками бросалась, проклинала. Хоронить их в одной могиле не позволила. Разве мы того хотели? За что нам такая судьба безжалостная?
- У Ларисы больше нет детей? От второго мужа? – Спросила Валя.
- Нет, моя хорошая, нет. Думала, что Сережи нам на двоих хватит. Дмитрий не настаивал на совместных детях. А теперь, когда сорок лет бабе минуло, какие дети? Поздно!
Валя хотела возразить, приведя себя в пример, но удержалась: подумают, что хвалится своим благополучием. Счастье умещается в одной фразе, как в горсточке: «Все хорошо».
А про горе рассказать, порой, и жизни не хватает!
-Ой, что же я все о своих бедах говорю! – Спохватилась тетя Лиза, - ты-то сама как?
- Все хорошо. Работаем, растим деток.
- Много деточек?
- Три девочки.
- Девочки - хорошо, они награда матери, помощницы! – заметила тетя Лиза.
Валя, улыбнувшись, согласно кивнула головой.
Она поблагодарила тетю Лизу, собралась уходить:
- Если будешь у Лиды, скажи ей, пусть не держит на нас обиду, кто это горе хотел или звал? Само постучалось. Слышала я, что не в себе она, будто и умом тронулась. Дай ей Бог пережить случившееся! Лариса моя тоже единственного сына потеряла.
Валя, простившись, ушла. А тетя Лиза ещё долго провожала её взглядом, шепча: «Вот, чем моя Лариска хуже своей подружки, что ей такая судьбина досталась?! Знать, где тонко – там оно и рвется!»
Дома Маша встретила мать ревом. Павел, пояснил сестре:
- Вот уже час не могу её успокоить! Что я ей только ни показывал, и ни рассказывал! Хотел уже её до Галаниных вести. Вот, мамина дочка! Ты повидалась с тетей Лизой? Как она там?
- Повидалась. Плачет бедняжка, рана-то ещё свежая. Я завтра к Лиде наведаюсь, Машу с собой возьму, пусть прогуляется!
- Прогулка – то дальняя, - возразил Павел, - ты дойдешь, а вот с ребенком, да по жаре, трудно будет.
- Я постараюсь по холодку, после работы к Лиде нагрянуть. Она наверно работает?
- Не знаю я, Валя, говорили, что первые дни после похорон, её с кладбища не могли увести. Может и после работы туда же уходит. Вы с Эльвирой видели её на кладбище в обеденное время. Тебе лучше с ней созвонится и договорится о встрече заранее. Захочет ли она сама с тобой увидеться?
Валя, найдя доводы брата разумными, согласилась:
- У них домашний телефон имеется?
- Посмотрю сейчас в справочнике, должен быть.
Павел ушел искать телефонный справочник, а Валя задумалась. Вот тетя Лиза Галанина просит помирить их с Лидой, а стоит это делать по горячим следам? Истинное прощение приходит, когда страсти поутихнут. Смогла бы я простить, случись такое в моей семье? Валя вздрогнула от такого предположения: не накликать бы на себя подобное! Пока Бог миловал: девчонки у неё послушные, не избалованные. Да и дурного примера в семье не было. Материально жить приходилось по всякому, а что касается порядочности, то тут нареканий не было. Нужно в воскресенье съездить к золовке Кате, повидаться с мачехой Алексея, передать им привет и гостинцы.
Рядом раздался звонкий голос Маши:
- Мама, мама! Посмотри, что я тебе нашла! Маша разжала кулачок, и Валя увидела на ее ладошке дочери божью коровку. Красненький жучок лежал, притворившись мёртвым.
Она осторожно взяла жучка с ладони Маши, поблагодарила дочь и вполне серьезно, как взрослой, объяснила ей:
- Это божья коровка, Машенька, видишь, она шевелит лапками, значит, она живая. У неё в травке есть дом и маленькие детки. Если мы не отпустим сейчас божью коровку в травку, её детки умрут от голода. Ты ведь не хочешь, чтобы маленькие жучки умерли без мамы?
Маша энергично затрясла головой:
- Тогда давай отпустим коровку к её деткам, хорошо?
- А её детки, какие? Они плачут? – Маша от жалости готова была расплакаться за компанию с детками божьей коровки.
- На, положи её на травку сама, - Валя осторожно вернула жучка Маше.
Та, в свою очередь, бережно опустила коровку на листочек подорожника. Жучок некоторое время лежал неподвижно, но, не чуя опасности, задвигал лапками и быстро пополз по листику. На краю листа божья коровка остановилась, высвободила два крошечных крылышка, и на глазах, замершей от восторга Маши, улетела.
- Она умеет летать? – шепотом спросила Маша.
- Умеет, она к деткам полетела. Машенька, ты больше не лови жучков, ладно?
- Ладно, - пообещала Маша, не буду, мамочка! Они тоже любят своих деток, да?
Павел, наблюдавший за этой сценой, счастливо улыбался, он протянул сестре потрепанную книжку справочника, в которой ногтем был отчерчен нужный номер.
На сигнал телефона долго никто не отзывался, гудки мерно уходили в пустоту, и где-то там растворялись не востребованные. Валя уже хотела положить трубку, но в последний момент в трубке что-то щелкнуло, и бесцветный женский голос глухо произнес:
- Да, слушаю!
- Алло, здравствуйте! Можно мне услышать Лиду?
- Вы её и слышите, - на том конце провода кто-то вздохнул. – Кто вы?
- Лида! Лидочка, это тебя Валя Харута беспокоит. Здравствуй, моя подружка!
Лида помолчала, а потом неуверенно спросила:
- Валя Кривко? Ты что ли?
- Да, да! Кривко, а теперь Харута, не забыла меня?
- Откуда ты взялась? Приехала? Когда?
- Приехала своих родных проведать, родные места посмотреть. Уже три дня, как я в Быстровке. Лида, когда можно к тебе прийти, чтобы повидаться?
- Тебе уже рассказали, что нам устроил выб…к Лариски? – Лида предпочитала задавать вопросы, не отвечая на встречные.
- Сегодня узнала, Лидочка! Так когда мне можно прийти к тебе?
- Давай, завтра, часам к шести подходи, я к тому времени уже с работы вернусь.
- Тогда жди, подружка, до завтра!
Весь следующий день, Валя испытывала необъяснимое стеснение в груди: ей было тревожно: как пройдет их встреча с Лидой? Подруга никогда не отличалась легким характером. Хотя такое горе кого хочешь, сломит…
Вопрос, как быть с Машей, разрешился сам собой. Эльвира попросила у соседки летнюю детскую коляску. Маша была довольна: она поедет с мамой в гости, а не останется с дядей Пашей.
Валя, вспоминая наставления брата, нужный адрес нашла без особых хлопот. В нерешительности остановилась, когда увидела перед собой два дома-близнеца, смотрящих друг на друга через общий двор. Номер у домов тоже был общий. И звонок. В какой стучаться? Валя нерешительно нажала кнопку звонка. Трель оказалась такой громкой, что Маша вздрогнула, собираясь заплакать. Во дворе звякнула цепь и басистый лай большой собаки, предупредил хозяев об опасности. Послышались неторопливые шаги, и через большую щель в воротах на пришедших уставился чей-то проверяющий глаз. Затем послышался звук отодвигаемой щеколды и высокая, худощавая женщина вышла навстречу пришедшим:
-Вам кого? - и не дожидаясь ответа, предупредила. – Если к снохе, то она еще на работе.
Валя, обескураженная таким приемом, неуверенно попросила хозяйку дома:
- Могу я подождать Лиду? Мы договорились с ней встретиться в это время. Мне с ребенком ждать на улице…
- Заходите, конечно, ждите! Только она может и не заглянуть домой, прямиком отправиться на кладбище. Совсем ума лишилась: можно подумать только у неё такое случилось!
Валя предпочла промолчать, на подобное заявление, судя по всему, бабушки, погибшей девочки! Она подождала, пока женщина прикроет собаку, зашла во двор. Просторный двор был безупречно чист. Все имело свое место: вымыто, надраено, стерильно!
Женщина указала Вале на крыльцо дома, который находился справа:
-Тут можете ждать. Только не позволяйте ребенку бегать по двору: собака злая может выскочить из будки.
Валя поблагодарила женщину за заботу. На крыльце заметила старый стул, сиденье которого покрывала вязаная подстилка. Она сняла Машу с коляски и, поднявшись на крыльцо, села на стул и стала ждать. К счастью Вале долго ожидать не пришлось. Минут через двадцать пришла Лида:
- Вот так, моя дорогая подружка, - не приветствуя, обратилась Лида к подруге, - тебя даже в дом провести погнушались!
Лида говорила громко, чтобы её голос услышали в соседнем доме.
- Здравствуй, моя хорошая! Вот не думала, что встретимся с тобой при таких обстоятельствах! – Лида всхлипнув, обняла подругу, - плакать уже не могу – нечем!
Все глаза выплакала!
- Здравствуй, Лидочка, прими наши соболезнования! Я слов не нахожу, какое горе!
- Какие уж слова, жить не можется! – лицо Лиды по-детски жалобно сморщилось, - может, приберет Бог, сжалится, надо мной! А это с тобой кто? Внучка? – Лида подхватила Машу на руки и, поцеловав в щеку, вернула на место.
- Дочка, младшенькая! – смутившись ответила Валя.
- Сумасшедшая! В такие-то годы? Впрочем, ты всегда была не от мира сего!
Лида, долго искала в сумке ключ, наконец, обнаружив его, открыла входную дверь:
-Заходи, подруга! Располагайся! Я сейчас что-нибудь соберу на стол. Сама-то я чаще всего чаем обхожусь!
- А муж? – вырвалось у Вали.
- Муж? Так он сейчас у матери живет, вон там, - Лида кивнула головой на соседний дом, - ты меня не торопи, сейчас я тебе всё сама расскажу.
Лида накрыла столик на веранде, тюлевая занавеска скрывала их от любопытных взглядов, а им было хорошо видно, что делалось во дворе. Маша, утомленная дорогой, вскоре задремала на руках матери. Валя уложила спящую дочь на диван, здесь же на веранде:
- Вот и моя Яночка любила здесь сидеть: и книжку читала здесь, и с подружками встречалась…
- Имя ты дочери выбрала необычное! Такие имена больше на Западе девочкам дают.
-А у меня все необычное: и жизнь, и судьба, - все кувырком, как будто, вслед мне кто плюнул!
Ты же помнишь, как у меня все складывалось? Отец – зверь, мать – сухарь! Приласкать за жизнь не удосужились! Однажды полюбила, а что в ответ? Позор?
Лицо Лиды вдруг оживилось:
- Олегова красотка гуляет от него безбожно, а он терпит! Подтирает чужие сопли, и терпит! Так ему гаду и нужно! Всю жизнь мне перекрутил! Сердце в камень из-за него превратилось!
-А как же муж, Лида? Все без любви?
-Ой, не смеши меня, подруга! Ты вначале послушай, как я за него замуж вышла:
Пришла к нам в ателье женщина просит сшить ей плюшевую жакетку. Все мастера занятые оказались: кто не может, кто не хочет с бабкой связываться. Я решила заработать и предложила ей свои услуги. Дернула меня нелегкая! Вечером она пришла к нам домой, принесла всё необходимое для пошива. Одним словом, угодила я ей с обновкой. Потом принесла отрез на юбку. Пришла на примерку с баночкой меда. Подсластила! Познакомилась с моей матерью. А потом и сыночка привела: рубашечку ему сшить потребовалось. Вот, так и протоптала к нам дорожку. А через полгода и о сватовстве заговорили. Мне Сашка понравился: высокий, не будет мне в лицо снизу вверх заглядывать. Разница в возрасте хорошая, свой дом имеется. Казалось, что еще нужно? А что разведенный мужик – так сейчас полмира таких. Так я рассуждала, прежде чем дать свое согласие на его предложение.
Начались стычки между мной и свекровью почти сразу же. Встал вопрос о свадьбе: как делать, сколько звать гостей и во что одеваться невесте? Я настаивала на настоящей свадьбе: с выкупом, белым платьем… На что свекровь заявила:
- Зачем лишние траты на большую свадьбу: сделаем вечер. Распишетесь, что еще нужно? Жених разведенный, ты тоже уже траченная! Какое тут платье?
- Какая я? – переспросила я свекровь.
- Сватанная уже, значит, не свежая!
Валя, у меня язык прилип к нёбу! Я ничего ей не сказала. А на собственную свадьбу одела то платье, которое приготовила для себя и Олега. Бабки шипели, что это не к добру надевать платье с неудавшегося сватовства. Я ничего не хотела слушать!
- А жених твой, что же? Свое слово сказать не мог?- спросила Валя.
- Да он, прежде чем мне что-то ответить, сто раз на мамочку глянет, чтобы не вызвать её неудовольствия. Это я потом поняла, почему от него первая жена сбежала!
Родила я дочь. Вот, думаю, найду для своей красавицы самое светлое имя. Запало мне одно такое, девушку в кинофильме так звали – Яна. Так и я решила свою доченьку назвать!
И что ты, думаешь? Приходит мой муженек ко мне в роддом и говорит, что мама его желает первую внучку назвать в честь прабабушки – Анной. Я на дыбки: не бывать тому! Я - мать! Как хочу, так и назову свою дочь!
Сашка ушел расстроенный: оно и понятно, - мамочке не угодил. А когда меня выписали из роддома, первое, что я увидела на столе - это свидетельство о рождении Анны Александровны Рыбаковой!
- Хорошо звучит! – похвалила Валентина.
- Звучит! – огрызнулась Лида. – Я им такое звучание тогда устроила! А дочь стала называть, как и задумала – Яной!
А этой весной пошли мы с Яночкой на рынок, купить продукты. Привязалась к нам цыганка, откуда только выскочила на мою голову:
- Дай погадаю, вижу не счастливая ты в жизни! Всю правду скажу!
- Я эту правду и без твоего гадания знаю, - осадила я её. – Скажи, что-нибудь веселее!
Тут Яночка вмешалась:
- Погадай мне, буду я счастливая? – обратилась она к цыганке.
Цыганка, только на её руку взглянула, сменилась в лице, и говорит:
- Гадать я тебе не буду. У тебя нет постоянного имени. То, какое есть – не твоё! Перевёрнутое. Злая судьба тебя ждет, если свое родное имя не примешь!
Сказала и скрылась среди людей. Странно, что даже денег не попросила.
Я возмутилась:
- Как может быть имя перевёрнутым? Что она мелет эта ворожейка?!
- Я давно знаю, мамочка, что моё имя можно читать двояко: ЯНА, а если в обратную сторону, то – АНЯ. Выходит, что я человек с перевернутым именем – перевертыш!
Поговорили и забыли. А когда произошло это несчастье, я задумалась, стоило мне, не подумав, так называть мою девочку? Чего тогда испугалась цыганка, что увидела?
Если бы жила она с именем, что у неё в документах, может быть, и судьба у неё по-другому бы сложилась?
- Лида, а муж твой где? На работе? – спросила Валя, чтобы увести разговор от печальной темы.
- После похорон выгнала я его! Пусть живет у мамочки, в рот её беззубый заглядывает! Это Сашка привадил Ларискиного байстрюка к нашему дому. Как стал тот у нашего дома на своем мотоцикле вертеться, да Яну на улицу вызывать, так и пришел конец моему спокойствию. Ты ведь, историю Ларискиного ухажера помнишь? Где он теперь? Вот и я испугалась, такой судьбы для своей дочери! Вот и накликала..
Валя кивнула, сопроводив кивок, вздохом.
Я и Яне про это рассказала, чтобы знала, с кем связывается. А папаша заладил одно: «Два раза снаряд в одну воронку не попадает. Парень хороший, что в том плохого, если дети подружатся!»
А он взял да и попал! Дальше – больше: Лариска хоть сама живой осталась, а здесь…
Лида замолчала. Она сидела, обхватив плечи руками, и раскачивалась из стороны в сторону. Глаза, смотрящие прямо перед собой казались мертвыми: они не выражали никаких эмоций, одно тупое равнодушие.
Вале стало не по себе. Она не решилась заговорить с Лидой, и выполнить просьбу тети Лизы.
Но Лида заговорила об этом сама:
- Валь, знаешь, что мне порой приходит в голову? Что все мои несчастья начались с того злополучного гадания. Да и Ларискины тоже. Где тонко – там оно и рвётся! Одна ты, выходит, вытащила тогда счастливый билет!
Валя не нашлась, что ответить…