«Помни, всегда найдутся помнящие о тебе!» А. Сосенский
Когда мне только- только исполнилось 18 я впервые пересек границу Евросоюза. На поезде «Илья Репин» мы с мамой прибыли в столицу Финляндии Хельсинки. Не стану утомлять вас своими восторженными впечатлениями, скажу только, что за два дня нам удалось, как мне тогда казалось, осмотреть весь город. Мы посетили несколько музеев, прокатились на автобусе, прослушав обзорную экскурсию, побродили пешком с путеводителем, сходили на рынок, по магазинам, посидели в ресторане и попробовали национальную кухню… В общем, типичный туристический уикенд.
Моя вторая зарубежная поездка совсем не походила на первую… Она на многое открыла мне глаза…
-В Швецию, на пароме, за 5 евро, поедешь?
-Шутишь?
-Подходи к Московскому вокзалу, туда, где автобусы на Хельсинки.
- Что брать с собой?
-Деньги на автобус, бомж-пакеты на два дня. Пара носков, зубная щетка… Много не бери. Рома говорит всё в пути добудете.
-Рома это кто?
-Увидишь!
Рома, по кличке «Белорус», оказался длинным лысым парнем 30-35 лет, в черном пальто со множеством карманов. Вместе с ним ехали двое бородатых, угрюмых мужиков, лет под пятьдесят, что не мешало ему ими командовать. Рома был главный, именно он продавал места на пароме за 5 евро. А за это мы обязались перевезти через границу водку и сигареты.
Критически прищурившись на меня, Рома сказал:
-Малый, держись рядом! И будет тебе о-кей!
Видать я ему понравился. В автобусе, как он и сказал, я сел рядом. И сразу же пожалел…Рома заговорил... Видно он решил во что бы то ни стало просветить меня в ценообразовании товаров народного потребления. Представьте, что вам в ухо монотонным голосом в течении шести часов зачитывают цены из каталога супермаркета. Причем евро тут же переводятся в рубли, рубли в доллары, доллары снова в евро. Рома знал, где и почем взять любой товар. Знал куда и за сколько продать. От обилия цифр у меня раскалывалась голова. Я всячески пытался перевести разговор. Но он в любой теме находил финансовую составляющую. Мне оставалось только обречённо кивать. Ему нравилась моя послушность и он разоткровенничался, сообщив, что везет в Финляндию, в специально оборудованных потайных карманах, монеты… Дело в том, что финны продолжали обменивать вышедшие из обращения монеты стран, перешедших на общую валюту. У нас же эти монетки ничего не стоили и Роман скупал их на барахолке килограммами. По его словам, и в этот раз он вез на себе не менее 20 килограммов. Вновь началась вычислительная пытка. Роман сравнивал немецкие марки с финскими, лиры с франками и гульденами…и так далее, и так далее. Все переводил в евро, вычитал затраты в рублях, полученную выгоду рассчитывал по текущему курсу в долларах. Потом начинал прикидывать сколько на вырученные деньги можно купить моющего средства для знакомой из клининговой компании и за сколько его продать, а если перевести в евро… Я закрыл глаза, претворился мертвым, но он все ровно продолжал ковырять мой бедный мозг вычислениями.
Наконец автобус прибыл в Хельсинки. С криком: «Посторонись, укачало!», я первым выскочил на улицу. И тут же был окружён финскими бутлегерами, требующими водку, сующие в руки смятые бумажки. Возникший за спиной Рома шепнул.
-Водку этим не продаём, у них ценник низкий.
Выстроив в цепочку, Роман повел стаю на железнодорожный вокзал. В вокзальном кафе выпросил кипяточка, и отправился сдавать монеты. А мы, заварив в алюминиевых кружках китайскую лапшу, остались в зале ожидания хлебать супчик. На запах лапши явились местные бомжи- мужчина и женщина. Дама - старая проститутка хорошо говорила по- русски, сразу попросила выпить. Бородачи отказали, а у меня своей водки не было, и я угостил её лапшой. Мужчина от лапши отказался, он постоянно что-то бубнил, но мы его не понимали. Проститутка перевела.
-Он просит два евро, на стакан чая.
-Два евро тебе? - неожиданно появился Роман. –Два евро?!- от возмущения он побагровел. - Да я за два евро оселок на точиле зубами остановлю!
Я тут же представил эту жуткую картину: жужжа работает точило, со страшной скоростью крутится диск оселка. Роман наклоняется, оттопырив губы, кусает… Скрежет, дым, в стороны летят осколки зубов, брызги крови. Он сильно сжимает челюсти. Точило замедляет свой бег, дергается и останавливается. Счастливый Роман, широко улыбаясь сточенными до основания зубами, получает награду в два евро. Ужас!!!
Вышли на площадь. Роман подвел нас к туалетным кабинкам. Подёргал двери, вздохнул. Взяв у меня монету, открыл кабинку, приказав бородачу придерживать дверь, сделал свои дела. Следующим вошел бородач, а дверь придерживал его товарищ. Делалась это, чтобы не платить за каждого в отдельности и никого не смущало, что мы справляли нужду при открытой двери, на привокзальной площади в столице чужого государства. Настала моя очередь, я был последним и собирался запереться в кабинке, но дверь придержал прилично одетый финн… Как всё-таки быстро они у нас учатся!
Вожак привел нас на площадь, где в центре красовался, обожаемый финнами, памятник царю Александру II. Бородачи разбрелись по сувенирным лавкам сдавать керамических болванчиков. После того как их рюкзаки опустели, мы двинулись вглубь города, в самое его чрево, в потаенные, скрытые от туристов места… Больше никогда, хотя я еще не раз посещал Хельсинки и исходил его вдоль и поперек, мне так и не удалось отыскать эти места.
Роман шел быстро, мы еле за ним поспевали, боясь отстать. Через час он остановился около булочной, куда выстроилась очередь за бесплатным хлебом.
-Только не говорите по-русски! - предупредил он.
Затарившись черствым хлебом, мы двинулись дальше и минут через тридцать стояли на заднем дворе небольшого ресторанчика в ожидании залежалых куриных ножек и бурого кофе в пластиковых стаканчиках. Что ни говори, а вожак заботился о нас, он так рассчитал маршрут, что через определённые промежутки времени мы оказывались в местах бесплатной раздачи еды. С непонятно откуда взявшимся аппетитом, мы поглощали паштеты, рыбу, сыры, йогурты и прочие просроченные продукты. Наедались впрок, словно бездомные псы на продовольственной свалке. Бывало Роман, оставляя нас на улице, заходил в лавки старьёвщиков, копался в каком-то хламе, о чем-то договаривался с хозяевами… В помещении организации для бездомных он позволил нам выбрать по несколько вещей. Мне достались перчатки, вполне ещё приличные и вязаная собачка – чехол на бутылку.
-В Хельсинки можно! – подмигнул Рома. - А в Стокгольме лучше! Оставь место для шведских шмоток!
Наконец обожравшиеся и усталые мы притопали к пристани. Забрав паспорта, Роман ушел оформлять билеты. А мы растянулись на скамейках, подложив под головы мешки с хлебом и секонд-хендом.
Паром поражал своей огромностью. А каюта теснотой, без иллюминатора, на самом-самом дне. Но ведь всего 5 евро! Впрочем, Роману она вообще ничего не стоила. Каюту предоставила пароходная компания в качестве бонуса за частые поездки. Как выяснилось, Рома очень внимательно отслеживал систему скидок и бонусов и умело ими пользовался.
На пароме Рома заявил, что я путешествую под чужой фамилией.
-Сынок, у тебя билет на имя моей подруги. Я по её паспорту взял. Она тоже бонусы копит… Ты не ссы, всё равно проверять не станут!
Так нелегально под женской фамилией я попал в Швецию.
Пока отплывали, один из бородачей спалил Ромин кипятильник. Сработала пожарная сигнализация. Роман моментально сориентировался, выгнал всех на палубу, а сам притаился за углом. Выскочил на стюарда, проверявшего каюту. Поскандалил в надежде что-то получить за несанкционированное проникновение, но в этот раз не вышло…
Поломка кипятильника лишила нас возможности заваривать лапшу. Предводитель не растерялся, он знал, что делать…Собрав с каждого, кроме себя, по 3 евро, а с провинившегося бородача 8, Роман отправился на третью палубу, где размещался так называемый шведский стол. Вход стоил 9 евро, зато есть можно сколько влезет! Мы ждали его два с половиной часа, голодными шавками таращились на дверь в ожидании хозяина. И вот он явился, отдуваясь, с трудом перешагнул порог, мелкими шагами, чтоб не растрясти, прошаркал к столу. Расстегнув пальто, стал вываливать, из специально для этой цели обшитых целлофаном карманов, на расстеленную газетку: салаты, котлеты, жареную рыбу под соусом, блинчики, булочки, кексы…
Мы ели из одной большой кучи. Насытившись, точнее нажравшись, поднялись в винный маркет, где как раз проходила презентация коктейлей… Уф! И напробовался же я…
-Закусывай, малой, закусывай! – поучал Рома.
И я бежал в соседний зал дегустировать колбаску…
Потом нас попросили покинуть презентацию, перестали давать дегустировать… Мы вышли на верхнюю палубу, подставили разгорячённые рожи холодному балтийскому бризу. Спели, как могли, «Катюшу» и «Подмосковные вечера». Тут же подтянулись русские. Среди них оказались и Ромины коллеги по бизнесу. Защелкали калькуляторы, пошли вычисления…
У меня закончились сигареты, и я попросил одну. Просьбу никто не услышал. Я попросил громче. Деловые люди с укором посмотрели на Рому, а тот недовольно объяснил, что в их кругу не принято стрелять сигаретки у своих. Я был уязвлён и расстроен, они только что перемножали тысячи на сотни тысяч, кичились растущими доходами, хвастались состояниями, и пожалели одной паршивой сигареты, да ещё и отчитали как маленького. Нет, мне не нравятся подобные люди!
Тогда я спустился в магазин, и со злости купил блок сигарет. Бородачи взяли бутылку виски… Оказывается, они впервые очутились за границей и немного нервничали. Мы сходили на танцы. Поиграли в автоматы. Я купил еще одну бутылку… Присоединился Рома… Я купил еще… Всё, больше не помню…
Утром Роман ругал меня за непрактичность. Благодаря мягкому белорусскому выговору ругательства казались ласковым отцовским брюзжанием…
В Стокгольме повторился финский сценарий. Мы бегали за Ромой, высунув языки. От блошиного рынка к будке с бесплатной раздачей супа. От «богатых» помоек, где можно откопать вполне приличные вещи, к ящику мороженщика, в который тот сваливал ломанные вафельные стаканчики… В милитаристическом магазине Роман продал две медали за оборону Ленинграда, три ордена Красной звезды, советский кортик, немецкий бинокль, несколько тельняшек. Спустившись к набережной, позаимствовал большой зонт, стоявшей среди собратьев в специальной корзине, на случай дождя.
После того как я угостил его шведской жвачкой, Рома окончательно проникся ко мне отцовскими чувствами.
-А что, Малой, не махнуть ли нам в Данию?! Переночуем у кришнаитов, я специально наголо побрился, чтобы за ихнего сойти… Правда жрачка у них фиговая: сплошные овощи со специями, зато халявная и за койку платить не надо, повторяй только «Кришна рама, Кришна рама». Устал? Домой хочешь? Эх, Малой, жизни ты не видел!
Мимо проплывал Стокгольм, прислонившись к ограждению верхней палубы, я с удивлением разглядывал замечательно красивый морской фасад шведской столицы. Города, который я так и не увидел, шныряя из подворотни в подворотню. Неутомимый Роман в это время отоваривался элитным алкоголем, используя какие-то купоны, дающие существенные скидки.
В Хельсинки перед посадкой в автобус Роман распределил между нами приобретенные им вещи. Мне следовало перевезти набор серебряных ложек начала ХХ века, альбом с открытками шведских замков, курительную трубку ориентировочно ХIХ века, и кое-что по мелочи…
Сон спасительным одеялом укрыл меня на обратном пути, предоставил возможность отдохнуть душе и телу.
К сожалению, я так и не успел поблагодарить Романа. Мы даже не попрощались. Ему было не до меня. На конечной остановке его окружили в плотное кольцо клиентоы. Он раздавал свертки, пакеты, бутылки…Принимал деньги, шевеля губами, отсчитывал сдачу, наверное, сразу отделяя маржу, переводя евро в доллары по последнему курсу Центробанка…
Уже много позже, от приятеля, того самого, что свел нас, я узнал, что Роман по профессии искусствовед и уехал из Белоруссии потому, что не мог себя реализовать там. На родине осталась мать старуха, которой он помогает, посылая каждый месяц денежные переводы. Я узнал, что он женат на женщине инвалиде и у них трое чудесных малышей- близнецов. Живут они в съемной комнате петроградской коммуналки. Что он каждую неделю по два раза таскается через границу в надежде заработать на собственный дом…
Ну, а бородачи те и вовсе оказались приятными, милыми людьми, художниками ДПИ. Я и сейчас иногда захожу к ним в мастерскую полюбоваться керамическими болванчиками…
В последующие годы я неоднократно посещал в Европу, где со мной случались различного рода происшествия. Так мне довелось ночевать на скамейке в славном городе Венеция, рядом с компанией наркоманов, а утром голодные и крикливые, как все итальянцы, чайки утащили мой завтрак. В Германии, около Дюссельдорфа, забравшись в спальник, я пытался уснуть в парке, рядом с реабилитационным центром для подростков. Один из них ухитрился сбежать. Охранники и санитары, бегая за ним, перепрыгивали через меня, а остальные пациенты трясли решётку и исступлённо орали… Я словно оказался внутри фильма о войне. Лежал, как партизан, слушая отрывистые немецкие команды, топот тяжелых сапог и вопли несчастных заключенных… Под Штутгартом нас с приятелем поколотили три поляка из- за места в сарае, не хотели делиться с русскими сеном… В Амстердаме я купил по дешёвке у афро-голландца ворованный велосипед, а в Афинах сам украл арбуз. В Париже, угощая дешевым вином продавца книг с набережной, оставил изумлённым официантам кафешки 500 евро на чай. Когда француз почтительно поинтересовался моей профессией, я гордо соврал, что работаю вторым подручным сталевара... Меня обворовывали в Барселоне и Будапеште. Трижды надули в Милане. Я потерялся в Мадриде, отстав от группы. Сидел в отделении секретной службы в Праге. Помогая перегонять машину, попал в аварию под городом Савонлинна в Финляндии. Да, было, было…
-