-- Сегодня будем делать мусс, -- энергично провозгласила Глафира Федоровна.
«Опять двадцать пять! – подумал Лешка, -- Все- то в этой Риге не по-нашему. Вот теперь мусс. Что это такое? Опять нужно спрашивать. Дураком себя выставлять. А куда денешься?».
--Глафира Федоровна, -- с деланным равнодушием обратился к женщине, Лешка, -- а, что такое мусс?
-- Ты не знаешь, что такое мусс? – удивилась Глалфира Федеоровна.
-- Не-а.
-- Ну, дела! Мусс – это такая пышная еда. По-французски мусс – это пена.
Она получается путем взбивания манной каши, в которую добавлен сахар или мед и для аромата – фрукты. Лучше всего использовать землянику или вишню. Но вишня еще не поспела. А земляника только пошла и стоит очень дорого. Поэтому мы фрукты заменим рабарбаром.
«Снова заковыка. Рабарбар какой-то. Но не буду спрашивать. Сам увижу».
-- А, где вы его возьмете?
-- На рынке куплю. Конечно, земляника неизмеримо лучше рабарбара, но увы.
При этом лицо Глафиры федровны стало таким кислым, что Лешке сильно захотелось утешить её и эту. так необходимую для приготовления мусса землянику, обязательно добыть, конечно, без денег. Такая возможность у него была.
Улица, на которой жил Лешка, упиралась в ипподром. Из окна бвло видно как там, по беговой дорожке неслись лошадки, звпряженнве в легкие дрожки. Слышалась музыка, шум толпы, звон колокола.
Лешка , ради интереса, пару раз проникал на ипподром, но ничего стоящего там не обнаружил. Зато рядом с ипподромом было чем заинтересовться. Там вплоть до железнодорожных путей простирались садовые участки с летними домиками. Без заборов, без собак, с сетью аккуратных дорожек и, самое главное, с грядками, на которых кроме всего овощного прочего, краснели ягоды земляники.
Здесь Лешка в первый раз увидел землянику в огороде, увидел и безмерно удивился: зачем её выращивать, когда земляничника полно и в лесах и в полях? Вон, когда он был с мамой в эвакуащии, в Молотовской области, то вместе со всеми ездил за земляникой, чтобы обеспечить себя не зиму вкусным продуктом.
Когда поспевала ягода, председатель колхоза им. Чапаева объявлял выходной. Народ вместе с ребятнёй погружался на подводы и уезжал за 15 километров от села, на дальние толоки, почти всплошную заросшие земляничником. Ягод набирали по ведру.
Сахара не было и в помине, поэтому, чтобы ягода не пропала, её томили в печи всю ночь. Утром в горшках присутствовала субстанция, похожая на мармелад, каторая спокойно хранилась всю зиму.
Немного позже земляники на ближних толоках поспевала клубника. Особенно её было много по краям карстовых воронок. Россияне живущие не на Урале в упор не знают, что такое клубника. То, что они выращивают на своих сотках и называют клубникой, является садовой земляникой, не очень сладкой и не очень душистой. Полевая же клубника, крупная, бордовая от солнца, была, по мнению Лешки, самой сладкой и душистой ягодой на свете.
Глафира Федоровна отправилась на рынок, а Лешка поскакал за ипподром, на садовые участки,, чтобы, использовав навыки бывшего беспризорника, отоварится огородной земляникой.
Только он присел над грядкой, как из домика выпорхнула девочка. Вся такая пухленькая, в коротком платьице, из под которого выглядывли кружевные пантолончики. Лешка замер от неожиданности.
Девочка о чем-то спросила его на латышоском языке. «Наверное поинтересовалась, что я здесь делаю», - подумал Лешка. Он вежливо ответил:
-- Извини, но я не понимаю по-латышски
-- Так ты русский?
-- Да. А откуда ты занаешь русский?
-- У меня мама русская. А, что ты делаешь у нас на участке?
-- Гулял и зашел посмотреть на красивые грядки. А, что ты здесь делаешь одна?
-- Мама велела мне заняться прополкой. А здесь я не одна. В соседнем домике находится моя тетя. Правда, она сейчас на ипподроме. Играет на тотолизаторе. Пойдем в дом. Я тебя чаем с вареньем угощу. Тебя как звать?
-- Лешка.
-- А, меня Инга.
Дети пили чай, разговаривали, смеялись играли в крестики-нолики, а потом Инга сделала загадочное лицо и спросила:
-- Хочешь я тебе покажу свою... ну эту, -- она показала на низ живота.
Лешка уже знал, что там смотреть нечего: небольшая припухлость и щель и все. Тем не менее, проявляя вежливость, ответал:
-- Покажи.
Девочка приподняла подол платьица, зажала его зубками и спустила панталоны. Как Лешка и ожидал – ничего интересного, о чем он и сказал Инге.
-- А, вот, -- парировала девочка и пальчиками раскрыла губы.
В период своих странствий Лешка, оказавшись в Либаве, добывал вместе с другими пацанами мидии. Беспризорная публика варила их на костре и употребляла в пищу. Когда сырую мидию вскрывали ножом и раскрывали створки, то взору открывалась неприятная на вид, влажная, розово-голубая плоть. Именно о вскрытых мидиях вспомнил Лешка, взглянув на девочкино междугубье. Вспомнил и брезгливао поморщился. Увидев это, девочка закрыла створки и сказала:
-- А теперь ты покажи.
-- Смотри, жалко что ли, -- сказал Лешка и стал растегивать брючный ремень.
Лешка принес домой кружку земляники, которую он вместе с Ингой набрал не её участке, предварительно оказав помощь девочеке в прополке грядок. Глафира Федоровна, увидев ягоды, нахмурила брови и строго спросила:
-- Леша, где ты их украл?
-- Я не украл, я их заработал.
-- Как?
-- Я хозяйке огорода прополол грядки, а она дала мне земляники, -- ответил Лешка и показал свои грязные руки. С недоверием в глазах Глафира Федоровна все-таки взяла ягоды у Лешки.
Мусс получился замечательный. Единственное, что смущало Лешку это воспоминание о виде вскрытых мидий.
Всю жизнь Лешка был благодарен Инге за привитую ею брезгливаость к содержимому женского полового органа, за то, что поза 69 и разные там кунигулусы не стали его хобби. Конечно: жизнь есть жизнь и в ней встречаются мужчины неравнодушные к мужской же заднице, мужчины сосущие мужской член, мужчины предпочитающие женщине ишачку и т.п. К такому разряду мужчин следует отнести и тех, кто лижет клитор.
Все эти люди необычные. У всех этих мужчин какя-то хромосома ущербна, поэтому можно удивляться, наблюдая их, но осуждать не стоит: чуточку больные люди, пусть себе тешатся. Это их дело.
Единственное, что плохо -- кунигулус (и некоторые лругие ненормальности) вовсю вводят в разряд сексуальной культуры и юность начинает верить, что это и есть высший шарм, забывая древнюю мудрость: «Не суй свой нос туда, куда добрые люди хер суют».
Да и как юности не поверить, когда издаются пособия, руководства по этому делу, когда пишутся книги, романы, снимаются фильмы, облагоражевающие эту странность.
В средние века известную нам английскую даму, изложившую на бумаге свои серые сексуальнве фантазии, в лучшем случае вываляли бы в перьях, а то и на костерке поджалили бы. Ну, а сейчас, что есть, то и есть. Да порастеряла свою хватку католическая церковь.
Конечно, автор понимает, что поднятый вопрос довольно спорен. Одно бесспорно: носом ребенка не зачнешь.