УТИНАЯ МАМА
Меня с детства тянет туда, где есть вода. При любых обстоятельствах, как только блеснёт вода (в речке, озере), все дела побоку, как заколдованная, иду к берегу. Что бы я там ни рассматривала, время бежит незаметно.
К этим хорошим людям, добрым хозяевам я вошла во двор случайно. Да я тут и вовсе не при чём. Просто, как довесок, в машине сидела. Мужики о своём разговаривают, а я всего лишь вышла – ноги размять. Оглянулась. Вижу к реке тянется досками усланная тропинка с выходом на некую площадочку на сваях над чистой водой. То ли там хозяйка бельё полощет, то ли воду для грядок набирает, а может хозяин удочкой рыбу ловит. Об этом я могу только догадываться. А я, как любопытный ребёнок, шла-шла и вышла на этот мосток. Стою, счастливая, вокруг меня вода. А как оглянулась – всё внутри меня похолодело. Ко мне по настилу идёт большая лохматая собака, лапы сильные, морда тяжёлая…А деваться-то мне некуда, прямо хоть в воду прыгай.
«Попалась…» - думаю я, даже крикнуть не могу: со страху голос пропал. От сильного волнения я не сразу заметила, что за собакой, вереницей идут утята, да много их идёт. Ладно, стою, как приговорённая. Жду, что дальше будет.
Вот где настил поднимается над водой, собака сошла с досок на траву, а потом вошла в воду и поплыла. За нею поплыли утята. Собака доплыла до островка, величиной, как расстеленная простынь. Вышла на сушу, отряхнулась и села, высунув язык. Утята же остались в воде и плавали вокруг этого маленького островка, ныряли.
А нужно сказать, что в этом месте речка осталась в стороне, а мы находились в заводи. Камыши только-только поднялись над водой. Красиво, словно озимь взошла. Я потихоньку прихожу в себя. Собака даже не смотрит на меня, а смотрит на утят, изредка лает на них, голос, как в пустую бочку бухает. Но для утят этот голос слаще песни колыбельной. Самые прыткие малыши понимают – далеко заплывать нельзя. А когда коршун стал кружить над ними, пёс лаял на него непрерывно. Утята, тем временем, как по команде вышли к собаке на островок и окружили пса.
- Кыш! Зараза такая! Лёня, стрельни, стрельни в него…
- Сдурела, что ли? Нельзя, ружо отнимут… Не сезон ещё стрелять.
Тут и я осмелела, стала расспрашивать хозяйку. Оказалось, что собака не «мамочка», а «папочка». Утят растит уже третье лето.
- Какая там порода? Дворняга! Ещё щенком к нам во двор приблудилась, - стала рассказывать хозяйка. – Муж мой принёс в картонной коробке утят. А пёс подошёл и опрокинул ту коробку, стало быть на ребро поставил. Мы даже охнуть не успели. Малыши и посыпались из коробки на пол. А он лёг рядышком и погавкивает. Утятки же глупенькие, полезли ему на спину. Пригрелись. А потом: он есть со своей миски и утята едят. А чуть подросли, он стал их на речку водить. И главное, никто ж его этому не учил. Сам как-то до этого додумался… Интересно бывает осенью. Ночуют же они в собачьей будке. Но утята растут и в будку уже все не помещаются, так мой Лёня сени им сделал, приставку к собачьей будке… Во-во, гляди, идут…
Я оглянулась. По настилу шли утята, а над ними собачья морда. Лапы осторожно находят свободное место где ступить. «Гав-гав», - как курица-наседка квохчет.
- А я видела там, у островка, уже взрослые утки плавали…
- Не-ет, утята на них даже внимания не обращают. Они «папочку» за «маму» считают… Раз, два… тридцать шесть голов, ни одного не потерял! Молодец!..
***