Канун Нового года радует своей умопомрачительной суетой, в которой нам отведена особая роль. Мы приказом начальника училища включены в состав группы по оформлению клуба.
Другие не включены, а мы включены!
Обладающие непререкаемым авторитетом высокоодарённые пятикурсники доверили нам склеивание из рулонов бумаги огромных, во всю стену, полотен, на которых мы плакатной гуашью будем мазать там, где укажут. На полотнах изображается всё, что по нашему мнению, может казаться смешным. Затем этими полотнами-панно завешиваются стены.
Доверили!
Мы горды, что мы так талантливы и очень стараемся!
Масштабы творчества ограничены только лишь размером полотен. А опыт дело наживное.
Диапазон художественного размаха необычайно велик.
Вот заяц с волчицей, добровольно уведённой из-под носа прославившегося своим хамством волка, следуют на новогодний вечер. Вот «соображают» на троих богатыри. А здесь белозубые Бременские музыканты, облачённые в военно-морскую форму, радостно завывают под чарующие звуки «Deep Purple».
Слабо выражена морская тематика?
Исправим! Добавим! Учтём!
Новый год без пирата всё равно, что без Деда Мороза. Вот и пират. Он стоит у дверей, опираясь на костыль. Его огромный живот едва прикрыт дырявым тельником. На лоб надвинута зелё-ная треуголка с военно-морской кокардой, а его красный нос, свидетельствующий о несметном количестве поглощённых галлонов рома, смотрится очень красиво и эффектно.
- Момент! - И бесконечно талантливый пятикурсник Саша, едва уловимыми мазками вдохнул эмоциональное начало в лицо морского разбойника. Последний блестящий штрих, и отступив несколько шагов, он любуется созданным шедевром, слегка скло-нив на бок голову.
- Вот теперь ты похож!
Мы, нищие подмастерья, ученики прославленного живо-писца, восхищаемся не знающим границ талантом своего мастера.
Ну, точь-в-точь Репин!
Маэстро вновь подходит к пирату, делает ещё несколько мазков и вновь отступает.
Паганини!
Конечно, похож! Какие могут быть сомнения, если за кисть взялся сам Саша? Это стоит у дверей знаменитый… До того похож! Вот только кто? Не можем вспомнить! Но похож! Определённо похож!
Да потом вспомним. Сейчас некогда. Мы увлечены. Нас торопят! На носу художественная комиссия!
Пират внимательно наблюдает за нами из-под зелёной тре-уголки много повидавшим на своём веку печальным глазом.
Он задумчив…
…Немало времени утекло с тех пор, когда их, закованных в цепи, вместе с Чёрным Псом, Джобом Андерсоном и Израэлем Хендсом на плашкоуте везли к борту «Моржа». Там, на «Морже» они впервые встретил Ника Аллардайса и Бена Гана.
С грустью вспомнил старый моряк о своих друзьях. О мя-теже, когда был захвачен «Морж». Где теперь покоятся их кости?
Молодые… Пороху не нюхали! Им не придётся захватывать корабли силой. Не те теперь времена… Теперь по кораблям распределяют.
Когда ему ещё не было девятнадцати и будущее рисовалось в радужном свете, он тоже был таким. Он тоже мечтал о морских приключениях. Море, само по себе, чуждая и враждебная человеку стихия. Оно не для тех, кто считает главной ценностью уют и спокойствие. Уходили в море корабли. Уводили их из портов капитаны – благородные люди и подлецы, щедрые и алчные, такие, что даже одного пенни в море не бросят… Всякие были люди. И море всех облагораживало.
Моряк всегда овеян ореолом героя.
Это потом он понял, что приключения – вещь хорошая только для тех, кто их любит. А всё проклятая игра в орлянку!
Кошмары долго мучили. Не каждому по зубам вид неприятельской палубы, на которой грудятся трупы вперемешку с обломками такелажа, искрошенного установленными на второй пункт угломера пушками Израэля.
Время всё лечит… Привык.
Давно это было. Кому нечего было продать, кроме собственных рук шли в кабалу на плантации. А он не последовал по их пути. Он выбрал свою дорогу.
Всяких людей можно было встретить на море. Кого только не было в лагере капитана Ингленда на Мадагаскаре! Беглые ка-торжники, рабы, и те, кто променял на буйную жизнь солонину и линёк военного флота. Некоторые из них уже к двадцати годам были самым подходящим украшением для виселицы.
Лучшие дни давно миновали. Сейчас-то уже не то время. Странное. Хотя время не бывает не странным. Оно всегда стран-ное. Даже молодых, не знающих, как пахнет не пробаненое ору-дие, учат прокладывать курс. Учат водить корабли. Иные станут капитанами. Но предсказание будущего – занятие неблагодарное.
Где-то вершатся судьбы людей. А люди вопреки предна-чертаниям живут своим умом. Иному уготовано счастье. Кажется, вот оно, рядом. Ещё чуть-чуть… А он взял и запил. Другому предписано мытарство, а он кого-то обманул, сорвал куш и живёт припеваючи. Даже совесть его не мучает! И кошмары не снятся.
Тогда всё было по-другому. Но горячая и лихая пора про-шла и прошедшего не повернуть вспять…
Да, Провидению не было угодно, чтобы он стал капитаном подобно Ингленду, Девисону, Стид-Беннету или же самому Флинту. На редкость приятные были люди… Известные на весь мир! В истории записано немало чудаков, которые хотели бы быть капитанами. Но чтобы стать капитаном, мало одного умения хорошо орудовать абордажной саблей или вымбовкой. Конечно, капитаном быть не просто. На это способны единицы. Иначе все были бы капитанами. Надо иметь голову на плечах, обладать особой хваткой, особым чутьём, везением. Надо уметь держать удачу за хвост. Бог помогает тому, кто сам не зевает.
Но и далеко не всякий капитан был моряком. Взять хоть того же Флинта - сына каторжника, сосланного на Барбадос. У него была крепкая хватка! Бульдожья. Хотя он привык повелевать людьми и, отдавая приказания, очень любил, чтобы их выполняли быстро и весело, ему, однако приходилось во всём полагаться на настоящего шкипера Билли. Это Бонс прокладывал курс, когда они под «Весёлым Роджером» ходили в набеги на прибрежные города или на перехват испанских серебряных караванов, дважды в год отчаливавших от Перешейка.
Билли был превосходным моряком. Он никогда не свистел на борту, умел читать, писать и считать. И знал, как вести себя в приличном обществе. Не каждый был способен на такое!
Удача дама ветреная!
Флинту везло до тех пор, пока «Морж» нос к носу не столкнулся с военным фрегатом, на мачте которого полоскался «Юнион Джек». Говорили ему не выходить в пятницу в море! Чёрный кот принёс на хвосте ветер. После страшного бортового залпа, когда ослеп Пью, а Сильверу расплющило ногу, она Флинту изменила. Удача отворачивается от негодяев.
О чём теперь жалеть?
Большинство людей уже пришли к пониманию, что вещи невозможно унести с собой в могилу.
Много ли можно унести с собой в могилу? Всё осело в продымленных кабаках Тортуги, или спряталось в складках ог-ненно-красных и жёлтых юбок мулаток Порт-Ройяла.
Весёлое было времечко!
С прошлым расставаться нелегко.
Эх, молодость, молодость! Всё у них впереди. Они уж доведут корабль до пассата... Да вот только торопят: «быстрей, быстрей»! Время тянется медленно, а жизнь то летит быстро…
Нам мало дела до раздумий старого корсара.
Мы мажем свои огромные плакаты малярными кистями и волнительно любуемся издалека своими гениальными творениями.
Распахиваются двери и в зал величественно входит высокопоставленная художественная комиссия во главе с капитаном первого ранга Гарбановым.
Главный художественный эксперт не в духе.
- Почему бескозырка на затылке?
Интересное дело! А где же зайцу носить бескозырку, как не на затылке? Ему же уши мешают!
- А это что за бль…прости…те меня подзаборная! Волчица? В мини юбке? Разврат! Убрать! А почему музыканты не стрижены? Что за клеша на них? Порча государственного имущества!
Снять!
Сорвать!
Богатыри? А где воспитательная функция рисунка? Где моральные ценности? А здесь? Курсанты гирокомпас разобрали, а спирт из него выпили! Спиртное? Позор!
Безобразие! Порвать! Убрать!
Члены Высокой комиссии, кивая головами, следуют дальше, оставляя позади себя разнесённые в клочья паруса нашего творческого вдохновения.
Титаны Ранессанса посрамлены. Чего-то мы недопонимаем в изысканном искусстве живописи…
И пушки Израэля Хендса кажутся детской забавой.
Между тем художественная экспертиза продолжалась.
- А что это? – Не в пример обходительному Бонсу указывает пальцем Гарбанов, пристально всматривается в лицо морского бродяги и начинает багроветь. - Что это?
Вот нос… Вот огромный живот бегемота…
Похоже, что капитан первого ранга Гарбанов рассматривает себя в зеркало. Только в зеркальном мире у него глаз почему-то закрыт чёрной повязкой… А в реальном их два.
Вот на кого как две капли воды оказался похожим старый преступник!
- Что это за чучело?!
Старый пират в смятении. Он сдержанно молчит, опустив вниз взгляд своего единственного глаза. Разве поспоришь с чело-веком, который красноречивее самого Джейбса Пэтмора, знавше-го наизусть почти всё Писание?
И мы удивлены! Переживший всех своих отважных друзей, ветеран множества сражений, скорбно сносит адресованные ему страшные оскорбления!
Выхвати же свой огромный кинжал и ударь им обидчика!
Лицо капитана первого ранга Гарбанова внезапно делается нежно зелёным. И вдруг.
Злобный рык!
И львы в саванне, поджав хвосты, попрятались в зарослях, бросив на произвол судьбы свои прайды.
Летит в сторону зелёная треуголка.
Разорвана в клочья зеброполосатая тельняшка свирепым хищником!
Пакля волос покрывает окрестности зябким инеем и стынет кровь в жилах.
Ярость! Неукротимый порыв гнева!
Топот!
И прижали уши слоны, сбившиеся тесным табуном вокруг своих дрожащих и плачущих от страха большеголовых мохнатых слонят.
И, будто гордая бизань-мачта «Моржа», падает костыль, сокрушённый ударами тяжёлых ядер гнева высокопоставленного предводителя экспертов.
Мы не могли вступиться…
Скиталец морей был повержен.
Ты проиграл свой последний бой, старый моряк!
Человек рождается с тем, что ему дал бог, а оставляет этот мир с тем, что совершил.
Смотрит безмолвно печальный глаз.
Он видит дьявольскую ухмылку на изуродованном взры-вом лице Флинта и слышит его хриплый утробный смех.