Улица, где остановились часы. Казанская

               
         Улица, где остановились часы. Казанская
        ( На фото: Самара. Старый  Казанский собор)


Центр Самары перемещался не по воле людей. Многочисленные пожары стирали с лица земли кварталы, и новые дома горожане начинали строить все дальше от Самарки и все выше от Волги. Так в XIX веке после нескольких "красных петухов" улица Преображенская утратила блеск и оригинальность центральной улицы. Наиболее богатые купцы и дворяне стали обживать Казанскую, которая в то время сначала получила название Большой в 30-50-е годы, а уже по плану 1853 года получила имя Дворянской. В 70-80-е годы XIX века аристократия пошла выше и дальше и поселилась уже на улице Казачьей, перенеся сюда и название Дворянская. А бывшая Дворянская стала называться Казанской. Прогулявшись по этой улице, мы окунёмся в мир дореформенной России с её чванливым дворянством, придерживавшимся старых Екатерининских традиций, и купечеством, ещё делавшим капиталы на госзаказах и торговле, а не на использовании достижений промышленного переворота. Казанской эта улица стала называться по имени старинного самарского храма, построенного у её истоков, близ реки Самарки. Ещё в 1744 году на восточной стороне Хлебной площади горожане воздвигли Казанско-Богородицкий собор, который имел высокую колокольню, часовню, ризницу. Самарцы любили старинный храм за его древние иконы и особую ауру, приближавшую к временам самарской крепости.
А рядом бурлила Хлебная площадь. С возов торговали зерном и мукой, кричали ломовые извозчики, нищие оборванцы и босяки дрались за брошенную кем-то в качестве подаяния копеечку. Прогуливались краснощекие, самодовольные приказчики, выбирая нужный товар для своих хозяев: Новокрещеновых, Соколовых, Курлиных, Неклютиных, Шихобаловых. А те и селились рядышком в своих особняках. Эта улица в отличие от многих других самарских улиц как бы сразу брала с места в карьер, начинаясь шикарными и богатыми особняками. Вот дом на Казанской, 3. Он построен в начале 80-х годов XIX века по конкурсному проекту петербургского архитектора В.А. Шретера. Заказчиком выступили Субботины. Богатым купцам хотелось показать свое финансовое могущество, и архитектор подчеркнул это огромной мраморной лестницей внутри, а также сочетанием стиля итальянского ренессанса и русского кирпичного зодчества. В те времена было очень модным не белить стены, а оставлять естественный цвет красного кирпича с ажурным орнаментом из него же. К сожалению, дом побелили, слегка разрушив задумку его создателя. Однако семейство владельцев амбаров Субботиных потерпело крах, и в начале века после самоубийства хозяина собственность перешла в руки А.Н. Шихобалова, Последний провел реконструкцию дома и сдал его в аренду под резиденцию самарских губернаторов, которые поселились здесь с 1906 по 1910 годы.
После убийства, летом 1906 года, губернатора Ивана Львовича Блока новый губернатор Владимир Васильевич Якунин посчитал своим долгом чести поселиться в том же доме, как бы продолжая преемственность борьбы с бунтовщиками. Он объявил церемонию вступления на пост на Казанской, 3. Вот как её описывает вице-губернатор Иван ФранцевичКошко: "В общем зале губернаторского дома собираются в мундирах старшие служащие всех ведомств, предводители дворянства, представители земств и города. Губернатор, тоже в мундире, выходит из внутренних комнат, говорит, обыкновенно, краткую речь и обходит по очереди всех собравшихся, которых ему представляет вице-губернатор. Окончив обход, губернатор просит всех помочь ему в трудном деле управления губернией, кланяется и уходит к себе... Владимир Васильевич Якунин был господином среднего роста, лет пятидесяти, с длинными седыми баками, серыми глазами, довольно представительный. Как бывший офицер, он презирал подхалимство и, не имея опыта административной работы, умело подбирал талантливую команду, которая и давала ему репутацию толкового губернатора". За заслуги перед городом городская дума присвоила Якунину звание Почетного гражданина Самары.
А напротив дома губернатора мы видим не менее шикарные особняки Лаврентия Семеновича Аржанова № 6-8 стоимостью 22 тысячи рублей, Николая Федоровича Маркова № 10-12, стоимостью 17 тысяч рублей, Романовых № 14-16. В доме № 6 во время Комуча летом 1918 года останавливался оренбургский казачий атаман Александр Ильич Дутов. В доме № 14 проживала известная меценатка, дворянка, Нина Васильевна Батюшкова. Ни одна благотворительная акция не обходилась без её участия: будь то помощь неимущим гимназистам, курсисткам или сиротам, раненым воинам. Так она входила в попечительский совет общества вспомоществования нуждающимся ученицам 1-ой Самарской женской гимназии, что располагалась на Казанской, 36. В уставе говорилось: бесплатная выдача книг и учебных пособий, снабжение одеждой, пищей, приют неимущим, содействие к приисканию нуждающимся занятий, снабжение бедных больных медицинским пособием, помещение больных в больницы, назначение денежных пособий, открытие для бедных учениц столовых, дешевых квартир.
А напротив находилось реальное училище, где благотворительностью занимались Екатерина Ивановна и Андрей Андреевич Субботины. Они считали, что будущее России за цивилизованными высококвалифицированными специалистами. И на это средства жалеть нельзя. Почетная гражданка Е.И. Субботина обратилась с письмом к городскому Голове: "Имею честь покорнейше просить вас доложить Думе в ближайшем заседании следующее заявление: Самарское реальное училище, дав закончить среднее образование своим сыновьям, получившим право поступления в высшее специальное учебное заведение, сделало меня нравственно обязанной по отношению указанного училища. Желая выразить ему свою признательность чем-нибудь полезным, я остановилась на мысли выстроить, на свой счет новое здание на месте двух неприспособленных".
Городская Дума на заседании от 23-24 января 1908 года единогласно постановила уведомить Е.И. Субботину, что со стороны Думы не встречается никаких препятствий. К осени 1909 года прошло освящение здания училища и церкви. Городская Управа предложила: "Установить адрес, поставить в актовом зале портрет жертвователей, написанных маслом, учредив на счет города в Горном институте две стипендии имени Андрея Андреевича и Елизаветы Ивановны Субботиных для бедных студентов, закончивших Самарское реальное училище, ходатайствовать о предоставлении Андрею Андреевичу звания Почетного гражданина города, избрать его Почетным попечителем училища". Наискосок от реального училища, ближе к Волге находился также Субботинский особняк, где тайно собирались самарские масоны из ложи "Великий Восток народов России". Вот как одну из таких встреч описывает присяжный поверенный Александр Григорьевич Елшин, секретарь кадетской партии: "Утром я пришел к В.А. Кугушеву - Казанская, 30. Брат /Алихан Букейханов/ привел меня в дальнюю комнату с балконом на двор и сказал, что по правилам устава я не могу пока никого из собравшихся "братьев" видеть, Затем он принес мне опросный листок -отношений к самому себе, к семье, к обществу, государству, человечеству и предложит дать письменный ответ... Через некоторое время я услышал шаги вошедших людей, и затем голос Керенского заявил мне, что нахожусь перед делегацией Верховного Совета братства масонов. Было задано мне несколько вопросов, и затем, стоя, я повторил за Керенским клятву. После этого с меня сняли повязку. Меня все трое поздравили, и мы расцеловались по -братски..." Вступив в братство, Елшин получил секретные масонские знания о современном положении России, о новых формах строительства прогрессивной государственной системы, о готовящемся международном финансовом заговоре против великой державы, у истоков которого стоят европейские спецслужбы не только враждебных, но и псевдодружественных блоков. По мнению масонов, враги России наняли себе на службу "шайку Ленина и Бронштейна", являющихся сатанистами и владеющих тайными знаниями по управлению людьми и использующими их во зло. В качестве противовеса русские масоны должны создать свою систему, через которую можно "включать" братьев в структуры политической власти для отстаивания принципов государственной гармонии.
Ставилась триединая задача: ненасильственная ликвидация абсолютизма, обеспечение политической свободы всем гражданам, созыв Учредительного собрания для принятия Конституции и создания новой государственности, соответствующей экономическому положению страны. Осуществление этих задач вывело бы Державу в мировые лидеры. Напомним читателям, что Россия в 1913 году занимала 4 место по основным показателям, так что было из-за чего копья ломать. Однако вернемся к нашим баранам.
Прогуливаясь дальше по Казанской, сразу за реальным училищем, мы увидим особняки Павла Михайловича Журавлева (дом 33), стоимостью в 5 тысяч рублей, затем Марьи Николаевны Загуменновой (дом 35) - в 4500 рублей, Елены Николаевны Алашеевой (дом 37) - 5 тысяч рублей, Михаила Михайловича Шошина (дом 39} - 5500 рублей. В доме 41 стоимостью в 12500 рублей располагалась типография Яковлева. Дома 43-45 являлись собственностью Анны Борисовны Шелашниковой, стоимостью 10 тысяч рублей.Современный самарец и не догадывается, какая глубинная история, какие корни уходят внутрь веков, связанные с фамилиями Алашеевых и Шелашниковых. Именно Алашеевы в 1586 году прибыли сюда на волжский берег с отрядом князя Григория Засекина, и этот дворянский род стоит у самых истоков строительства самарской крепости. А Шелашниковыпрославились несколько позже, в эпоху распада крепостничества. Они одними из первых занялись широким промышленным производством сельскохозяйственной продукции в своих имениях. Шелашниковское масло звучало так же громко, как и вологодское. Вот какие люди селились на Казанской. Воистину здесь остановилось время.
Пройдя немного дальше, на углу Воскресенской мы видим здание, в котором сконцентрирована вся история самарского дворянства. По заказу предводителя самарского Дворянства, Аристарха Азаровича Путилова, губернский архитектор, Андрей Иванович Мейснер, построил двухэтажный каменный особняк в стиле русского классицизма.
В 1852 году дворянин уступил за 25 тысяч рублей это здание дворянскому собранию. Долгие годы к 11 утра сюда съезжались кареты, запряженные лучшими лошадьми. Высший свет собирался решать губернские дела. За последующие 50 лет здесь прошло 16 очередных и 22 экстренных заседания. В родословной книге Самарской губернии в 1851 году числилось 328 дворянских фамилий, Интересно, что даже враг России, дворянства и цивилизации Володя Ульянов тоже побывал в этом списке в ранге самарского помещика. Кстати, Самару объявили губернским городом тоже на Казанской, на торжественном собрании 1 января 1851 года в особняке купца Макке. В то время это самое крупное каменное здание города. Ныне оно перестроено и отдано под мединститут (ныне 33).
На углу Воскресенской и Казанской прекрасные особняки имели самарские купцы 1 гильдии Павел Иванович Шихобалов (Ныне типография "За Родину") и домовладелец Сурошников. Именно о последнем писал журнал "Горчишник", который сравнивал Сурошникова с пауком, который опутал город паутиной доходных домов. Из своих постояльцев хозяин высасывал соки, как из мух. После этого 'Торчишнику" вновь пришлось переезжать в другую типографию. У Сурошникова, действительно, водились солидные деньжищи, ведь он заказал этот огромный особняк, покрытый особой глазурной плиткой, а внутри с бронзовыми украшениями и огромным количеством зеркал, архитектору А.А. Щербачеву в начале XX века, дабы никто не усомнился в его богатстве. Про этот дом ходит немало легенд. Одна из них такова. Какой-то старик по ночам подкрадывался во двор особняка и копал ямки на месте бывших конюшен. Он даже выламывал свежезалитый асфальт. Когда проводили ремонтные водопроводные работы, случайно было обнаружено ведро с золотыми монетами. Ремонтники рассказывали, что старик прибежал и громко кричал: "Это мое я конюхом здесь работал, мне хозяин по праздникам золотой дарил, вот ведро и скопилось. Я его здесь после революции закопал, отдайте!" Говорят, старика увезли в психушку, а рабочие, нашедшие клад, удивленно спрашивали: "Неужели при царе было столько праздников?"
Далее за улицей Заводской простиралась обширная татарская слобода, одна из трех. Напомним, что первая, самая старая, находилась на Татарской улице (Троицкой), вторая - на Соборной от Ярмарочной до Святоникольской и третья - на Казанской. Возможно, и само название улицы в какой-то мере можно связать с этим поселением, хотя официально, как мы уже говорили, оно связано с Казанско-Богородицким храмом. Здесь селились известные татарские роды, такие как Габейдулловы (дом 88), Уласовы (дом 102), Мемняевы (дома 51, 53). А на нечетной стороне находилась недвижимость Магометанской общины стоимостью в 7 тысяч рублей (дома 73, 75). 18 января 1895 года Глава Самарской Епархии Гурий разрешил мусульманам построить на Казанской свою мечеть. Однако денег не хватило, и она оказалась недостроенной. О её несостоявшейся красоте можно судить лишь по чертежам, поныне хранящимся в Самарском архиве. Мечеть была освящена, несмотря на то, что минарет отсутствовал. Рядом находился домик муллы. Мечеть предполагалось возвести в традициях зодчества Болгарского царства, которое когда-то находилось на территории Самарской губернии и близлежащих регионах.
На пересечении улицы Панской располагался оптовый склад Жигулевского пивзавода, где напитки самарцы покупали ведрами. Далее Казанская в сторону Предтеченской теряет свой стародворянский лоск. Одним из последних оплотов старых традиций остается дом архитектора Тадеуша Севериновича Хилинского (дом 89), а дальше селились мещане, рабочие и даже горчишники. Аристократы проносились в каретах, спускаясь по Москательной и далее в сторону Воскресенской. Местные аборигены не любили своих преуспевающих соседей из аристократического района, а поэтому с восторгом поддержали борьбу, которую начали против них хулиганы - горчишники. Лихие пацаны каждую ночь заваливали дорогу толстым бревном. Утром приезжал наряд полиции и откатывал преграду в сторону. Такое длилось много дней. В конце концов, городская Дума выделила специальные деньги, и рабочие распилили злокозненное бревно.
Этот отрезок улицы Казанской прославился не только разбойными выходками молодежи. Здесь находились самые крутые вертепы города. Семь красных фонарей над распахнутыми дверями и ярко розовые занавески на окнах сладострастно манили. Эротика, секс, любовь - все вперемешку иногда выплескивалось на улицу. Газеты возмущались: "Подобные сцены способны разложить гимназистов, снимающих на этой улице квартиры". По фактам, попавшим на страницы прессы, приходилось разбираться самарскому полицмейстеру. Вот одно из донесений: "Довожу до вашего сведения, что на Казанской есть притоны разврата, на которые за 1911 год составлено 37 протоколов и в 1912году 14протоколов. Но до сих пор они еще не разбирались. Борьба с притонами продолжается. Они контролируются чинами полиции 1 части города Самары. 11 января 1912 года ".
Далее за Предтеченской по нечетной стороне стояли, упираясь друг в друга, как бы боясь упасть, развалюхи бедноты. По четной щетинились доходные дома-общежития рабочихЖуравлевской мельницы, что стояла здесь же рядом с Москательной и далее механического завода Бенке (за Москательной). Но видимо, места здесь были неудачные, Богом обиженные. Мельница взорвалась, ведь известно, что мука иногда становится пострашнее пороха. Бенке прогорел, потом прогорели и те, кто были после него.
Да, действительно, на Казанской застыло время. Её даже переименовали, но все как-то неудачно. Улица Обороны - не прижилось, уж какая там оборона, когда красноармейцы бежали от чехословацкого корпуса, как зайцы. Потом ей дали имя Алексея Толстого, так как красный граф учился здесь в реальном училище. Получилось еще смешнее. Москательная стала улицей Льва Толстого, и представьте себе тех, кто живет на углу Толстого и Толстого. Не слишком ли много Толстых на одну человеческую душу. Бедные почтальоны вот и бегают с одной улицы на другую, не зная, кому телеграмму передать с поздравлением Путина ветеранам, ведь на ней написано, скажем, ул. Толстого дом 60. Так что лучше самарскую старину не трогать, пусть она сама свой срок доживает. Да еще, говорят, на этой улице немало карстовых пустот. Попробуйте-ка здесь новый дом построить.