Девушка и Ветер

Виктор Заводинский
ДЕВУШКА И ВЕТЕР

Девушку звать Анжела, а Ветер – это ее пес, сибирский хаски. Анжеле двадцать пять лет, у нее смуглое овальное лицо, гибкая сильная фигура, небольшой с легкой горбинкой нос, тонкие черные брови и блестящие, черные глаза, похожие на две большие маслины. Внешность выдает в ней происхождение от далеких по времени греческих предков, заселивших побережье гостеприимного Эвксинского Понта еще во времена скифов. Анжела родилась и выросла в Геленджике, где давно смешались и породнились местные и пришлые, и никто уже не знает толком, сколько в его жилах какой крови. Пожалуй, в Анжеле кроме греческой, еще и цыганской крови предостаточно. Потому что не может она сидеть на месте, не по сердцу ей многолюдные геленджикские пляжи, тихие радости зеленого курортного городка. Со школьных лет пристрастилась она к походам в горы, сияние снежных вершин стало ей ближе синевы безбрежного моря, прожженная у костра штормовка сделалась милее модного платья, а тяжелые трекинговые ботинки – привычнее туфель на высоком каблуке. И так велика была ее страсть к горному бродяжничеству, что не всегда ей удавалось найти себе компанию, часто случалось, что друзья ее по походам были заняты другими делами как раз в тот самый момент, когда ей становилось невтерпеж, когда душа ее рвалась из духоты повседневности, и сердце трубило дорогу. И тогда она завела себе Ветра. Хаски – рабочие собаки, тянуть сани с грузом у них в крови, но за неимением саней, пес хаски может носить и вьюк, следует лишь его приучить. И Анжела приучила.

Ветер еще подросток, ему нет и полутора лет, хотя внешне он выглядит как вполне взрослый, сильный пес и легко несет на себе восемь килограммов груза – пропитание для себя и хозяйки. Как большинство представителей его породы, он голубоглаз, неизменно дружелюбен и чрезвычайно подвижен. Ветер рад всему на свете, рад хозяйке, рад горам, в которых есть простор его энергии, рад встречным людям, солнцу, дождю, снегу и ветру. Недружелюбен он только к кошкам, этим маленьким нахальным существам, полагающим, что они самые главные в этом мире. Кошки будят в нем древнюю, волчью натуру. Хаски могли бы быть прекрасными охотничьими собаками, если бы много веков назад люди не сделали из них ездовых.

Многочасовой путь по асфальтовым (а кое-где и гравийным) дорогам остался позади. Позади и КПП - пропускной пункт заповедника. Анжела извлекла из багажника рюкзак, трекинговые палки и вьючную сумку для Ветра. Пес, истосковавшийся по движению и простору, радостно подставил спину под груз. Перед ними лежало плато Лаго-Наки. Девушка вступала на него впервые, маршрут был ей нов и немного тревожил. Она знала о нем довольно много от друзей и знакомых, читала в интернете, но, как известно, между услышанным и увиденным – целая жизнь. Зачем она приехала сюда? Зачем захотела идти много дней одна, сопровождаемая лишь веселым, неугомонным псом? Мы с вами, пленники пыльных городов и сонных деревень, можем только недоуменно пожать плечами. Совсем недавно Анжела потеряла работу, которая в Геленджике считалась престижной (она работала диспетчером в пожарной части), но ей давно опостылела, ибо заставляла сидеть в четырех стенах и общаться с миром только по телефону. Она еще не решила, чем будет заниматься дальше, какую работу или учебу искать, судьба подарила ей миг свободы, и Анжела радостно расправила крылья и полетела в Лаго-Наки, о котором давно мечтала.

В Адыгее есть красивая легенда о молодом пастухе Лаго и красавице Наки, дочери местного князя. Лаго и Наки полюбили друг друга и, зная, что отец девушки никогда не согласится на их союз, бежали в горы. Князь послал за ними погоню. Когда влюбленные увидели, что окружены, они поднялись на вершину горы, взялись за руки и бросились вниз. Но Лаго и Наки не разбились. На глазах изумленных княжеских джигитов их распластанные в небе тела плавно опустились к подножию гор и превратились в прекрасное зеленое плато – плато Лаго-Наки.

У Анжелы еще не было своего Лаго, с которым она могла бы бежать в горы. Конечно, к двадцати годам она уже познала любовь, познала и разочарование, но и то и другое не слишком затронуло ее сердце и душу, дав им лишь необходимый опыт. Девушка верила, что главное ее чувство еще впереди, что ее еще ждет встреча с тем единственным, кто создан только для нее.

У нее не было подробной карты плато, только простенькая туристская схема и компас. Она знала, что если будешь долго идти прямо на юг и нигде не собьешься влево, то через Инструкторскую Щель выйдешь к приюту «Фишт». От приюта, через Фишт-Оштенский перевал можно дойти до озера Псенодах, а оттуда, по широкому проходу между горами Оштен и Пщехо-су вернуться к исходной точке. Маршрут этот часто именовали Золотым Кольцом Лаго-Наки и обычно сочетали с восхождениями на Фишт или Оштен, а то и на обе вершины сразу. Восхождения были несложными, по силам любому здоровому человеку, особенно на Оштен.

Анжела поставила палатку на отшибе, подальше от бензиновых «эманаций» джипа, привычно приготовила ужин. К людям ее не тянуло, она часто ходила в гору одна и любила уединение. Зато Ветер оббегал весь лагерь, перезнакомился со всеми его обитателями и вернулся к хозяйке, весело сверкая бирюзовыми глазами и довольно облизываясь – как всегда, его чем-то угостили. Девушка отругала пса за попрошайничество и выдала ему миску с кашей, приправленной пеммиканом, которую он тут же охотно уплел. 

Спал Ветер у входа в палатку, привычно свернувшись в клубок. Зимой он точно также спал в горах на снегу, и ему не было холодно. Хаски спят на снегу и в Сибири, им и сорокаградусные морозы нипочем, не то, что кавказские зимы. Когда шел сильный дождь, Анжела впускала Ветра под тент, но в этот раз дождя не было.

Девушка решила не подниматься на Оштен. Перепад высот между подножьем и вершиной составлял почти километр, и подъем-спуск с полной выкладкой был бы достаточно труден, а оставлять без присмотра палатку с вещами ей отчего-то не захотелось. Ей самой было странно: откуда вдруг в ней родилась эта тревога? Оставлять палатку и уходить на целый день в «радиалку» было в горах Красной Поляны, где она часто бывала, делом обычным, она делала это много раз, и это делали все ее знакомые, и никогда ничего не пропадало, никогда ни у кого не возникало беспокойства. Может быть, сам Лаго-Наки показался ей похожим на проходной двор, куда может занести и случайных людей, не воспитанных в правилах туристской этики? Она не могла ответить на этот вопрос, она его себе даже не задавала, она просто собрала палатку и пошла по зеленой равнине в сторону озера Псенодах, решив остановиться там на следующую ночевку.

Утро выдалось удивительно ясным, безоблачным. Скальные вершины Оштена и Пшехасу, украшенные язычками снежников, висели над цветущими лугами, почти на их уровне бесшумно кружил коршун, выслеживая сусликов, на ближнем склоне паслось небольшое стадо темно-серых серн, делавших вид, что им нет никакого дела до веселого остроухого пса, деловито бегущего по тропе впереди тоненькой девушки, нагруженной большим рюкзаком, пес тоже не обратил на них особого внимания: он уже знал по опыту, что гоняться за этими быстроногими созданиями нет никакого смысла, тем более с поклажей на спине, да и не был он охотником.

Но вот впереди показался лошадиный табун. Десятка два кобылиц, жеребцов-однолеток и жеребят паслись по обе стороны тропы под присмотром огромного черного жеребца. Подойдя к ним на несколько шагов, Ветер остановился, озадаченно оглянулся на хозяйку, которая не выказала при этом ни малейшего беспокойства, и отважно двинулся на гигантов, продолжавших невозмутимо щипать траву. Черный жеребец, стоявший прямо на тропе, презрительно оттопырил нижнюю губу, обнажив красивые желто-розовые зубы, повернулся к псу огромным задом, взмахнул роскошным черным хвостом и вывалил прямо под нос опешившему Ветру ароматную кучу свежайшего навоза и величественной походкой сошел с тропы. Пес возмущенно отскочил и сердито тявкнул, вздыбив шерсть на загривке. Анжела рассмеялась.

- Фу, Ветер, фу! Это он тебе показал, кто здесь хозяин. Они здесь живут, это их дом, а мы с тобой всего лишь гости.
Ветер вильнул хвостом и потрусил дальше. Анжеле не было скучно. Как может быть скучно, когда пейзаж вокруг все время меняется, когда из под ног то и дело выскакивают юркие ящерицы, когда рядом верный пес, милый и ласковый Ветер?

- А ну-ка песню мне пропой, веселый Ветер!
Веселый Ветер, веселый Ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал…

Примерно через час ее обогнала компания велосипедистов – два парня и две девушки. Небольшие рюкзачки за спинами и легкая одежда говорили о том, что едут они недалеко и ненадолго – по-видимому, до озера Псенодах и обратно. Навстречу Анжеле никто не попадался. Она знала, что стоять на озере с палаткой не разрешалось, поэтому отсутствие встречных было понятно. Встречные могли идти только из приюта «Фишт», а это путь неблизкий, по времени не успели бы. Да и на озере народ, конечно, делает остановку – пообедать, искупаться. Сама-то Анжела как раз хотела на Псенодахе переночевать. Девушка она была себе на уме, независимая и не всегда придерживалась писанных правил, особенно, если считала их мало обоснованными. Кому повредит, если она, со своей газовой горелочкой и без консервных банок, переночует на берегу озера? Лучше бы они джипы в заповедник не пускали, чем пеших туристов гонять. Она решила не спешить и прийти на Псенодах ближе к вечеру: не припрутся же туда егеря на ночь глядя?

Она сделала привал у ручья, журчащего у подножья Пшехо-су, пообедала и накормила Ветра. Погода начала портиться, Оштен закрылся серыми облаками, со стороны укрытого за ним Фишта потянуло нелетним холодом. Суров Фишт, как броней, укрыт вечными льдами. На Фишт Анжела тоже не пойдет, у нее и ледоруба нет, да и навыка нет альпинистского. Ни к чему им с Ветром такие забавы. Об этих трех горах, Фиште, Оштене и Пшехо-су, у адыгов тоже есть легенда, но Анжела слышала ее только краем уха и не запомнила толком: тоже что-то про любовь, княжеский гнев и погоню.

До озера она добралась к пяти часам, а перед этим мимо промчались велосипедисты, возвращавшиеся оттуда. Установив палатку шагах в тридцати от берега, Анжела вскипятила воду, заварила чай. Пелена облаков, укрывающих горы, быстро темнела, наливались сумрачной влагой, и серп озера, лежавшего прямо у ног девушки, отливал негостеприимным свинцовым блеском. Ветер убежал исследовать окрестности, его белый пушистый хвост мелькал то там, то здесь, но внезапно он замер, повернув голову с чуткими заостренными ушами в сторону перевала, ведущего к приюту, и Анжела увидела, что с той стороны к озеру спускаются два всадника.

- Ветер, ко мне! – позвала девушка.

Пес послушно кинулся к хозяйке, подбежал и встал возле нее, развернувшись в сторону приближающихся конников и внимательно следя за ними.
«Егеря! – догадалась Анжела. – Сейчас они мне всыплют».

Вскоре всадники подъехали. Оба были одеты в добротный зеленый камуфляж, старший – лет сорока– имел на голове армейского типа кепи, младший, которому на вид было лет двадцать пять – красовался в шляпе-афганке, загнутыми вверх полями походившей на ковбойскую. Анжела поднялась им навстречу и посмотрела выжидающе.

- Добрый вечер! – вежливо поприветствовал девушку старший.

- Добрый! – настороженно отозвалась она. Ветер стоял у ее ног, весело помахивая хвостом.

- У вас есть разрешение на собаку?

- Есть.

- Где вы его получили?

- В Адлере. В вашей центральной конторе. Показать? – Анжела сделала движение в сторону входа в палатку.

- Ладно, не надо, - остановил ее егерь. – Это у вас лайка? – Он кивнул в сторону пса.

- Это хаски, Леша, - вмешался его молодой напарник. – Видишь, у нее хвост прямой, как у волка?

- Точно, - согласился Леша. – У лаек хвост кольцом.

- А хотите чаю? – предложила Анжела. – У меня как раз заварился.
Мужчины переглянулись.

- С удовольствием! – Молодой егерь широко улыбнулся и легко соскочил с лошади. – Такой девушке разве откажешь!

Старший последовал его примеру. Оба деловито извлекли из вьючных сумок эмалированные кружки и присели на корточки возле палатки. Лошади, отпущенные пастись, тут же принялись щипать сочную альпийскую траву. Анжела налила гостям чай из видавшего виды закопченного котелка. Экономя газ, она в походах иногда разводила костерок: там, где удавалось собрать дров.
 
- Идете на Фишт? – поинтересовался Леша, бережно принимая в заскорузлые ладони горячую кружку.

Она пожала плечами: - Не знаю, до ледника, может, и дойду. А выше – у меня снаряги нет. – А на приюте много сейчас народу?

- Порядочно. Почти вся поляна палатками забита. В августе ожидается еще больше. Недавно директор на вертушке прилетал, приказал два новых сортира строить, доски привез…

- Сортир для туриста – первое дело! – хохотнул молодой егерь. – Иначе он всю округу засерет. - И нарочито оглянувшись по сторонам, ехидным голосом заметил: - А здесь-то сортира нет!

Анжела хотела как-то отреагировать по поводу «засерет», однако не смогла сразу найти нужный тон. Тем временем старший егерь спросил:

- Так вы одна путешествуете или еще кто подойдет?

- Я не одна, - улыбнулась девушка. – Я с Ветром. – И погладила лежащего рядом с ней Ветра по загривку.

- А вы знаете, что здесь нельзя стоять? В смысле, ставить платку.

- Не знаю, - слукавила она. – А почему?

- Именно потому. Озеро здесь, могут загадить. На КПП вам должны были указать.

- И что же мне теперь делать? – Взгляд девушки стал совсем жалобным. – На ночь глядя!

- Штраф придется заплатить! – ухмыльнулся молодой. – Сейчас составим акт, а в Адлере оплатите.

У Анжелы опустилось сердце. Рука на загривке Ветра растерянно замерла.

- И сколько?

- От трех до пяти. С собакой, думаю, будет все-таки пять. – Парень весело скалил зубы.

- Остынь, Игореха! – цыкнул на него Леша. – Не пугай девушку. Как тебя звать? – обратился он к ней.

- Анжела.

- Успокойся, Анжела. Ночуй здесь! Куда ж ты пойдешь одна, на ночь! Утром только не задерживайся, уйди пораньше. А то увидит кто тебя здесь с палаткой, болтовня пойдет, нам может аукнуться. Ты нас не видела, мы тебя не заметили.

Он допил чай и поднялся, резко взмахнув перевернутой кружкой, вытряхивая из нее оставшиеся на дне чаинки. Игорь молча встал вслед за ним, шагнул к лошадям.

- Спасибо! – ответила Анжела. – А вы куда, на ночь?

- Мы дорогу знаем, да и фонари есть, - спокойно ответил егерь. И пояснил с едва заметной улыбкой. – Тут в трех километрах у нас балаган, там переночуем. Но в следующий раз имей в виду... – Он помедлил и уже другим тоном, понизив голос, добавил: - А вообще, не ходила бы ты в одиночку! Народ тут разный шатается, обидеть могут.

Через минуту всадники скрылись за ближним увалом. Ветер было ринулся проводить их, но девушка удержала пса.

- Вот видишь, собака! – сказала она назидательно, потрепав его за ухом. – Мир не без добрых людей, нас не выгнали. А теперь будем укладываться. Завтра рано вставать.

Восход солнца застал ее уже на тропе. Следуя совету, а скорее даже просьбе егеря Леши, она позавтракала и вышла в путь очень рано. Да, собственно, ей и делать на озере было нечего. Купаться и загорать там она не собиралась – погода не располагала, красоты особой тоже в этом Псенодахе не нашла. Краснополянские озера, на ее взгляд, впечатляли куда больше. Хотя бы тот же Кардывач, где она бывала дважды. А уж про Синеокое и говорить нечего. Псенодах – просто лужица против них.

Небо за ночь опять сделалось безоблачным, солнце быстро поднималось над горами и припекало все сильнее. Сделав короткую остановку, Анжела переоделась в шорты и майку и в таком виде через пару часов неспешного хода вышла на перевал. Там она увидела обелиск, установленный в память погибшим здесь в 42-м году солдатам, защищавшим проход в Сочи от фашистов. Она подошла поближе, сбросила рюкзак и прочла:

«Вам, отдавшим пламя жизни, ради жизни на земле. Воинам 23 пограничного полка, погибшим на этом рубеже VIII-IX-42 г.» Дальше шел длинный список.
Анжела вздохнула, огляделась. Позади нее уходящая к озеру, виляющая тропа кое-где просматривалась, и на ней никого не было видно. Да и откуда? Если кто и пришел на Псенодах в такую рань, то с чего бы ему без остановки пилить дальше? Обязательно остановится там, будет отдыхать, завтракать, гонять чаи. Другая сторона перевала, спускающаяся к Фишту, скрывалась за белой скальной грядой, но скорее всего и на этой стороне никого поблизости нет: больно уж ранний час, а от приюта сюда путь неближний. Анжела подумала, что времени у нее в запасе еще «вагон», а делать ей на приютской поляне, в общем-то, нечего, и решила сделать хороший привал.

Она отнесла рюкзак к белым скалам, где, как и ожидала, обнаружила затишье от ветра, отстегнула от него свернутый в рулон карематовый коврик, и, расстелив его, улеглась загорать. Ветер, побегав немного по ближним окрестностям и погоняв галок, улегся неподалеку. Незаметно для себя Анжела задремала.
Разбудили ее голоса. Голоса были молодые, почти мальчишеские, они звучали неподалеку.

- Ну, кажется, заперлись! – с облегчением произнес один. - Вон, видишь, перевальный знак?

- Это не перевальный знак, - возразил второй. – Это обелиск. Здесь наши фрицев били. Я читал.

- Один черт! Все равно – перевал. Отсюда до озера – час или полтора. Давай посидим здесь, отдохнем, покурим.

Анжела открыла глаза. Двое парней сидели на камнях метрах в десяти от нее, их рюкзаки лежали рядом с ними. К ней они были обращены спинами и пока что ее не замечали. Однако Ветер, как всегда заинтересовавшийся новыми людьми, уже подошел к одному из парней и ткнулся ему в ладонь влажным носом, виляя хвостом и блестя веселыми бирюзовыми глазами.

- Оп-ля! – Парень отдернул руку и испуганно вскочил. – Псина какая-то! Откуда он здесь?

- Да не ссы! – засмеялся его товарищ. – Это сибирский хаски! Я знаю эту породу. Они не кусаются. Наверное, где-то здесь его хозяин.

Они стали оглядываться, и в этот момент Анжела, поднявшись с коврика, окликнула пса:

- Ветер! Ко мне!

- Вау! – с нарочитым изумлением воскликнул первый парень. Он был в черной бандане и черной футболке, с правой рукой, густо разукрашенной вызывающе пышной цветной татуировкой. – Какая неожиданная встреча! Это твой пес?

- Мой, - ответила Анжела. – Но вообще-то сначала надо здороваться. В горах люди здороваются. Не знали?

Владелец банданы не ответил и продолжал смотреть на нее с насмешливым интересом. Второй парень, в зеленой бейсболке и клетчатой рубашке с коротким рукавом, улыбнулся и вежливо кивнул:

- Здравствуйте!

На вид обоим было лет по восемнадцать. Не исключено, что в горах они были впервые.

- Вы с приюта идете? – спросила она.
 
- С него?

- На Фишт ходили? Снега там много?

- Ходили. – Татуированный замялся, посмотрел на товарища, они хохотнули. – Не дошли маленько. А снегу полно! Покатались там хорошо, на жопе! Экстрим!
«Ну, точно, в первый раз в горах!» - мысленно усмехнулась Анжела.

- Чаю хотите? – Не дожидаясь ответа, она  принялась доставать из рюкзака котелок, горелку и все остальное, необходимое для приготовления чая. Кто же откажется от чая после многочасового подъема на перевал. Девушка и сама собиралась сделать перекус перед спуском. Парни отошли к своим рюкзакам.

- Ну, что? – негромко сказал тот, что был в бейсболке. – Будем пить с девушкой чай или пойдем?

- Какой в жопу чай! – с трудом сдерживая голос, вскипел его спутник. – Посмотри, какая телка! И вокруг ни души! У меня член так вскочил, что сейчас джинсы лопнут. Если я ее не трахну, я с ума сойду.

- Не дури, Серега! – попытался урезонить его товарищ. – Берем рюкзаки и уходим, от греха подальше. Да и собака у нее.

- Ты сам сказал, что хаски не кусаются. В крайнем случае, отгонишь палкой. И мне поможешь, будешь ее держать.

- Ты с ума сошел! – Парень в бейсболке вскинул на плечо рюкзак. – Я ухожу. Разбирайся с ней сам, я в этом не участвую.

- Ах, так! Тогда ты мне не друг! Пшел вон отсюда! – Серега подскочил к собеседнику и с силой залепил ему ногой под зад. – Знать тебя больше не хочу, козел!

- От козла слышу! – беззлобно ответил тот и, сбросив рюкзак на землю, отвесил приятелю ответный пинок. – Черт с тобой! Только давай быстрей! А то нагрянет кто-нибудь, проблем не оберемся.

Анжела, занятая приготовлением чая, не расслышала сквозь шум горелки и ветра, о чем спорят юные удальцы. Когда они приблизились, она спокойно подняла на них глаза и сказала:

- Еще не готово ребята. Здесь воды нет, я снег топила. А что вы без кружек?
Но встречная фраза ее сильно удивила.

- Ты здесь загорала? – спросил парень с татуированной рукой, и в его взгляде девушка прочла неприкрытую, наглую похоть. – Может, вместе позагораем?
Его товарищ молча обходил ее со спины.

Анжела молча поднялась на ноги и ощутила, как ее охватывает волна озноба. Вокруг никого. Впереди и сзади - пустынная тропа, а прямо перед ней два сексуально озабоченных звереныша.

- Ребята, вы что? Это у вас шутки такие? Вы куда шли? На Псенодах? Вот и идите себе, пока вас мой пес не порвал.

- У-тю-тю! – засмеялся парень и, вытянув руку, попытался ухватить девушку на нос. – Ну, скомандуй ему! Скажи ему: «Фас! Ату!» А мы посмотрим.

Оборвав внезапно смех, он схватил ее за лямку майки и резко рванул вниз:

- Раздевайся, детка! А то я на тебе все порву. Дальше пойдешь голая.

«Как они могут, возле обелиска?» – мелькнула в ее голове нелепая в этой ситуации мысль. Нелепая – потому что было очевидно: этим примитивам обелиски «по барабану».

Анжела размахнулась и ударила парня по лицу. Он схватил ее за руку и попытался повалить. Она не поддалась, повалила его самого.

- Толян! – завопил он. – Держи эту стерву! Прямо кошка какая-то!

Толян неуклюже поспешил ему на помощь, схватил девушку за руки и не без труда завел их ей за голову.

- Только быстрей, ради Бога! – взмолился он. – Вдруг кто-нибудь придет!
Анжела почувствовала, как чужие, злые пальцы мнут ее грудь, спускаются по животу, расстегивают замок на шортах…

- Ветер! – завопила она что было мочи. – Ветер! На помощь!..

Державший ее за руки поднял глаза и бросил взгляд на пса, который стоял в стороне и с недоумением наблюдал за происходящим. Парень твердо знал: хаски никогда не кинется на человека, эта порода совершенно не пригодна для защиты и охраны, он читал об этом в надежных источниках. Однако…

- Ветер! Ветер! – отчаянно кричала Анжела, а злая рука продолжала свое движение.

Ветер припал грудью к земле и взвыл. Опять припал и опять взвыл, белый хвост его бешено бил по земле, разбрасывая вокруг мелкие камни. Веками воспитанная порода отчаянно боролась в нем с еще более древними инстинктами, любовь ко всем людям – с любовью к хозяйке. Вдруг он вскочил, в бирюзовых его глазах вспыхнуло желтое, звериное пламя, он оскалил зубы и кинулся на человека.
От резкой боли в икре правой ноги, Серега вскрикнул и повернул голову: что там за чертовщина? Ветер выпустил его ногу и кинулся на второго обидчика хозяйки, быстро цапнув того за руку.

- Палкой его! Палкой! – завопил Серега, но Анжела, освободившись от ошеломленного неожиданной атакой собаки Толяна, в один момент извернулась и схватила насильника обеими руками за горло.

- Ах, сука! – захрипел он, силясь оторвать ее неожиданно сильные руки. – Ах, ты…

Анжела ударила его коленом в пах, и он на мгновение ослабил хватку, скорчившись от боли. Ветер добавил ему, подскочив сбоку и вцепившись в ухо. От боли парень заорал: «А-а!» Анжела окончательно вывернулась и вскочила на ноги, рефлекторно задергивая замок на шортах. Через мгновение в ее руках была крепкая трекинговая палка, которую она держала как солдат винтовку – штыком вперед, а Ветер стоял рядом с ней, скаля зубы и по-волчьи прижимая уши.

Незадачливые насильники поднимались с земли, потирая укушенные и ушибленные места, мрачно поглядывая друг на друга и на девушку с псом. Ухо у Сереги уже опухло и сочилось кровью, у Толяна кровь капала с кисти левой руки.

- А ты говорил: хаски не кусаются! – зло произнес Серега.

- Он бешеный какой-то, - оправдывался Толян.

- Перевязывать не буду, - с желчной иронией произнесла Анжела, и скомандовала: – Взяли рюкзаки и побежали! Бегом до самого озера. Там обмоете свои боевые раны. Засранцы малолетние!

«Засранцы» посмотрели на волчий оскал сибирского хаски, переглянулись и молча пошли к своим рюкзакам. Когда они скрылись за первой извилиной тропы, Анжела опустилась на каменистую землю, обхватила руками шею прильнувшего к ней пса, и разрыдалась. Плакала она несколько минут, плач снимал непомерное напряжение, в котором только что пребывал весь ее организм, давал ему физическую и эмоциональную разрядку; постепенно рыдания перешли во всхлипы, а затем – в ровное дыхание. Тело ее расслабилось и одновременно отяжелело, сползло на землю. Девушка уснула, продолжая обнимать Ветра, который покойно лежал рядом, бережно держа на своем мягком боку голову хозяйки.

Когда Анжела очнулась, она долго не могла понять – вправду ли случился с ней этот кошмар или же ей все только приснилось. На тропе, ведущей к озеру, никого не было, вокруг царила тишина, обелиск все также осенял перевал пятиконечной, тронутой ржавчиной звездой. Однако тело ее ныло от ушибов, а на правом запястье темнел обширный синяк. Коврика под ней не было, он лежал шагах в десяти, под белой скалой. Не могла же она загорать и уснуть на голых камнях?

Ветер смотрел на нее умными, голубыми, добрыми глазами, и не было в них никакого желтого огня.
Девушка погладила его и уткнулась лицом в собачью морду.

- Дружочек ты мой! Ветерочек! Ничего ведь не было, правда? Никто нас не обижал? Ты ведь добрый у меня, правда? Ты ведь не злой?

Ветер в ответ умильно лизнул ее и счастливо вильнул хвостом. Однако за скалами, со стороны приюта, вдруг послышались голоса – оттуда опять поднимались люди, и пес вскочил, сторожко обернулся в ту сторону, его клыки обнажились, и он глухо зарычал. И у девушки сжалось сердце, ей опять захотелось заплакать. «Бедный мой Ветер! - прошептали ее губы. – Что с тобой сделали!»

Голоса приближались...