Трудно сельскому священнику без машинёнки. Хотя бы захудалый "Жигулик" иметь, и то надобно. Особенно если окормляемый тобою округ (а так всегда и бывает) представляет собой несколько населенных пока и разбросанных по окрестностям деревень. Отец Семен испытал это в полной мере. И со временем "Жигулик" такой приобрел. Ну а пока, и зимой, и летом - или пешочком ходил, или люди добрые подводу давали. А по надобностям церковным или личным в город на автобусе добирался. На том самом рейсе, которым не так давно и в Соловейкино прибыл.
Автобус междугородний - очень интересная штука. Это когда батюшка при полной форме в поездке на нем участвует. Обязательно найдутся соседи по пассажиропотоку, желающие с батюшкой проблемки житейские обсудить. Или узнать ответы на не дающие душе спокойно отдохнуть вопросы. Считается у людей, что уж батюшка-то на всё-про всё может человеку ответить. Ну и спрашивают. В свою очередь и батюшка много чего интересного из жизни человеческой узнаёт. Чего с амвона да с нередких ноньче встреч-мероприятий с разными категориями населения и не услышишь.
Вот и отец Семен, проездив определенное время в общественном транспорте, тоже отвечал на вопросы, а также ознакомился с неординарными мнениями из самой народной, значит, гущи. По поводу некоторых бытовых и церковных вопросов. Едет, батюшка, к примеру, однажды в город. Спокойно сидит, в окно посмотрит, да из книжки чего почитает. А мужичок, сидящий напротив, всё крутится на месте, да всё беспокоится чего-то. То в сумку свою залезет, то в карманах роется. На часы посмотрит, да в окно глянет. Посидит-посидит мирно, да и опять по кругу начинает. Спрашивает отче человека: что, мол, случилось? Мужичок поглядел на батюшку, и говорит отрывисто: "Эх, погода какая худая! Наверно, весны не будет, а лето сразу начнется! А почему, как думаешь, отец священник?" Батюшка пожал плечами: всё-де от Господа Бога зависит и от нашей, так сказать, жизни. Нехорошо, значит, живем, потому нам и погода такая. А дяденька посмотрел на отца Семена, да и выпалил: "Что ты, отец священник, не понимаешь, что ли? Это же всё Горбачев виноват!"
В другой раз едет батюшка транспортом общественным. И опять напротив люди с интересными мнениями сидят. Две кумушки, значит. Глазеют на проплывающие в окне пейзажи, ну и делятся мыслями насчет увиденного. Отца Семена не замечают. Проезжают мимо деревни какой-то. Одна кумушка восклицает: "Вон, никак дом сгорел у Богатырихи. Я и не знала. Чево сгорел-то, от проводки, аль дед ейный с папиросиной уснул?" А другая отвечает: "Сгорел дом, потому што дед ейный кумунистом партейным был, вот ён и сгорел".
Автобус междугородний, на котором отец Семен пассажирствовал, по маршруту останавливался на автостанции одного крупного поселка. И во время стоянок торговки тамошние заходили в автобусы. Предлагали, стало быть, пассажирам горячие пирожки. Батюшке-то интересно, и посему каждый раз наблюдал он за торговлей. Обычно все торговое дело происходило в отсутствии водителей. А однажды водитель почему-то задержался в кабине. Ну и входит торговка: «Пирожки горячие, с картошкой, с капустой, с мясом, с повидлом"». Пассажиры покупают пирожки, да тут же жуют их, идет, значит, торговля. Водитель в зеркало смотрит, время движения караулит. Кто-то из жующих вдруг говорит, что надо, мол, и водителю пирожок дать. Водитель, человек веселый, мгновенно откликается : «А с крысятинкой есть пирожок? Я бы вот с крысятинкой съел». Торговка, не отвечая ни слова, мигом улетучивается. Жующие пассажиры скучнеют. Автобус трогается.
Вот. И напоследок еще об одной встрече автобусной поведаем. Соседом батюшки Семена по междугородному креслу однажды оказался один из чудиков Соловейкинских. Не приходской чудик, а общественный как бы. Такой дядя Петя, Петр Борисыч Нешалимов. Поклонник товарища Сталина и сахалинского борщевика. И так радовался дядя Петя при виде зарослей начинающего вытеснять всякую растительность с запустевших полей трехметрового широколистного монстра, что досужие сельчане прозвали этот самый борщевик не иначе, как "радость Нешалимова". Увидев рядом с собой отца Семена, дядя Петя страшно обрадовался. Еще бы, полтора ведь часа батюшка может отвечать на его любые, дяди Петины вопросы. Которых, как оказалось, и по церковной линии набралось немало. Речь шла о кадилах, постах, митрополитах, клятвах, бородах, кремации, католиках, доходах и присягах. Может быть, и еще о чем-нибудь. К радости отца Семена, его собеседник, будучи чуть под мухой, иногда и сам отвечал на свои вопросы, не раз переходя на длинные бубнящие монологи (благо время поездки катилось вместе с колесами автобуса).
Ну и не запомнил батюшка всего интересного из того, что дядю Петю волновало. Два только вопроса и запечатлелись, зато неординарные. Про присягу первый вопрос. «Батюшка, а Вы, наверно, присягу принимаете перед Вашим служением, как военные?» «Да, принимаем и подписываем». «А какую присягу, «Боже, царя храни?» Получив ответ, дядя Петя внимательно оглядел батюшку. Остановил взгляд на его бороде. Отец Семен носил обычную для священников бороду, не большую, и не маленькую. Последовал вопрос: «Батюшка, а бороду Вам обязательно носить надо?» «Да, у нас такая традиция». «А стандарт какой-нибудь для бороды существует?». Посмотрел отец Семен на уже вполне трезвого дядю Петю: "Эх, Петр Борисыч, была бы наша совесть чистая, да жизнь по совести, а мы уж как-нибудь и без стандарта на бороду проживем"!
Ноябрь 2015