АНАТОЛИЙ ЖИЛКИН - http://www.proza.ru/avtor/amzhilkin - ЧЕТВЁРТОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ-ПАРАДЕ, ПОСВЯЩЁННОМУ ДЕСЯТИЛЕТИЮ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Сосна в обхват толщиной, вершиной упёршаяся в лохматое облако, дрогнула могучим телом и с протяжным стоном обрушилась на Генкину голову. Снег из зияющей дыры повалил жирными хлопьями, ослепляя всё живое вокруг, изо всех сил спеша спрятать остатки реликтовой тайги от обезумевших людей.
Случилось это аккурат 12-го декабря в 12 часов дня. Спилил не Генка, спилил пацан, Васька, которому только и доверяли: сучки рубить, да костёр шурудить. Но Васятка старался во всю: мечтал попасть в бригаду и на равных правах со взрослыми зарабатывать «большие» деньги.
«Такие деньжищи и мимо»? – тут кто «хошь» покоя лишится. Вальщиков раз, два и обчёлся, а его в костровые? До слёз пацану обидно. Он и с пилой, и с топором за милую душу – не хуже других управляется …
В деревне ни работы, ни «калыма» путного, ни каких тебе перспектив на «светлое будущее». Одна отдушина у деревенских: лес воровать, да тайком китайцам продавать.
«Звериными тропами» продираются лесовозы к китайской «приёмке». По ночам; на рассвете; в непогоду; в жару и лютую стужу; в Новый год; в Старый год; на Восьмое марта и в другие «красные» денёчки. В календарь - куда не ткни – в красное не промахнёшься! Когда у гаишников «пересменок»; когда закемарят «стражи» в тихом закутке у обочины: тут как тут - от «разведки» - «отмашка» в виде СМС-сообщения: «Направление такое-то, гоните что есть духу, мы на стрёме, подстрахуем»!
И гонят деревенские, гонят свои лесовозы под завязку, - выше коников, - до облаков … За бесценок тайгу родимую: «на блюдечке с голубой каёмочкой» - братьям ненасытным китайцам. Кормятся деревенские крохами с «барского» стола, - выживают кое-как, - с горем пополам.
А тут работа подвернулась «легальная». И предприниматель (из блатных) глаз не прячет: тут же среди мужиков крутится. И «порубочный билет» у него в порядке, и техника своя на любой вкус, и гаишники не цепляются. А самое главное: третий месяц зарплату день в день! – редкость в наше время.
Вот Васятка и взбеленился, - решил: «Кровь из носу, а на «Ниву» заработаю! Не на новую: на ту, что у дяди Коли в гараже третий год пылится. Сосед, инвалид, машину не водит. «Нива» ему от свёкра досталась. Отдыхает «зеленоглазая», мается без дела. Хорошо хоть в гараже, а так бы сгнила давно. И по цене сговорились, и условия: мол, если, какая нужда у дяди Коли, то Васёк по первому слову на выручку.
«Почему нет? – святое дело помочь хорошему человеку, тем более инвалиду».
Подгадал Васёк ближе к обеду – тут и пила освободилась - хотел мастерством своим перед бригадой похвастать, да всё комом пошло. Ногами не твёрдо упёрся – раз; снег надо было путём утоптать – два; да распихать поширше – три! Вот и напортачил: скосил запилом - вроде совсем маленько - да в таком деле любая мелочь - не мелочь! Провернулся комель по кривому спилу и повалился Васятке на горбушку. Сам-то отскочил, а вот дядю Гену не успел предупредить: «насмерть прибил» …
«Ох ты, Боже мой, - беда-то какая! - беда! У дяди Гены трое ребятишек! - хоть пулю в лоб! Как Николке в глаза глядеть? Ему 15 – друзья с малолетства - разница в два года и не заметна меж ними. Крепкий парняга растёт, надёжный, смелый. Дашутке - 12, Юльке - 11 … За Дашутку свататься грозился, если из армии подождёт. Как людям в глаза? – как жить после? … – зачем?». Пацан стоял по пояс в снегу и выл … - он перебирал варианты: «Застрелюсь! – меньше мороки. Где-то слыхал, - надо разуться и упереться в спусковой крючок большим пальцем. Руками за стволы … - в рот? - в лоб? - в грудь? - мыыыыы …» - выл пацан, прощаясь с жизнью: с Колькой, с «Нивой», с Дашуткой; со всем Белым светом.
Гену доставали осторожно. Пришлось спилить сук, пробивший наискось лобную кость и застрявший в Генкиной «черепушке». Осмотрели рану и молча, всей бригадой, закурили. «Не жилец»! - читалось по глазам: - «труба мужику» …
Погрузили Генку в «предпринимательский» джип и тот, что есть духу, помчал в больницу, спасать лесоруба.
Сучок на 10 сантиметров залез в Генкин череп, восемь позвонков вдребезги, остальное «мелочь» … - руки, ноги, рёбра, ушибы, сотрясения … - ерунда по сравнению с 10 сантиметрами и восемью позвонками.
Операцию делали в Иркутске. «Худые» позвонки заменили на титановые, сук из головы вытянули, с трудом (вроде крюк страховочный из скалы). Хирург, любитель по горам лазать, такое сравнение придумал. Потом подумал, подумал и прикрыл отверстие во лбу пластиной из того-же титана.
«Семена поди оставили: прорастёт сосёнка из Генкиной башки, как пить дать, прорастёт» - шутили мужики в палате – такие же калеки в подвешенном к потолку состоянии, «частники» в основном. Кто их техники безопасности обучал? - кто инструктировал? Всё у них на свой страх и риск. Вот и «висят» горемыки, за компанию с Генкой: шутят кого-то; «сопли на кулак мотают»; уму разуму набираются.
А насчёт ходить, говорить, выздоравливать»? – большие сомнения у докторов на Генкин счёт … Выписали Гену ближе к осени. Полгода на вытяжке, досках, под капельницей, в бреду. Катерина, жена Генкина, забрала мужа домой. Пятнадцать годков душа в душу: ни скандалов, ни упрёков. У соседей от зависти эмаль на зубах потрескалась.
Первое время Катерина шибко старалась: крутилась вокруг мужа, из ложечки кормила, горшок никому не доверяла – всё сама. А через три месяца запила. С горя! – не выдержала баба. Да так, что всем тошно стало. Без протрезвления. Всё забросила: работу, детей, хозяйство, Генку - всё! Да ладно бы только пила – кто из нас через это дело не потратился? Она же по полной отреклась: давай путаться с чужими мужиками, со всеми подряд. В угаре! – в беспамятстве! – всё прахом! …
А как-то по зиме привела в дом знакомого, из которого Генка в молодые годы одним ударом в челюсть дух вышиб (за Катьку и вышиб): всю ночь пили, а на соседней койке занималась «непотребным». На расстоянии вытянутой руки - сопел, кряхтел - Генкин кошмар. К утру цыганские Генкины кудри в пепел: ни одного чёрного волоска не осталось, белый «как лунь» рассвет встречал. Той ночью памятью родителей поклялся: «Выздоровею, чего бы мне это не стоило! - сдохну, но выздоровею»!
В следующий раз – тоже по зиме - в самый мороз – оставила Катерина мужа в нетопленой избе, рядом банку солёных огурцов поставила, и ушла гулеванить, на три дня потерялась. Детей к тому времени, как Генке поседеть забрали в приют. Хорошо соседи неладное заподозрили: открыли дом, а там Генка полёживат, на колоду похожий, помереть не осмелится. Ещё малость и окочурился бы: стужа на дворе, печка инеем покрылась.
Эту историю мне Тома пересказала, моя давняя знакомая. Гена её племянником оказался. А бежать, сломя голову - спасать людей - это вторая Томина натура.
- Забрала я Генку, Михалыч, … к себе перевезла! Поздно узнала, а так бы давно у меня гостевал. Кого только не звала для консультаций: наказы внимательно слушала, подробно записывала, по порядку. Всё исполняем как полагатца: и массаж научилась делать; и упражнения на любой манер; и витамины американские из спортивного питания. А сегодня крапивой буду парить племяша.
- Тома, а как ты его? - того … – на руках переносишь?
Тома улыбнулась и настежь распахнула калитку во двор. И я увидел в ограде седого мужика - на вид крепко скроенного - колдовавшего над стареньким мотоциклом «Урал».
- Дотошный! - любит, чтоб всё по нотам … Раскатыват по округе, спасу нет. Тайга! - ни гаишников, ни милиции – благодать для инвалида! – приволье! К сыну в «Железнодорожник» смотался, дочек с Байкала ждёт не дождётся. Прихрамыват, постаныват, но спуску себе не даёт. Теперь и сама вижу: поправляется племяш, слава тебе, Господи! На «Втэк(е)» первую группу сняли? С ума они там посходили? Что за порядки? Ладно бы новый позвоночник вырос, или голову запасную выдали. Так нет же, всё барахло при нём осталось: в башке дырка, в спине железо позвякиват, говорит припеваючи и память того – подводит частенько – не всегда срабатыват к месту. А по большому счёту, Михалыч, мужичонка хоть куда!
В церковь зачастил: с Богом у них на «ты». Меня просит перед сном о Вере потолковать, а я каждый вечер – веришь, нет? - без задних ног: до подушки доползу и в «аут»! А он мне: «Я с тобой, тётя Тома, пять минут поговорю перед сном и до утра без кошмаров». Приходится говорить, а куда денесся? Секретничаем с племяшом: планы строим на Генкину новую жись …
И что самое удивительное в этом деле: Катьку свою по сёдняшний день любит! Во как! Она его посылат, куда подальше, а он? … Я рукой махнула: пущай сами со своей любовью разбираются. Моё дело сторона: я его до ума доведу, а там … хоть на все четыре стороны, - а хоть и к Катьке своей, – дети всё ж таки, Михалыч. Все трое на пятёрки учатся, грамоты «за человечность» получают. Добрые, умные – глядишь помирятся - объединятся под одной крышей. Ты-то как думаешь: договорятся? – а?
- Договорятся! – куда они по одиночке? Перековеркали … - Бог даст, поправят.
- И не говори, - им видней: где, чо поправлять. Наша дело сторона. Только я Катьку ни в жись не прощу! Я как-то сгоряча, возьми да брякни: «Да чтоб она подохла, твоя Катька!» - это когда она его при людно послала. А Гена мне на это: «Нельзя так, тётя, – не ты ей жись дарила – не тебе и отнимать». Я и махнула …
- Это, Тома, не твоя забота: ты и так его, считай, с того света вернула. И не только его: Васятку за компанию с ним уберегла. Чего доброго, он после армии к Дашутке со сватами заявится. Тебя всю жизнь помнить будет. Такое не забывают!
- Дык он и не забыват. Каждый Божий день на «Ниве», как по расписанию. Меня на рынок, Генку в больницу, да мало ли: он тут как тут …
Во дворе заурчал «Урал», газанул пару раз и выкатился из ворот, притормозил. Молодой мужик, слегка заикаясь, поздоровался со мной и обратился к Томе: «Тётя Тома, я мигом – в Мишелёвку и обратно – глину надо подвезти. Печка в зимовье дымит, глаза слезятся, спасу нет: переберу завтра, и дымоход подправлю. Васька поможет – он меня на карьере поджидат. Не скучай тут без меня» …
- Любую причину придумат, лишь бы с Катькой повидаться …
«Давай, давай, племяш, - повнимательней на дороге … - Уже заскучала!».
Тома одной рукой махала вдогонку удаляющемуся мотоциклисту, а другой - концом косынки - промокала выступившие слёзы.
- Такие вот дела, Михалыч! Получатца, всё ихнее счастье на Генке замыкалось? Затих на время племяш: и посыпалось … Катьку-то кроме Генки спасать некому. Он это лучше нас понимат. Разбаловал! Сама-то она, за Генкой, сопротивляться разучилась. Сгинет баба! Эх, жись … Генка у нас с роду проворый: в другой раз не замешкается, – увернётся. Да и не осталось кого опасаться, Васятка на шаг не отпускат, - с утра до ночи при нём. Крепко сдружились. Сколь у Катьки время осталось? – сколь у Генки? Бог даст, выправят: объединятся … Только из деревни придётся уехать - не дадут жизни земляки - затюкают. Злоба кругом: разучились люди чужому счастью радоваться. Ох ты, Боже мой! - куда дальше-то? – а дальше некуда! - до ручки дошли! А я … махнула: до ума доведу иии … хоть на все четыре! - заботушка на мою голову.
- Тамара, ты святая женщина … - я приобнял Тому за плечи и от души порадовался, что у меня есть такой друг.
- Это у Генки с Ём на «Ты», а я … – пущай сами разбираются! …