Говорят, никто не смеет осуждать умершего. А я уже давно мёртв.
Не знаю, сколько времени длится моё заточение. Никто не навещает меня. Мне неизвестно день сейчас или ночь.
Моя магия давить на грудь, словно молот Тора и мешает дышать. Я изучал её в течении нескольких лет в асгардской библиотеке; нет такого существа во всех Девяти мирах, которое сравнилось бы со мной в искусстве владения ею. Все стихии подвластны мне! Но, какие бы заклятия ни измышлял мой изобретательный ум, меня не покидает ощущение, что я кидаю свои творения под корни Иггдрасилля, в пустоту, в неизвестность, в чёрные провалы глазниц равнодушной земли. Мои дети никому не нужны, они не заслужат ни одобрения, ни порицания. К чему тогда весь этот спектакль, длящийся пять тысяч лет, под названием вечная жизнь и божественное бессмертие? Кто даст мне ответ на все мои вопросы? С некоторых пор, я начал понимать мидгардских поэтов, творения которых мне иногда приносят стражники по велению моей матери. Мидгардские поэты - нелепые существа, которые думают, что покорили Вселенную прекрасными картинами, вышитыми из ниток, найденных в куче дерьма, начинают вызывать у меня жалость. Но даже у Локи, асгардского бога, порой не хватает слов, чтобы выразить до конца свои чувства и мысли. А, может быть, никаких чувств никогда и не было и этот мир, со всеми его призраками и бесконечной любовью лишь плод моего больного воображения?
Дверь в мою камеру чуть слышно отворилась, пропуская бога грома и молний. Тор смущённо переступал с ноги на ногу, что-то высматривая на белом полу ( очевидно, это "что-то" было довольно занимательным). Дверь закрылась. Я молчал, подняв взгляд на брата, выжидая. Но сердце гулко стучало в грудную клетку, выдавая моё волнение.
- Я пришёл к тебе, брат! - наконец, очень тихо произносит Тор, почти шепчет.
- С каких это пор я стал тебе братом? - говорю я и язвительная улыбка скрывает от бога грома полынную горечь моих зелёных глаз.
- Я хотел...- говорит Тор, делая несколько шагов, оказываясь рядом со мной и, прижав меня к холодной, каменной стене начинает медленно и бесконечно нежно гладить мои скулы и губы подушечками пальцев. - Чтобы ты простил меня, Локи.
Звук моего имени в устах сводного брата вызывает во мне удивительно-яркие воспоминания о том светлом и солнечном дне, когда мы с Тором были вместе в первый раз. Мы занимались любовью у маленького асгардского озера, любимого мною. Глаза бога грома были такие счастливые, когда он наклонился надо мной, чтобы дать мне благодарный поцелуй за наслаждение, которое я подарил ему.
Я едва сдерживал непрошенные слёзы и боль калёным железом обожгла моё сердце, оставляя на нём свою проклятую печать. Мне невыносимо тяжело находиться сейчас рядом с ним. Неужели он не видит? Неужели не понимает, что сотворил со мной?
- Я рад за тебя! - холодно говорю я, правой рукой упираясь ему в грудь и отталкивая его от себя со всей силой ненависти, на которую способен. - Скажи мне, Тор, Джейн такая же отзывчивая и страстная, как и я? Она стонет как шлюха, когда ты трахаешь её? Я знаю, тебе нравились мои непристойные стоны...
На секунду гнев блеснул в глазах Тора и он поднял руку, чтобы дать мне пощёчину, но в последний момент передумал.
- Ударь меня, Тор, ну же...смелее. - сказал я, нервно рассмеявшись и с вызовом глядя брату в глаза.
- Локи, я любил тебя и до сих пор ты очень дорог мне...как брат. Но, я женюсь на Джейн. Ты должен принять мой выбор и смириться с ним. - произносит бог грома, опуская глаза.
Брат! Ты не понимаешь, какую боль мне причиняют твои слова, напитанные ядом змеи. Тор внезапно наклоняется ко мне и со страстью (былой страстью!) целует мои губы. Его поцелуй сладкий, как мёд и горький, как мои слёзы. Он с яростью кусает мне губы, опьяняясь божественным нектаром моей солёной крови и обнимает меня за талию, в порыве дурманящей страсти прижимая к себе. Я почти верю ему. Я хочу его. И он...хочет меня. Но...те слова, что брат сказал перед поцелуем танцуют в моём сознании огненными всполохами. Они не оставили мне надежды, послав мою душу прямо в объятия Хель, холодные и жуткие, как глубина моего отчаяния. Я не смогу понять его и простить. Никогда. Мне не нужны остатки с пиршественного стола, которые обычно бросают собакам.
- Пусти меня! - шепчу я, отталкивая Тора от себя и пытаясь вырваться из его железной хватки. - Я не хочу!
- Локи. - шепчет Тор, задыхаясь от помутившего разум желания. - Локи, пожалуйста! Я хочу тебя!
- Нет! Я ненавижу тебя, Тор! Уходи!
Но, бог грома, будто не слыша моих слов, продолжает сжимать меня в объятиях, оставляя синяки на моих запястьях.
- Я люблю тебя, Локи! - шепчет Тор между поцелуями. - И ты подчинишься мне!
Я с гневом отбрасываю его магией к стене и он больно ударяется об неё спиной.
- Убирайся! - шепчу я едва слышно, вкладывая всю мою ненависть и боль в эти слова. - Знай теперь, что твой злой сводный брат, никогда не любил тебя. Я притворялся, чтобы править Асгардом вместо тебя. Ты был лишь игрушкой, очередным моим развлечением. А теперь - убирайся!
Мне доставляет необычайное наслаждение последний взгляд Тора полный боли и непонимания. Он, ни слова не говоря, быстро выходит из моей камеры, не оглядываясь.
Моя любовь мучает меня и сжигает изнутри. Надеюсь, она сожжёт меня дотла.