Сегодняшний день с самого рассвета всё время хотел заплакать чем-то непонятным, но к обеду передумал и нагнал на небо такую скуку, что хоть в запой. Хорошо, что мне туда нельзя. «Мня» там уже был и даже видел себя с нехорошей стороны. Впрочем, начало всегда бывало красивым. Сейчас расскажу.
На третий или четвёртый сильно нетрезвый день, в голове начинали резвиться зеленые огоньки. Или красные. И не всегда ночью, но даже днём. Они часто росли до полосато-арбузных размеров, переливаясь ослепительными цветами. Потом, перетекая из одной формы в другую, как «Добрый Ээх» из мультфильма про говорящую рыбу, играли то ли в прятки, то ли в догонялки. Они были живыми и существовали сами по себе, но в то же время могли принимать любые очертания, стоило мне только захотеть.
Мой друг Валера, так и не углядел ни каких огоньков, хотя пили, казалось, поровну. И вот теперь, сидя напротив, он горько плакал от обиды и пустоты своего небогатого внутреннего мира, в котором могли быть огоньки, но их почему-то не было. Видя моё тупое и счастливое лицо, Валера обиделся и хлопнул дверью. Уже много позже мы выяснили, что разливая он халтурил и спиртного в эти тревожные дни ему досталось меньше. Сокрушался до слёз, но время ушло. Вот в какие трагедии может ввергнуть желание трезвее других смотреть на мир.
Потом было холодное, липкое одиночество, мятая постель и тишина. Мелкие обрывки кошмарных снов, в которых женский портрет на стене пел голосом Высоцкого, кто-то страшный жил в ящике стола и под диваном тоже. Что-то жуткое было ещё, не помню. Но ощущение страха и безысходности запомнил надолго.
Пришёл в себя от нарастающего гула. Открыл глаза - черно белое восприятие мира. Краски потухли, а вместо непонятного шума, уже громкий, печатный шаг. Марш абсолютно живых, маленьких солдатиков. С барабанным боем, по отвесному, полированному боку платяного шкафа спускалась на пол добрая сотня вооружённых вояк в немецкой форме времён второй мировой. Командовал этим парадом усатый мужчина в шляпе нарисованный на винной этикетке.
- Стааановииись! — орала шляпа откуда-то из бутылки молдавского портвейна стоящей на столе, среди смеси бычков и остатков бывшей еды. Военные бряцали оружием и выстраивались вдоль стены напротив. Сейчас расстреливать будут, подумал я. И уже совершенно отчётливо понял кого именно. Хотелось закричать, сбежать, но я, как всегда не захотел успеть. Стройный залп. В голове вспышка и я умер.
Разбудил меня собственный кот. Он вдруг громко зевнул, встал на задние лапы и вырос до размеров человека среднего роста. Ухмыльнулся, заглянул мне в душу зелёными глазами хищника и сел в кресло. Вальяжно закинул ногу на ногу, закурил мои сигареты, грязно выругался и сквозь зубы сплюнул на пол. Вы часто видите курящего кота? Нет? Я тоже. В общем, сознание в который раз покинуло меня.
Сквозь сон голоса кажутся глухими, какими-то ватными. Разговаривали двое. Лохматое животное в кресле и кто-то мелкий, невидимый. Голос у невидимки был сухой, с нотками подобострастия, тонкий, просящий, нудный.
- Ну нет у меня сейчас, понимаешь, не-ту!
- Отдавай молоком — ехидно мяукал кот Тихон — или мясом.
- И молока нет, коровка у соседей не отелилась.
Сквозь паралич и боль где-то в груди, кое-как начал соображать. Со скрипучим голосом, - это домовой, хлюпало в голове осознание происходящего. Наверняка опять коту в карты проигрался, а отдавать жаден, аки диавол иудейский, вот и гундит.
- Тада мяса неси, - вопил котейка.
- Дык откуль оно, мясо-то, не едим мы такого, - упирался домовой.
- А мне до лампочки, - кот затянулся сигареткой, - продулся - вынь да положь. И картинно выпустил дым из носа.
Потом задумался на секунду, недобро сощурил на меня глаза и выдал:
- Да вот хоть ноги у него отрезай. Мне еда, а ему они всё равно без надобности, пятый год лежит. Опять же злой я на него. Этот гад мне на прошлой неделе хвост отдавил. Кот стряхнул пепел под ноги и больно пнул меня куда-то под сердце.
- Ты, это. Нельзя так, хозяин вроде, - робко возразил домовой.
- Распи**яй это, а не хозяин. Где это видано, чтоб у настоящего хозяина животина страдала? И опять ударил меня когтистой лапой в грудь.
- Ага, страдалец ты наш, - хмыкнул домовой, - посмотри на себя, морда скоро в форточку не пролезет.
- Это опухоль. От страшного голода, понял? Я вторую неделю как соловей, только баснями живу. Кот сплюнул и посмотрел в окно.
- Смерть мне без колбасы, понимаешь, - зевая в потолок сказал Тихон. Я уже всех мышей в округе переловил. Соседские коты пока смеются, но подхвостьем чувствую, скоро лупить начнут. Бросил окурок на пол, шмыгнул носом, утер сопли кончиком хвоста и решительно произнес :
- Короче так, или ты мне деньги, или я его сейчас укокошу. Лохматое чудовище сидящее в кресле вдруг оскалилось, сделалось меньше, подпрыгнуло и острыми иглами впилось мне в сердце. Дышать вдруг стало нечем и я проснулся.
пы.сы.
Тихон, умер лет через пять, от старости и обжорства.
Солдатики демобилизовались. Домовой жив,
мы с ним вчера в подкидного играли.
С жёсткими экспериментами я давно завязал,
а благодаря Вере и Себастьяну, уже неделю не курю))