Солнцедар Набокова-Кончеева и солнце Маяковского

Сагит Фаизов
Сагит Фаизов

Солнцедар* Набокова-Кончеева и солнце Маяковского


«Покинув вечер с поэтом Кончеевым, очень близким Федору Константиновичу по духу, вкусам, любви к интеллектуальной свободе и даже масштабу дарования, Федор Константинович мечтает с ним поговорить. Начинается изысканная и затейливая беседа о литературе со всеми атрибутами утонченной духовности. Однако в конце беседы выясняется, что она от начала до конца придумана Федором Константиновичем, который одновременно играл и свою собственную роль, и роль своего собеседника. Контакт с родственной душой происходит исключительно в воображении героя» - из статьи Апресяна, Ю Д., 1992 г. «Как понимать «Дар» Набокова» [1].

Апресян ошибается, вместе со многими другими аналитиками романа Владимира Набокова. Кончеев не был «родственной душой» Годунова-Чердынцева, он – второе «я» героя романа и отдельно от Годунова-Чердынцева не существует.

Конечное числовое значение антропонима Федор (4) Константинович (4) Годунов (5)-Чердынцев (4) то же, что у фамилии Кончеев, - 8 [2].

«Федор  Константинович с удивлением  увидел,  что газета немецкая, и неуверенно ее взял.      "Дату! - крикнул Александр Яковлевич. - Смотрите же на дату, молодой человек!"      "Вижу, - сказал Федор Константинович со вздохом, - и почему-то газету сложил. - Главное, я отлично помнил!" Рецензия, опубликованная в этой газете, и в самом деле о стихах Годунова-Чердынцева: в одном из последних эпизодов романа немец, которого Ф. К. «ошибочно» принимал за Кончеева, скажет: "Da kommen  die Wolken schon". «Да» этого немца дублирует «дату» Александра Яковлевича: «die Wolken schon» - «тучи уже» (подходят), первые буквы словосочетания «тучи уже» - «т» и «у». Конечный смысл энигматической конструкции – личностная тождественность Годунова-Чердынцева и Кончеева.
   
«Федор Константинович тотчас завидел Кончеева, впервые пришедшего в кружок.  Глядя на  сутулую, как будто даже горбатую  фигуру этого неприятно  тихого  человека, таинственно разраставшийся талант которого только дар Изоры мог бы пресечь, - этого всё понимающего  человека,  с которым еще  никогда ему не  довелось  потолковать по-настоящему - а  как хотелось -  и в присутствии которого  он, страдая, волнуясь, и безнадежно скликая собственные на помощь стихи,  чувствовал себя лишь  его современником, - глядя  на это молодое,  рязанское,  едва ли не простоватое, даже старомодно-простоватое лицо, сверху ограниченное кудрей, а снизу крахмальными отворотцами, Федор Константинович сначала было приуныл...» Внешность Кончеева Набоков, как видно, позаимствовал у Сергея Есенина. Есенин же упоминается, в положительном контексте, в романе «Приглашение на казнь».


«"Buchstaben von Feuer, одним словом... Да, я уже знаю наперед. Хотите я вам  доскажу эту банальную и щемящую душу повесть?  Как вы упивались первыми попавшимися стихами. Как в десять лет  писали драмы, а в пятнадцать элегии, - и всё  о закатах, закатах... И медленно пройдя меж пьяными... Кстати, кто она была такая?" "Молодая замужняя женщина. Продолжалось неполных два года, до бегства из России. Она была так хороша, так мила - знаете,  большие глаза и немного костлявые руки, - что  я  как-то до сих пор остался ей верен. От стихов она требовала только  ямщикнегонилошадейности, обожала играть в покер, а погибла от сыпного тифа - Бог знает где, Бог знает как..."  "А теперь что будет? Стоит, по-вашему, продолжать?"» Знать о том, что у Ф. К. была женщина, которую он отождествлял с «незнакомкой» Блока, может только он сам – Набоков подчеркивает, что Ф. К. разговаривает с самим собой: "Да, жалко, что никто не  подслушал блестящей беседы,  которую мне хотелось бы с вами вести". "Ничего, не пропадет. Я даже рад, что так вышло. Кому какое дело, что мы расстались на первом же углу, и что я веду сам с собою вымышленный диалог по самоучителю вдохновения".

«Провожая  его затем  до двери,  Георгий Иванович вдруг  страшно сдвинул усатые брови и быстро проговорил: "Что,   читали,  как   обложили  Кончеева, воображаю, как  на  него подействовало, какой удар, какая неудача". "Ему наплевать, я знаю это", - ответил  Федор Константинович, - и на лице у Васильева изобразилось мгновенное разочарование. "Ну, это он  так, хорохорится", - находчиво  возразил  он, снова повеселев. - "На самом деле наверное убит".      "Не думаю", - сказал Федор Константинович», - который лучше всех знает умонастроения Кончеева.

Кончеев: «Я не поленился сравнить  кое-какие  места  вашей книги с контекстом  в  полном издании Чернышевского,  по экземпляру, которым по-видимому пользовались вы:  я нашел между страницами ваш пепел», - о несуществовании одного из собеседников.

Кончеев: "А историк сухо скажет ему, что мы никогда вместе не гуляли, едва были знакомы, а если и встречались, то говорили о злободневных пустяках". Кончеев имеет ввиду литературоведа.
    

Происхождение фамилии «Кончеев».

Оно связано с татарским словом «кон» (буква «о» с умлаутом), обозначающим в сегодняшнем татарском языке «день», в старину означал также «солнце» (сравните с русским «денница»). Вместе с суффиксом «че» означает: «тот, кто интересуется солнцем», «тот, кто занимается солнцем». Когда Кончеев говорит: "В том-то и дело. Только и занимаешься обходом самого себя да слежкой за солнцем», - он отождествляет себя с солнцем («заниматься обходом самого себя»: находясь на земле вместе с землей обходить солнце).

Отчество отца Ф. К. Константина Кирилловича маркирует родство (и единство) Ф. К. с солнечным Кончеевым: имя Кирилл (ранняя форма «Кюрос», поздняя «Кирос», греч.) происходит от персидского «кур» («солнце»).

Концепт [3] Кончеева выстроен Набоковым в оппозиции к стихотворению Владимира Маяковского «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче» с его известным лозунгом

«Светить всегда,
Светить везде,
До дней последних донца,
Светить –
И никаких гвоздей!
Вот лозунг мой
И солнца!»

Набоков отвечает Маяковскому словами солнечного Кончеева: «А мысль любит занавеску, камеру  обскуру. Солнце хорошо, поскольку  при нем повышается ценность тени. Тюрьма без тюремщика и сад без садовника - вот по-моему, идеал».  И в тот же день, когда Ф. К. должен был встретить Кончеева в Груневальде: «Солнце навалилось. Солнце сплошь лизало меня большим, гладким языком. Я постепенно  чувствовал, что становлюсь раскаленно-прозрачным, наливаюсь пламенем  и  существую  только,  поскольку  существует  око.  Как сочинение переводится на  экзотическое наречие,  я  был  переведен  на  солнце». Сравните со стихотворением, где Маяковского «жара с ума сводила» (но и облако встречается в обоих сюжетах). Кончеева Ф. К. встретил над тем оврагом, в котором застрелился Яков Чернышевский. Имя «Яков» означает «пятка» (Яков родился, держась за пятку Исава), но «пятка» В. Маяковского («сто сорок солнц») находит свой отзвук в тексте Набокова: перед встречей с Кончеевым Ф. К. «плавал  долго, полчаса, пять часов, сутки, неделю, другую. Наконец, двадцать восьмого  июня,  около трех часов пополудни, он вышел на тот берег». У Маяковского: «В сто сорок солнц закат пылал в июль катилось лето, была жара, жара плыла, на даче было это». Яков Чернышевский – тот же Маяковский, с перенесенной в биографию Якова троицей из В. Маяковского, Лили и Осипа Бриков. Но фамилия Чернышевский и фамилия Маяковский семантически противостоят друг другу, так же, как противостоят два солнца – Набокова и Маяковского.


*«Солнцедар» - советское крепленое вино, из ассортимента «бормотух» 1970-1980-х годов, рубинового цвета. Макс Фарберович о нем: «Выходные параметры вина также вдохновляли – «фугас» 0,8 литра крепостью 18 градусов. Внизу было написано: «Вино виноградное красное крепкое. ОСТ 18-4-70» (ОЧЕРКИ АЛКОГОЛЬНОЙ ТОПОГРАФИИ ОДЕССЫ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 20-го ВЕКА http://codistics.com/sakansky/paper/farberovich/max18.htm). См. предшествующие ст-и цикла «Солнцедар» в proza.ru и ЖЖ sagitfaizov


Сноски и примечания.

1. http://www.philology.ru/literature2/apresyan-92.htm
2. О числовых значениях букв см. в Википедии, ст-и «Кириллица», «Греческий алфавит». В текстах мистификационного происхождения буквы функционируют как носители чисел, но ряд букв древнерусского и современного русского алфавита не имеют числового значения. Сумма числовых значений букв слова, задействованного в поле кодировок, составляет первичное числовое значение этого слова (например, 5, 2 и 1 вместе составят 8, в имени Ева, в частности). Последовательное суммирование чисел осуществляется, в большинстве случаев, до получения показателя из одного числа. Сумма чисел первичного значения, если она больше десяти, составляет промежуточное числовое значение слова, если она двузначная (например, 11 или 99), сумма двух чисел промежуточного значения является конечным числовым значением слова, если она не больше десяти (например, 11-2, но 99-18, следующее преобразование приводит к конечному числовому значению, равному 9). Числовые значения словосочетаний, предложений и дат учитываются точно таким же образом. Нули в вербально-числовой энигматике имеют факультативное значение и учитываются только по предписанию контекста. В отдельных случаях числовой ряд букв слова не требует суммирования, как правило, при кодировке числовых данных самостоятельного значения. Например, слово «арка» с числовым рядом 1121 может подразумевать дату 1121-й год. Написание одного и того же слова в старинных текстах или текстах «под старину» может варьироваться в зависимости от того, какое числовое значение следует получить, за счет применения той или иной графемы (графем) одной и той фонемы («и» или «i», «о» или «омега», «е» или «ять», «ф» или «ферт», «кс» или «кси», «пс» или «пси») или нарочитых ошибок.
3. Само это слово тоже родственно фамилии двойника Годунова-Чердынцева, поскольку латинское «сoncepciоn» (««зачатие») породило такое имя, как Кончита.

Иллюстрация: бабочка с автографом В. Набокова на крыльях, дизайнерская разработка С. Фаизова (исходные изображения, бабочки и подписи «В. Набоков», находятся в общественном достоянии).

29 ноября 2015 г.