Глава 4.
Так не спеша прошло лето, теплая осень подкралась не заметно, осыпая небольшой балкончик разноцветной листвой, холодные косые дожди уже не позволяли открывать балконную дверь и Василий Иванович не мог принимать солнечные ванны. У Натальи не было плаща и пальто, но покупать она не торопилась.
- Наташенька, вы бы купили бы себе одежду, нельзя же ходить в одной кофте, скоро снег пойдет, а вы раздеты.
- У меня есть и пальто и плащ, но за ним нужно ехать, а я не хочу, у меня ключа от дома нет.
- Так давайте купим.
- На меня не шьют!
- Ну, так закажем, сейчас на дом приедут и спасибо скажут.
- Хорошо, ищите в интернете ателье, я и вправду поизносилась.
- Вам похудеть бы, а то тяжело на ногах полдня стоять.
- Ничего, я привыкла. Вот сейчас одежду купим, а потом похудею, и опять придется покупать. Да и к чему, я пробовала, потом болела, сейчас не хочу, мне замуж не выходить.
- Ну как знаете, я с наилучшими побуждениями!
Василий Иванович нашел и ателье, и интернет – магазин. Наталья потратила почти полугодовую зарплату, но это того стоило. Он стал чаше присматриваться к ней, находя в её круглом лице определенную симпатию. Она уже не казалась ему очень полной, а просто пухленькой. Новые очки, увеличивали глаза и скрывали полноту лица, когда же Наталья подкрасилась, он вовсе не мог оторвать от неё глаз. Василий Иванович никогда раньше не видел Наталью такой нарядной.
- Что сегодня за день, вы прямо преобразились?
- У меня сегодня день рождения.
- Извините меня, я не знал
- Ну, вы даёте, в контракте я все данные указала, там графа такая есть. Вы что подписали и даже не проверили?
- Даже не подумал. Простите меня старика, сколько вам исполнилось?
- Сорок восемь.
- Ну, вы прекрасно выглядите, вам и не дашь. А почему вас не поздравляют, ведь вам кто-то же звонит? - Она поменялась в лице, в глазах показались слезы. Наталья, молча, вышла из комнаты. Василий Иванович подкатился к ней на своей коляске, положил на плечо руку, заглянул в глаза. Женщина плакала.
- Успокойтесь, я старый идиот, нашел, о чем спрашивать. Давайте хоть вина откроем, а может, в ресторан закатимся? – Наталья опешила от его слов.
- Не нужно ничего, вот придумали, я здесь все приготовила, лучше, чем в ресторане. Сейчас стол накрою.
Вскоре Василий Иванович уже открывал бутылочку «Асти». Наталья засуетилась, осмотрела нарядный стол и вышла из комнаты. Вернулась она в длинном черном платье, украшенном вышивкой из бисера, подчеркивавшем глубокий вырез на полной груди. Она заново подвела глаза и подкрасила губы. Василий Иванович не смог сдержать удивления.
- Наталья, вы прекрасны, почему вы скрываете свою красоту, портите себя дурацкой одеждой.
Она засмущалась, быстро постаралась сменить тему разговора и они стали праздновать. Ближе к полуночи имениннице позвонили. Наталья не стала, как раньше выходить из комнаты. Она отвечала односложно, не поговорив и минуты, положила трубку. Наталья первой начала свой рассказ, Василий Иванович слушал её, не прерывая вопросами, впрочем, рассказчик из неё получился отменный
- Я родилась в обычной советской семье. Мама моя, очень жесткая и своенравная, давила на нас с отцом своим авторитетом. Отец пил, последние годы совместной жизни с мамой, практически не выходил из запоев, а я попала в жуткий переплет, стараясь освободиться от деспотизма матери. Я отлично окончила школу, и сразу же поступила в институт. Как тогда было принято, первокурсников отправляли перед началом занятий на картошку, это было что-то новое и интересное. Отказываться ехать не было причин, и весь наш поток оказался в какой-то деревушке, где посередине поля стоял большой барак с двумя выходами. В первый же вечер ребята с нашей группы устроили сабантуйчик, где мы ели привезенные из дома бутерброды, ну а самые смелые привезли, кто водку, а кто-то вино. Пили все, было стыдно отказываться, все-таки мы были взрослыми. Мне что-то налили, я выпила, сразу же захмелела. Мне не понравилось это что-то, тогда я была, как дюймовочка, поэтому меня и разморило. Шатаясь, я поплелась в барак. Уснула сразу, зато спала недолго. Проснулась, почувствовав на себе тяжесть, Чьи-то руки сжимали мне рот, так я была изнасилована. Я потеряла сознание от ужасной боли, было ощущение, что меня разрывают пополам. Когда я оклемалась, то постаралась не афишировать произошедшее. Месяц сельхозработ пробежал незаметно, а первый семестр и того быстрее. Я понемногу забыла, что со мной приключилось, но организм напомнил мне шевелением ребенка, я ведь даже не следила за месячным циклом, а о том, откуда берутся дети, даже стеснялась и говорить. Мать узнала обо всем от врача, и так оскорбляла меня, что и соседи узнали о моем позоре в тот же вечер. Делать аборт было поздно, я была совершеннолетней, мне пришлось рожать. До родов ещё было далеко, но мама проклинала меня, обвиняя в своем позоре, оскорбляла, раз за разом все изощреннее.
Роды для женщины — это отдельный разговор и вам не нужно знать, как это страшно и больно. Родился мальчик, я назвала его Виктором, в честь моего отца. Маму разозлило это ещё больше. К малышу она не подходила, зато отец нянчился охотно, он перестал пить крепкое, выпивал изредка пиво, но маме всё это было безразлично. Я поступила на работу машинисткой в канцелярию завода, зарплата была сдельной. На работе быстро освоилась и вскоре печатала вслепую. Зарабатывала неплохо, а когда дали однокомнатную квартиру в хрущевке, радости моей не было конца. Отец загрузил вещи в такси, и мы ушли от мамы. Отец присматривал за Витюшей, я работала допоздна, а выходные просто отдавались мальчику. Мне постоянно было стыдно перед ним. Шоколад, конфеты, импортная одежда, а дальше дорогие игрушки. Если он капризничал, то у меня и мысли не было наказать его. Но, когда отец умер, попал под машину, я начала понимать, кем мы вырастили моего мальчика. Он бегал к моей матери, рассказывал ей ужасы о своем несчастном детстве, мать приходила ко мне и закатывала скандалы. Все закончилось с появлением в жизни мамы нового мужа. Он выгодно отличался от моего отца, был весел, не пил, и самое главное поставил мою мать на место. Она и слова боялась ему сказать поперек. И Витю там тоже принимали на несколько минут. Мой отчим после взаимных приветствий разворачивал мальчика на 180 градусов и отправлял домой. Наступили сложные времена, все распалось, завод закрыли, работы не было. Меня немного спасало денежное пособие на ребенка, как матери одиночки. Но я не сдалась, я брала заказы дипломников, печатала статьи, работала на рынке продавцом в рыбной палатке. А, что бы мой мальчик не скучал без меня, я покупала ему все, что он попросит, не смотря на стоимость. Ела почти один хлеб и макароны, так я и потеряла свой девичий стан. Я чувствовала себя виноватой, и Витя научился мной манипулировать. Чем больше он обвинял меня, тем больше я старалась ему дать. Сын хорошо учился, и я гордилась им. Когда умерла мама, приватизированная квартира отошла отчиму. Мы остались одни. Я устроилась работать в редакцию машинисткой, стало легче, но парня я избаловала в конец. Витя закончил институт, и начал мне предъявлять права на нашу однушку, но уходить мне было некуда, часто он приводил к себе девушек, а мне ничего не оставалось, как идти ночевать на вокзал. Два года назад он женился. Я не хочу озвучивать весь кошмар, который мне пришлось пережить. Спала на кухне, это с моими габаритами, в шестиметровом помещении. Но зато я начала писать, я придумывала варианты, что бы происходило со мной, если бы по- другому сложилась жизнь. В день моего появления здесь, мои вещи попросту были выставлены в подъезд. Когда я увидела, что почти все растащили бомжи, то хотела руки на себя наложить. Но спас меня компьютер. Мне пришло в голову поискать другое место работы, и так я нашла вас. Сейчас он спросил меня, где я бомжую и удивился, что я ещё не сдохла.
Наталья закончила рассказ, за столом наступила тишина, Василий Иванович налил в фужеры вина и не мог найти, что сказать. Он отъехал от стола и включил старенький магнитофон. Наталья сидела опустошенная, понимая, что вечер закончился, поднялась убирать со стола.