- Дедушка, а ты долго за бабушкой ухаживал?
- Зачем? Я, как увидел её, сразу узнал.
Автобус остановился на шоссе среди леса. Высадил пассажиров. Те моментально, словно муравьи, разбежались по тропинкам и дорожкам в разные стороны. Лишь одна хрупкая девушка осталась около остановки. Она поставила на землю огромный чемодан и огляделась.
Сквозь редкие деревья в одном из направлений увидела вдали на холме живописную деревеньку, к которой убегала трогательная «ленточка» просёлочной дороги. Девушка невольно залюбовалась: «Красота-то какая!» Но тут же спохватилась, что забыла спросить у сошедших попутчиков, в какую сторону идти. А её предупреждали, что остановка «Кулаково» «обслуживает» несколько деревень.
На счастье, по одной из тропинок выехала велосипедистка в синей куртке, надетой на платье в голубой горошек по белому полю, и в косынке, из-под которой виднелись светлые беспорядочные завитушки волос. Несмотря на жару, женщина была почему-то в резиновых сапогах. На багажнике размещалась чёрная объёмистая сумка.
«Ой! Вылитая Стрелка! – удивилась девушка, вспомнив фильм «Волга-Волга». – Точь-в-точь, как та почтальонка».
Кстати, как позднее выяснилось, местная «Стрелка» тоже обслуживала несколько деревень.
- Здравствуйте! – обратилась к ней девушка (её проинструктировали, что в деревне надо со всеми здороваться, иначе «не поздоровится»). – Мне нужна деревня Бабёнки.
Почтальонка остановилась.
- Не Бабёнки, а Бабенки, - с обидой внесла она поправку, сделав ударение на «а». - Да вона она!
Женщина указала в ту сторону, где виднелся пейзаж, понравившийся девушке. Затем, не скрывая любопытства, стала пытливо разглядывать приезжую.
– Это к кому ж такая? И хорошенькая, молоденькая! В гости? Или по-другому как? Городская, видать?
Женщина спешила задать как можно больше вопросов. Вероятно, «деревенская любознательность» давала о себе знать. Да и право первенства «узнать новость» для каждого сельского жителя имело существенное значение.
- А звать-то как? – продолжала «пытать» почтальонка.
- Татьяна Алексеевна, - смущаясь, ответила девушка.
- Алексевна... – недоверчиво «протянула» женщина и оглядела с головы до ног молоденькую «чужестранку», как бы примеряя отчество. Убедившись, что оно великовато этому худенькому, милому существу, назидательно изрекла:
- Танюшечка ты, а не «Алексевна».
- Извините, - покраснела Танюшечка. – Это я для учеников буду «Алексеевна».
- Так ты учительница? – почему-то ужаснулась почтальонка. - А случАем, не третий ли класс?
- Да... – растерялась девушка. – А откуда Вы знаете?
- Оттуда и знаем, - женщина кивнула в сторону деревни. – Мы всё про всех знаем! – затем без перехода радостно затараторила: - Ты ж Борьку моего будешь учить! Киселёвы мы! – и следом перешла на суровый тон: - Ты уж подзатыльников ему не пожалей! Поддай хорошенько, чтоб учился, как следоват.
- Что Вы! Это непедагогично! Бить детей нельзя, - включив «профессиональное», строго сказала Татьяна Алексеевна.
- Я не бить прошу. А всего-навсего подзатыльников. Бить-то зачем? Бить нельзя. Я и без тебя знаю, - возмутилась женщина. – Ну, ладно. Мне с тобой некогда. Вот в ЗятькОво почту везу. Туда тропа шибко болотистая. А ты давай, дуй по дороге прямо, вдоль поля. А как в деревню войдёшь, иди до первого проулка. И направо. А там спросишь. С языком, чай... А деревню нашу БАбенки зовут, а не Бабёнки.
Татьяна Алексеевна подхватила чемодан.
- Чемодан-то... Боле тебя будет. И я не могу сейчас помочь, - по деревенской привычке начала оправдываться почтальонка. – Ты с ним цельный день будешь идти.
- Ничего, - успокоила девушка. – Я с передышками. Да он не столько тяжёлый, сколько неудобный своими габаритами. По ногам бьёт.
- Да... - заметила женщина, - что не твоего размеру, это точно.
Они расстались. Оглянувшись, почтальонка крикнула:
- Меня Клашкой зовут! – и, вспомнив, что у них полдеревни Клашек, поспешно добавила: - Киселёвы мы!
Навстречу Клашке из леса выехала велосипедистка и тут же затормозила, увидев удаляющуюся фигурку, явно не местную.
- С кем это ты разговаривала? – опустив приветственный этикет, с нетерпением спросила она Клашку.
- Здорово, во-первых, - укорила её почтальонка. – Какая же ты, Таська, любопытная! А я спешу. На почте заругают.
- Да не заругают, – отмахнулась Таська. - К кому это? Вроде у нас в деревне ни у кого такой родни нет.
- Учительша новая. Борьку моего будет учить. Мы уже с ней договорились. Ну, чтоб построже, по-свойски...
- Ты смотри, как сгибается под чемоданом, - указала на приезжую Таська. – Эдак она целую неделю будет идти.
- Вот и я говорю, - подхватила Клашка. – Жалко девку. Татьяной Алексевной зовут. А до чего ж хороша! Сразу видно, не хабалка. Краснеет потому что. Стесняется. А культурная до чего! Я с ней поговорила.
- Хорошая, говоришь? Вот бы моему крестнику Пашке такую! – мечтательно проговорила Таська. – А то шляется за ним Райка Сапожникова! Проходу не даёт уже два года! Ну, ты знаешь!
- А как же! Конечно, знаю. Вот кто хабалка, так это Райка. И чего он ей от ворот поворот не даст?
- Сколько раз давал! Так она сама на воротах виснет. А ещё моду взяла... камешком в окошко. Вроде, как вызывает.
- А он что? – заинтересовалась Клашка.
- А ничего! Книжки читает!
- Читает, говоришь. Это хорошо. Подходят они друг другу.
- Это ты про кого? – насторожилась Таська. – Про Райку с Пашкой?
- Да нет! – возразила Клашка. - Я думаю про учительшу. Тоже ведь умная.
Клашкина «дума» Таське очень понравилась. Она ещё раз посетовала, что переживает за крестника:
- Жениться пора, а он только и делает, что от Райки отбивается. А та всех девок в страхе держит. Никого к нему не подпускает. Вон на танцах... Если какая с ним потанцует, так она потом ей по морде... по морде...
- Ох, и не говори! Насквозь Раиса чумная. У них, Сапожниковых, все такие, - поддержала Таську Клашка. – А вот эта (женщина указала на фигурку, сгибающуюся под тяжестью чемодана) хорошей бы женой вашему Пашке стала. Чует моё сердце! Ой, какая она подходящая! Умная, хоть и молоденькая!
Таська нетерпеливо взялась за велосипед. Всё, что надо, она услышала и уже рвалась догнать приезжую, чтоб хорошенько её разглядеть. Клашка тоже заторопилась, и женщины разъехались.
Молоденькая Татьяна Алексеевна, тем временем, шла вдоль поля. И, как ребёнок, восхищалась всем, что видела вокруг. Деревня, до которой было немного больше километра, казалась ей сказочным рисунком под чистым голубым небом. Девушке представилось, что она зашла на ожившую страницу к волшебной сказке о Коньке-Горбунке.
Ромашки и васильки дружно покачивались от лёгкого ветерка, словно приветствовали её. Она не удержалась и направилась к полю, чтобы нарвать букетик. За этим занятием её и застала подъехавшая на велосипеде Таська.
- ЗдорОво, - сказала она, притормозив, и с металлом в голосе (для пущей важности обращаясь для начала на «Вы») спросила: – И кто ж такая будете? И к кому?
Девушка оглянулась и оробела, так как почувствовала на себе пристальный взгляд, затаивший какое-то особое значение.
- Здравствуйте, - тихо ответила она и продолжила, словно оправдываясь: - Учительница я... начальных классов. К директору мне надо.
- Молодая специалистка что ль?
Девушка кивнула.
- Надо же! – поддела Таська. – Все из деревни, а ты в деревню.
Татьяна виновато опустила глаза. «Застенчивая, - подумала женщина. – Не соврала Клашка». А вслух сказала:
- Меня Таисией Николавной зовут. В сельсовете работаю, между прочим. Должность небольшая, но... тоже с интеллигенцией знакомы (Таська утаила, что работала уборщицей, а в зимнее время истопником). А ты, я слышала, Татьяной Алексевной будешь.
- Да, - девушка покраснела, - Татьяна Алексеевна. А откуда Вы знаете?
«И правда, краснеет. Не хабалка. Тут я с Клашкой согласна», - подумала Таська и жёстко сказала:
- Мы всё здесь знаем! – затем, указав на чемодан, заявила: - У меня багажника нет. А ты не торопись. КилОметр, всё-тки. С отдышкой иди. Я щас пришлю кого-нибудь.
Оседлав велосипед, она запылила по дороге.
...
- Маркеловна! Открывай воротА! – закричала Таська, подъезжая к дому с ажурными наличниками на окнах. – Учительница к тебе на постой.
На крыльцо вышла пожилая женщина. Не увидев никого, кроме Таськи, спросила:
- И где ж она?
- Да по дороге ещё идёт. Я её обогнала.
- Ну, и как она? Велика ли птица?
- Да какая птица! Пичужка.
- Ну, тогда ладно, - успокоилась Маркеловна. – Пойду самовар ставить.
- Кто это там по дороге идёт? – спросил голос за соседней изгородью.
- Валюшка! – позвала Таська, узнав по голосу свою ровесницу Валентину, проживающую рядом с Маркеловной. - Учительница новая едет.
- Ну, и чё, - подойдя к калитке, равнодушно отреагировала Валюшка. – Они то и дело к нам едут. И то и дело уезжают.
- Эта какая-то особенная. А я в людях понимаю. Хорошенькая. Стеснительная. И так она мне понравилась! Вот думаю крестнику Пашке как бы её сосватать. Боюсь, не перехватил бы кто из парней! – при упоминании о парнях Таська всплеснула руками: - Чего ж я?! Пойду Пашку искать, чтоб он её встретил. У неё ж чемодан тяжеленный. Заодно и познакомятся.
- Ты про Райку не забыла? Ведь изувечит. Уж волосёнки-то всем точно вырвет, - предупредила Валюшка и с любопытством уточнила: - А чё? Действительно хороша?
- Очень, - Таська даже глаза зажмурила.
- Не хабалка?
- Да нет! Ей до неё... – Таисия махнула рукой, демонстрируя «обречённость» учителки, мол, до хабалки ей «не доплыть».
- Ну, тогда ладно, - согласилась Валька. – Надо сватать.
Женщины разошлись. Таська поехала искать Пашку. А Валюшка, поспешно сняв передник, направилась в сторону магазина, где обычно между женщинами происходил «обмен мнениями».
По дороге она встретила свою подругу Зинаиду, бухгалтершу из правления.
- Слушай! Такая новость! К Пашке Капустину девка из города едет. Вроде как учительница, - заговорщески сообщила Валька. – Мне сейчас Таська туманно так намекнула... про их отношения...
- Девка? Сама едет? – ужаснулась бухгалтерша. – Не он за ней, а она к нему. Вот это да! Что-то здесь не чисто. Не беременная ли?
- Так не видно, а там, кто знает...
Обе посокрушались и заторопились в разные стороны.
Бухгалтерша Зинаида ринулась разыскивать Раису, которую терпеть не могла. Ей хотелось срочно досадить местной «Джульетте», пылко влюблённой в Пашку Капустина. Вся деревня знала, что её страсть «обречена на провал», так как Пашка был глух к её любви и непробиваем.
К счастью, Раиса сама попалась Зинаиде навстречу.
- Слышала? К Пашке невеста из города приехала. Беременная, говорят. Учительницей у нас будет работать, - выпалила Зинка и, на всякий случай, отступила в сторону, словно боялась получить за такую новость оплеуху.
- Что? Что ты сказала? – вскрикнула Раиса. – Какая ещё невеста?! Из какого города? Да мой Пашка безвылазно в деревне сидит. А если и ездит, то только в поле на своём тракторе.
- Я не знаю, - испугалась Зинаида. – Таська сообщила по деревне. Она всё-таки тётка ему.
- Так! Хорошо! – гневно задышала Райка. – И где она? Эта беременная учительница?
- Так, говорят, с автобусом двухчасовым приехала. Идёт с тяжелющим чемоданом. То и дело отдыхает.
- А он, почему её не встречает? – ехидно спросила Райка.
- Не знаю. Может, она сюрприз ему хочет сделать. А он-то сам, где сейчас?
- Он-то известно, где! В поле пашет. – Раиса сделала глубокий вдох. - Ну, держись, учителка!
Зинаида тайно ликовала, что досадила Райке. У них была давнишняя война... из-за бухгалтерии. Раиса была помощницей Зинаиды. А рвалась «выше». Постоянно «находила» ошибки в отчётах начальницы и грозила «доложить» руководству. Это пугало и раздражало Зинаиду.
Увидев, что Райка помчалась по дороге, ведущей к автобусной остановке, бухгалтерша окончательно удовлетворилась «отмщением», но, тем не менее, спохватилась... как бы «кровь не пролилась». Она решила, на всякий случай, зайти к директору.
А Танюшечка... неторопливо шла, тем временем, по деревенской улице. И продолжала радоваться и восхищаться. Резные наличники, горластые петухи-красавцы, колодцы с длинными «журавлями», гуси, пытающиеся её ущипнуть, - всё приводило её в восторг.
«Вот устроюсь, - начала мечтать она, - и привезу сюда родителей. Им точно здесь понравится».
Но мечты её спугнуло внезапное явление: из-за поворота выскочило длиннокосое существо и ринулось ей наперерез. Таня от страха выронила чемодан. Раиса же (а это была она) коршуном зависла над ней.
- Мотай отсюда подобру-поздорову! – процедила она сквозь зубы. – Я тебе покажу, как чужих мужиков отбивать!
- Я... нникого... не отбиваю... – не понимая грозной претензии, заикаясь, еле проговорила Таня.
- А ну, говори, к кому идёшь?
- К Павлу Егоровичу я...
По трагическому совпадению, отчество у Раисиного Пашки было такое же, как у директора - «Егорович».
- Ах ты, фря городская! А ну, разворачивайся! Бесстыжая! Ещё и чужого ребёнка ему везёшь! В городе нагуляла, а Пашка... расти! Я выведу тебя на чистую воду. Зараза пришлая!
Бедная «пришлая», оглушённая потоком странных обвинений, вошла в состояние стопора. Она растерялась и никак не могла взять в толк, почему директора здесь называют «Пашкой», и почему ему предстоит растить какого-то ребёнка, которого, якобы, везёт она, Таня.
- Вы меня, наверно, с кем-то перепутали? – дрожащим голосом произнесла несчастная девушка.
- Я-то? Перепутала? – гневно прокричала Райка. – Да я тебя, как облупленную, узнала! Ишь, чего захотела?! К Павлу Егоровичу... А ну, живо разворот! На автобусную остановку марш! Я ведь и пинком под зад могу помочь! – И презрительно, словно грязную кличку, по слогам выдавила: - Татьяна Алексеевна!
Внутри у Татьяны Алексеевны как будто что-то сломалось. От непонимания происходящего внезапно заломило в голове. Она готова была бежать, но от страха ноги еле передвигались. Чемодан оттягивал руку.
Радужное настроение, с которым она шла недавно по деревне, улетучилось. В один миг в её глазах всё изменилось вокруг. Небосклон, недавно казавшийся бирюзовым и чистым, «окрасился» в серый цвет. Улица потускнела.
Местная странная особа за одну минуту повернула её жизнь в «противоположную сторону».
«За что? Какое она имеет право так поступать со мной? – кричало внутри возмущение девушки. – И что я плохого ей сделала?!»
Таня огляделась, ища хоть от кого-нибудь поддержки и помощи, а наткнулась взглядом на свирепое лицо Раисы и... от бессилия заплакала. Редкие деревенские жители (а был разгар летнего рабочего дня) смотрели на неё с любопытством и недоумением. Сдерживая себя, чтобы не зарыдать в голос, Таня медленно пошла обратно.
«Хорошо, что всё произошло днём, и я смогу уехать, - подумала она. – А то пришлось бы в лесу ночевать».
На остановку она приплелась уставшей и совершенно разбитой.
«Что же это за Пашка, который Павел Егорыч?! – размышляла девушка. – Молодой директор? Но мне сказали, что директору за пятьдесят. Ничего не понимаю! Даже интересно было бы узнать правду».
Она решила посмотреть расписание автобуса, но все стены будки были с колоритным размахом расписаны местными живописцами. Здесь было всё: и народный фольклор, и острая «не в бровь, а в глаз» сатира на местных героев, и традиционные объявления на тему: «кто с кем встречается, у кого с кем любовь и кто козёл, кто дурак».
Таня вздохнула. Предположительно, автобус должен быть часа через два. В городе на расписание обратных рейсов она посмотрела вскользь, так как не предполагала, что придётся оказаться гонимой и «спасаться бегством».
«Что же я делаю?! – ужаснулась девушка. – Я даже не дошла да директора! Что я скажу в гороно?! Испугалась какой-то ненормальной?»
- Эй! – раздалось где-то сбоку. – А ты почему до сих пор здесь? Что? Кишка тонка дойти до деревни?
Таня оглянулась и увидела недавнюю знакомую. Это была почтальонка Клашка Киселёва. Девушка искренне обрадовалась ей.
- Вот уж действительно... Танюшечка! – усмехнулась почтальонка. – Силёнок не хватило? – и тут же начала действовать: - Давай свой чемодан. Щас прикрутим его к моему багажнику. Сумка-то моя опросталась.
Танюшечка заплакала.
- Э! – удивилась женщина. – Ты чего, девонька?
- Не пойду я туда... в вашу деревню, - всхлипывая, проговорила девонька. – Уезжаю я.
- Э! Э! А кто моего Борьку будет учить?!
Танюшечка зарыдала ещё громче.
- Да ты расскажи толком-то! В чём дело-то?
Сглатывая слёзы, Таня рассказала о случившемся.
Клашка хлопнула себя повыше колен, закатила глаза «под небеса» и... смачно выругалась. Танюшечка даже вздрогнула.
- Кого послушала?! Да её у нас в деревне все «по кочкам несут»!
- А я-то, откуда знала?! – в тон Клашке воскликнула Таня. – А кто такой Пашка? Директор что ль? Я ничего не поняла...
- Пашка... это Пашка, директор... это директор. Два разных человека, - объяснила почтальонка. – А Райка... отрава местная. И ведь красива, зараза! Одна коса, чего стоит.
- Косу я запомнила, а остальное не разглядела. Она очень злая была.
- А злыдня она и есть! Влюбит в себя парня, а потом бросит. Вона агроном... до сих пор по ней сохнет.
- А она?
- А ей Пашку подавай!
- А он?
- А он не даётся! Не влюбляется в неё. А она бесится от этого. Он ведь один из всех парней в её сети не попался.
- А если она его любит?
- Любит... – передразнила Клашка, - сказала бы я тебе... да маленькая ты ещё.
Таня обиделась. А Клашка продолжала сокрушаться:
- Надо же! По деревне не успела девка пройти...
- А действительно, - отметила этот факт и Таня. – Я ведь и до школы даже не дошла.
- А всё почему? – возмутилась Клашка. – Потому что деревня, она и есть деревня! Ты не успел из пуза вылезти, а все про тебя уже всё знают.
- А почему деревня с таким смешным названием? – спросила Таня.
- Не знаю, - твёрдо ответила Клашка. – Моя бабка говорила, будто приезжал в нашу деревню один важный «гусь» от Петра Первого. Это вона когда было! Увидел наших баб... (Клашка задумалась.) Ну, не теперешних баб, а ещё тех наших баб, и сказал: «Хороши бабёнки! Царю бы понравились!» А потом и пошло! Бывало так... Идёт человек, а его спрашивают: «Куда путь держишь?» А он: «Туда, где бабёнки царские живут». Вот ведь как могут люди всё разворотить.
Таня мысленно посмеялась над словом «разворотить», вероятно, означающим, в представлении Клашки, понятие «извратить».
- Но Вы же сказали, что деревня называется БАбенки.
- Ну, да! БАбенки. Просто во время какой-то переписи точки от «ё» потеряли. А чтоб удобнЕй было, и ударение переставили.
За разговором женщины не сразу заметили велосипедиста, показавшегося на дороге. Приглядевшись, Клашка ахнула:
- Это ж наш директор школы, Павел Егорыч.
Через некоторое время вдалеке показался мотоциклист. Клашка снова пригляделась.
- Батюшки! – воскликнула она. – Это ж Пашка! Тоже Павел Егорыч! Вот, пожалуйста! Оба тут. Выбирай любого.
- Мне директор нужен.
Но первым подъехал Пашка.
- Здравствуйте, - сказал он.
Таня кивнула на приветствие, а Клашка ответила:
- ЗдорОво! - и незаметно от девушки подмигнула, скосив глаза в её сторону.
Пашка засмущался.
- Это Танюшечка, - торжественно произнесла Клашка. – Будет моего Борьку учить. Вот держу, чтоб не уехала. А то ишь! Собралась!
Танюшечка покраснела. Клашка, посмотрев то на одного, то на другого, довольно заулыбалась. Подъехал директор.
- Здравствуйте, всем! А Татьяне Алексеевне! Особое почтение! Мы ждём Вас. Я только не знал точно, когда Вы прибудете. Хорошо, мне наш бухгалтер, Зинаида Васильевна, сообщила о том, что Вы приехали.
- А меня тёть Тася попросила встретить Татьяну Алексеевну, - объяснил своё появление Пашка. В его голосе было заметно волнение. Он взялся за чемодан.
- Вот и прекрасно, - обрадовался директор. – Вези на своём мотоцикле нашу драгоценную девушку к Маркеловне. Она, говорят, уже и самовар поставила. А чемодан привезу я, на своём велосипеде. Татьяна Алексеевна, Вы только несколько дней поживёте у Маркеловны. Пока Вашу комнату ремонтируют в учительском доме.
Таня, глядя на доброжелательные лица, слыша тёплые слова в свой адрес, начала приходить в себя. От этих людей, хлопочущих вокруг неё, исходили умиротворение и спокойствие.
И директор, сияющий от радости, что приехал долгожданный молодой специалист... и этот красивый парень, от взгляда которого (Таня не понимала, почему) душа замирала... и почтальонка Клашка, добрая бесхитростная женщина, желающая своему сыну Борьке хорошей учёбы... – все они вдруг стали ей почему-то небезразличными.
В голове возникла мысль, что она, Таня, давно знала их. Только в какой-то будущей памяти. А теперь встретилась с ними. И должно вот-вот произойти что-то необыкновенное. То, чего раньше не случалось. И не случится потом, неизвестно когда. А свершится именно сейчас.
Пристроив чемодан к багажнику директорского велосипеда и дождавшись, когда велосипедисты тронутся в путь, Пашка подошёл к Тане.
Они остались одни, среди уютно звенящего леса, обнимаемые лёгким ветром, под ласковым июльским солнцем. Оба сильно смущались. Но вдруг, не сговариваясь, словно что-то подтолкнуло их, взялись за руки. Её ладошка утонула в его ладони, сильной и уверенной.
Он вдруг почувствовал пронзительное желание не выпускать её рукИ и... быть рядом... рядом с этой внезапно появившейся девушкой. Быть рядом не только сейчас, а... и через минуту, через день, через год... сколько позволит судьба жить на земле.
Она интуитивно ощутила пронзительность его чувства. «Что-то странное происходит со мной, - подумала она. – Неужели, так бывает?! Мистика какая-то! Неужели, это любовь с первого взгляда!?»
- Страшно представить, что ты могла уехать, - сказал он, не замечая, что перешёл на «ты».
- Хорошо, что я не уехала, - само собой вырвалось у неё.
- Держись за меня крепче, - приказал он ей, когда они сели на мотоцикл. - Чтоб не упасть.
Таня обхватила его изо всех сил и внезапно ощутила, как волна нежности, неведомо откуда взявшаяся, буквально «накрыла» её с головой. Щемяще застучало сердце, и горячо заломило в груди.
Пашка сжался от её прикосновения. Радость переполнила его. И он каждой клеточкой своего тела ощутил, как дорог ему этот хрупкий комочек, доверчиво уткнувшийся ему в спину.
...Подъезжая к дому с резными наличниками, украшенными вензелями буквы «М», Пашка вспомнил директорское указание: «К Маркеловне».
«Ну, уж нет!» - мысленно возразил он.
И решительно свернул к своему дому.
На следующий день... Маркеловна, растворив окно, распространённо извещала соседей, столпившихся около её дома:
- Пашка-то из городУ жену привёз. Мимо моих окОн. Сама видела. Сначала-то думали про неё, что невеста она... Хотели до свадьбы на постой ко мне поставить. Я и самовар разожгла. А она женой оказалась... Вота как!
Соседи, перебивая друг друга, вмешались в речь Маркеловны:
- Да когда же он успел?
- Он же вроде и в город не ездит!
- Да ездил как-то в апреле... за гвоздями, - вспомнил кто-то.
...Много ходило версий по деревне о женитьбе Пашки Капустина. Некоторые из них были настолько фантастическими, что позавидовал бы любой писатель-фантаст. Но одна версия была настоящей и неоспоримой: в маленькой деревеньке, под светлым куполом неба, поселилась ещё одна любовь...
...