- Вы сдали раскорячку?
- Что? А, раскорчёвку! Да сдала я, Александр Александрович, сдала, все сдала, Марина молодец, Марина умница…
- Марина – морская, - тихо добавил свою лепту Городнецкий.
- …все сдала, все сдала себе ничего не взяла… А, взяла! Александр Александрович, я тут новый бланк формы восемь-девять-десять одиннадцать дэ-эр-эр взяла, давайте, пока без очереди можно сдать – я уже все заполнила – подпишите тут – а то потом хватятся все за три дня до сдачи – ужас что будет... Уф, прямо волосы растрепались, - взмахнула она головой, отбрасывая назад пшеничное великолепие. - Да-да тут, правильно, давайте, аккуратненько, потихонечку...
Сан Саныч никогда не мог понять – как это женщины помнят, когда у них волосы распущенны и им нужно делать эти взмахи, а когда – что они собранны в круглую гулечку и эти дрыги головой – неуместны.
- Меня послали назад, - пожаловался он. – К нашему инспектору. Но его же нет?
- Нет, нет, конечно нет. Никакого инспектора нет и никогда не было. Скоро все закончится, не наваливайтесь на меня, бланк порвете.
«Новый бланк – дороже старых блях. Есть такая армейская пословица?» - в голове у него было как-то карусельно, но не праздничному, а хуже.(не все дома)
- Хорошо, Александр Александрович. Давайте вы спуститесь на пятый, купите на следующий квартал папочек, а то потом их еще не будет, а я сдам уточненку по кафе и заберу вас у столика с бланками. Хорошо? Не заходите больше никуда. А то выглядите вы плохо.
- Хорошо. Мне в лифт? – Сан Саныч прислонился к стене. Голова у него кружилась уже не на шутку.
- Нет, нет, тут система очень непростая, запутаетесь: левый лифт останавливался только на чётных этажах, а правый не работает, а лестницы у них между этажами: по левой стороне на восьмой этаж, потом – весь полукруг пройти, и на следующий, седьмой – с правой стороны. Если пешком кто-то решит опуститься на самый низ – ему нужно будет все девять полукругов РайНалАда пройти – ужас какой, представляете?
- Так рая или ада?
- Нет никакого рая, нет никакого ада. Есть - Районная Налоговая Администрация. Не садитесь, Александр Александрович!
- Два в одном. Понятно.
- Ну что же вы на корточки – тут нельзя так. Вставайте! Я вас к руководящему лифту отведу, его почему-то для всех открыли, только не пугайтесь, он без кнопок, он на голосе, как поиск в гугле, ужас как здорово, правда?
- Ужас, - согласился на все согласный Сан Саныч.
- Вот и я говорю, только не опирайтесь вы так сильно, на нем никто не ездит, потому что тайны не знает, а мне одна моя подруга… Это фантастика, это завтрашний день, представляете, сколько такой стоит, сколько на него надо отчетов сдать! Только не пугайтесь – он вас сначала на первый этаж опустит, так заведено, а потом – на пятый уже. Но это проще, чем пешком или по-другому. Вот, заходите, стойте, сейчас я крикну, вы не пугайтесь…
«Пятый» - гаркнула отчетная ударница в сеточку микрофона и отпрянула назад, - Все, до встречи, Александр Александрович! – крикнула она из-за закрывающихся дверей.
На первом этаже в лифт зашел коренастый седой мужчина в светлом блестящем костюме.
- Вы на седьмой? Мне на девятый, вас высадить раньше? На какой едете? На пятый?
- Нет, - покрутив головой, автоматически соврал Сан Саныч.
Лифт получив столько разнообразных команд одновременно, рванул наверх, но секунд через пятнадцать остановился, опустился на деяток метров вниз и замер. Мужчина, удивительно похожий и на Мюллера, и на артиста Броневого одновременно («Бывают же в жизни совпадения» - прокружилось в голове Городнецкого), пожал квадратными плечами и, откинув полу пиджака, ковбойским движением выхвалил из кармана брюк золотощавую нокию.
- Подполковник Панапатенко слушает, - тихо прорычал он в трубку. - Да я уже у тебя на районе, только я не могу твой отдел найти. Что? запутано у вас тут все, Сатанасенков, запутано, какие-то дуги-круги-полукруги ?конченные. Ты же на девятом, да? Ну понял, сейчас буду.
Подполковник вынул из нагрудного кармашка носовой платок.
- Где отдел принудительных взыманий платежей, знаешь? - он промокнул перечеркнутое морщинами огромное лобо-темя.
Городецкий сильно-сильно помахал головой из стороны в сторону.
- Не знаешь… А куда ты едешь?
«Каждый человек имеет право свободно передвигаться...», - вспомнил Сан Саныч и показал глазами наверх.
«Туда», - безмолвно пошевелил он губами.
- Немой, что ли? А чего ртом тогда блымкаешь? Захлопни его – целей будешь. Что – душно? - полковник обжег взглядом Городнецкого. – У тебя лоб не потеет, тихоня?
«Нет», - опять помотал головой Сан Саныч и спрятал руки за спину.
- Слушай, немой, а чего мы стоим-то? Что – поломалось ваше чудо техники? Где кнопки, кнопки где, я спрашиваю? Да что ты все, как слон чокнутый, головой машешь? – надвинулся вплотную полковник.
Сан Саныча вжался в угол и приготовился зажмуриться, но на его счастье опять зазудела виброзвуком нокия.
- Слушаю! Что – «не получается»? Что – Григорий Степанович? я уже пятьдесят семь лет, как Григорий Степанович! Я тебя на когда просил? Я ж тебя, Гаденко, как человека просил… Да не могу я подъехать - я тут в Красноплесненском районе, с бизнесюком одним придурошным в лифте застрял, млять! Да нет, ты не понял – самый настоящий дебил. Бывают, бывают такие, вон сидит тут напротив, слюни пускает, лыбится…. Прибыль, наверно, представляет свою… А я откуда знаю? Как у них есть квота по инвалидам, так и у вас, в МинСтате, наверное, есть нормы по дебилам-предпринимателям, просто ты не знаешь. Все, Гаденко, заткнись - мне по этому холдингу весь их гной подноготный доставишь на утро, понял? Все счета, все схемы, все нычечки, понял, млять? Работай, вся ночь твоя.
- Никто ни хрена делать ни хочет, млять, - пробормотал, набирая номер, потный полковник, - Как ты, фирмач, без голоса своих-то вкалывать заставляешь? Танцуешь им, что ли? Алё, але, Сатанасенков? Сатанасенков, млять, чётче представляться надо, чётче - это тебе Налоговая Юстиция, а не райотдел твой задрипанный бывший. Я тут у тебя в лифте с идиотом одним застрял. Да, с плательщиком, с плательщиком. Немой, млять! Да не твой, не твой, он, Сатанасенков, и не мой, а – не-мой. Что ты не понимаешь? Ртом не разговаривает, млять, понятно? Мычит только «ме-ме-ме», менеджер, млять! – лысина полковника побагровела. - Ладно, Сатанасенков, вытаскивай меня отсюда – или ты у меня сам замычишь, понял?
Полковник злобно сунул трубку в карман и, наклонив голову, повернулся к Городнецкому:
- Тут что – вентиляции нет? Млять, сопрел весь… У тебя воды нет, бизнесмен? Ты что, и глухой еще? Как вы, млять, бизнесом своим занимаетесь, калеки чертовы! В галстуке он…
Сан Саныч щелкнул застежкой и без утайки распахнул перед полковником портфель, набитый важными ненужными листиками. Полковник брезгливо полюбопытствовал нехитрыми внутренностями и скривился уже прокомментировать бумажное убожество Городнецкого, но в этот момент опять ожила нокия.
- А кто, я что ли за тебя возбуждать дела буду? Да там, капитан, по двести шестой – полный фарш. Конечно, в особо крупных. А ты как считал? А надо – с калькулятором, да умножать, умножать… Да, да. Теперь по ушастому - там до десяти с конфискацией. От этого пусть и пляшет, понял? Ничего, как автосервис прикупить, так лаве есть! И никаких «условно»!
На каждую цифру лифт начинал трудолюбиво гудеть, но с места трогаться не решался – как сотрудник, который хочет сделать все как можно лучше, но не понимает из водопада речи начальника – что же нужно в первую очередь?
Теперь и у Городнецкого пересохло в горле. А действительно, почему не гудит кондиционирование? через десять лет их найдут в этом лифте (???) полковник его укусит и выпьет кров?
- …я сейчас не могу, я тут застрял на районе. Да здесь дебил один со мной в лифте, Святослав Пантелеевич, я не могу такие вещи... Нет, обычный - просто немой, но вроде слышит. Понятно, что не расскажет, а вдруг он писать умеет? Обломать-то обломаем, но как бы поздно не было - давайте не по телефону? Я к вам завтра утречком подскочу в Администрацию, хорошо? Все доложу, не волнуйтесь, все уже на мази, все на подстаховочке. Спасибо, до связи, я утром вашего Славика наберу, он мне время назначит, хорошо? До свидания.
- Таким людям отказывать приходится, млять, с вашим долбанным лифтом, - коротким толстым пальцем Панапатенко втыкал, наверное, по две кнопки за раз на тельце миниатюрной нокии, - Это не Сатанасенков? А кто это? Что - я кто? Счас узнаешь, я кто!
После четвертой попытки полковник, наконец, втыкнул правильный номер:
- Сатанасенков? Млять, ты что там… как не понял – в каком лифте? А позвонить? Что значит «занято»? Дозвониться по номеру, млять, не можешь, оперативник хренов! ну, какой-какой, белоснежный этот, для руководства. Да знаю я, что ты не руководство, млять, знаю! Как? Да нет тут кнопок, млять! Не знаешь? Так пойди – узнай!
Тяжело дыша, полковник вырубил нокию и замер, уставившись невидящим взглядом на позолоченную пластиночку. В лифте повисла грозная тишина - Городнецкий тоже старался понапрасну не шевелиться.
- Млять, немой, а ведь ты как-то сюда приехал...
Городецкий задержал дыхание. Чтобы стать еще незаметнее, оставалось только одно - перестать моргать.
- Как-то ты тут нарисовался… – полковник вдруг грохнул ладонью по стенке возле самого уха Сан Саныча. - Ты ведь секрет лифта знаешь! В глаза мне смотреть, в глаза! Не закрывать! - и, боднув перед ним воздух, остановился в паре сантиметров от лица. - Отвечать правду! Тфу, млять! Кивать мне, кивать, калека, млять, предпри-ни-мааатель он... А двух слов связать не можешь. А я тридцать лет на земле, в каждой бочке затычка – опером в центральном районе, где все на понтах, где все при машинах-кабинетах – и драть некого! На подсосе все тридцать лет, млять! Понял? Что ты понял? Все крыши – ого-го, не меньше министра. По районам пацаны к капитанству уже и машины, и дома, а я все....
Сан Саныч поёрзал, чтобы вжаться в самый угол, но угол был какой-то тупой и в себя пускать его не хотел. Оставалось только сползти на пол, но тут щека Городнецкого коснулась решеточки управляющего микрофона. «Может тихонько сказать «пятый» - мелькнула смелая мысль, остренькая, как шпажка второго за сегодня неопытного мушкетера.
- А ты золотой вилкой из бочки икру жрал? А я в семье пятый! Пятый, пятый, понимаешь?
Лифт взвыл тихим иноплатенным ультразвуком и мягко тронулся в указанном направлении. Через мгновенье двери его бесшумно разъехались.
- Александр Александрович, что вы так долго? Я тут жду, жду…- обиженно затянула главбухша. – Что вы такое мне глазами показываете? Отвечайте, ну. Чего вы лицо такое делаете? Выходите немедленно, хватит кататься!
- Так ты что – не немой?– начал наливаться кровью и так не бледный полковник.
- Немой, - прохрипел Сан Саныч и выскочил из лифта. – Девятый! Девятый! – заорал он со всей мочи в закрывающиеся двери чуда-лифта.
- Я тут новый бланк раздобыла, бесплатно между прочим, а вы на меня… корчите тут лицо такое. И в лифте катаетесь туда-сюда, когда я тут ксерокопирую на свой страх и риск. Ужас просто! А что на вас лица совсем нет, что-то случилось?
- Ничего, - потрогал лоб Городнецкий, - страшного. Нам нужно уходить отсюда.
- Хорошо, что ничего страшного, а то если что - я за вас подписывать ничего не буду, а предприятие все равно должно работать, что бы там с вами не случилось…
- Нам нужно идти отсюда. Давайте только – лестницами.
- Вот черкнёте в последний раз – и свободны. За минуту выскочим на свежий воздух. Давайте, давайте ваш портфель, я подставлю, так удобнее будет - не надавливайте только сильно ручкой, а то на бланке дырочки проколятся - я их знаю, они скажут: ужас какой, а не аккуратно заполненный бланк, переделывайте – скажут они…
- Марина Семеновна!
- Да, Александр Александрович?
- Мы – уходим, уходим прямо сейчас…
- Хорошо, уходим - вот тут еще, в квадратиках – в каждом – отдельная буковка - фамилия, печатными – и нас тут нет и не было. Согнитесь, согнитесь – так удобнее будет. Я, кстати, узнала.
- Что узнали? – никак не мог прицелится в конец листочка Городнецкий.
- Печатными, печатными. Ага: «гы, о, ры, опять о, ды-ны»…
- Не подсказывайте! Что вы узнали?
- Вы же можете сбиться – мне же потом переделывать, - пожала плечами бухгалтерша. - Что недоимка у вас – это, оказывается, штраф – я узнала. Вы штраф не уплатили.
- Какой штраф? – разогнулся Сан Саныч.
- Вот тут еще раз надавите, а то как-то бледно, ужас просто. У вас, что – паста кончается? А, штраф ваш – за неуплату. И вот тут еще подпишите, последняя подпись – и вы на свободе.
- Какую неуплату?
- Подписывайте, подписывайте. За неуплату какой-то пошлины.
- Какой пошлины?
- Какой-то судебной. Да что ж это у вас не подпись – а прямо какой-то кусочек кардиограммы получается!
- Какой судебной?
- Да не хватайтесь вы за меня - не знаю я. А вы что, нигде в последнее время не судились?
...продолжение следует.