Ровно в девятнадцать тридцать на стул напротив Городецкого опустился высокий худой мужчина с хорошо заметной проседью на левом виске.
- Ты уже заказал? А почему здесь нет, – присевший двумя пальцами отставил в сторону замызганный пластиковый наборчик с черно-белыми специями, - меню?
- Это кафе «Карма», - Сан Саныч выпрямился навстречу своему осанистому спутнику. - Тут приносят, что заслужил.
- Понятно: жри, что дают. А что ты, дружище, все голову, - одернул рукава темно-синего блейзера собеседник, - подпираешь?
- Да так… Девушка, девушка! – замахал руками Сан Саныч, - Что тебе взять, Стас?
- Только воду. Бери себе.
- Я уже заказал горячий бутерброд. А ты есть не будешь? Девушка… - безнадежно махнул Городецкий.
Стас, широко известный в финансовых кругах своими подначками типа «потешное кредитование» и «банкротомат», задумчиво посмотрел вслед замотанной в темно-коричневый передник официантке.
- У меня сегодня деловой ужин. В смысле, для меня – завтрак, – уточнил он. - Офис открою, работу запущу – и на десять в «Империал».
- Ого! Кого ты так по-царски ужинаешь?
- Журналистка одна, очень перспективная. Внимательная. Вдумчивая. Будет большой обзор в «Инвестлистке» - я должен ей объяснить, как рынок акций, – Стас приподнял очки в тонкой золотой оправе и помассировал переносицу, - функционирует.
Поначалу эта привычка брать паузу перед последним словом Сан Саныча откровенно раздражала. Но Стас весь состоял из тире и других прямых линий. Сухой и вытянутый, с гордо поднятым подбородком, он был из тех мальчиков, которые до конца школы пишут чернильной ручкой и учатся по справочникам.
В деловой среде Станислав Повановский позиционировал себя как «первый ин-ост-банкир этой страны». Вернувшись после двухлетнего штатовского эмбиэя «поднимать фондовый рынок», он стал предлагать интересную невидаль: конфиденциальные консультации по инвестициям в восточные ценные бумаги. Конечно, широкие массы рядовых тружеников, измученных запретами Национального Банка, и не мечтали капитализировать свои заначки на Токийской фондовой бирже, но в этом городе было много бюджетных денег и достаточно людей, которые всегда считали эти средства своими собственными. И Стас, потомственный юрист в третьем колене, выросший не в последней столичной семье, оказался тут очень кстати. Отбоя от знакомых чиновников, которые хотели бы потихоньку прикупить себе надежные японские облигации, у него в те времена не было. Но по прошествии трех лет, вступив в возраст Христа и осознав, как хорошо он помогает разворовывать родную страну и как это нехорошо - Стас бросил эти грязные игры инвестиционного разума.
- Как бизнес, есть ли прыбыля, дружище? Как там в твоем стишке, ну, про поцелуй… - Стас, когда не хотел говорить о чем-то, переходил на эдакий гуслярский речитатив.
- «Уж бизнес поцелует - так взасос. Где милый профит? Все за лоссом – лосс», - иногда из Сан Саныча выскакивали довольно удачные рифмованные двустишия, как золотые яйца-близнецы из невинной пятнистой курочки.
- Вот-вот! отличный эпиграф и к Уставу, и к Учредительному договору! Ты ключи принес? У тебя там – все нормально?
Стас, как и все остальные известные Сан Санычу предприниматели, любил прибедняться, хотя делал он это, как и все они, не от хорошей жизни. Уже второй год фирма Стаса работала в офисе Городнецкого «на подселении». По нынешним кризисным временам это было очень удачное обстоятельство: Повановский компенсировал треть всех арендных платежей Сан Саныча, причем наличными и без договора. Субаренда была запрещена, но Стас сам договорился с Тимурычем, местным директором, о том, что он со своими сотрудницами будет беспрепятственно проникать через турникет общежития и поздним вечером, и ранним утром. Фирма Стаса занималась размещением азиатских ценных бумаг в Северной Америке и, учитывая разницу во времени, именно ночью Стасовским брокершам нужно было выходить на инвестиционную тропу - охотиться за скальпами доверчивых штатовских домохозяек. Таким удачным образом, второй женский коллектив в дневное время места не занимал нисколько, единственное только – и так небольшой кабинет Сан Саныча пришлось разгородить надвое: Стас наотрез отказался делиться личным рабочим пространством.
- Держи, – Сан Саныч передал ночному соседу связку офисных ключей. - Да ничего, все вроде нормально. Звонок только один был. №1 Из Гниюшки.
- Из какой?
- Из городской.
- Из городской? Ого! Надеюсь, хоть не из Управления внешней безопасности?
- Из него, – Сан Саныч вытер ладонь о салфетку. - Из оперативно-розыскного отдела.
- Рассказывай, – Стас снял очки и осмотрев стол, оставил их в руке.- Кто звонил, опер?
- Полковник, - Сан Саныч сложил салфетку вчетверо.
- Полко-овник?
- Ну, подполковник, - еще раз перегнул салфетку Городнецкий. – Старший.
- Саша, старший подполковник и простой полковник – это две ступеньки по служебной лестнице.
Несмотря на военную выправку, служил Стас недолго - всего год лейтенантом в столичной военной прокуратуре. Но звание первого иностбанкира («Я, дружище, не из тех, кто выводит деньги из страны на запад. Я вывожу их – на восток!») предполагало не только знание многих сильных мирка сего, но и навык отлично разбираться в сложных ведомственных должностях и регалиях.
- Да, между ними еще младший полковник. Ну, короче: меня не было, и он приказал перезвонить. А Тоня еще телефон криво записала. Еле-еле подобрал номер, - и Сан Саныч пересказал весь утренний спектакль со всеми перезвонами.
- Ну, что я думаю, - Стас достал из кожаной бордовой папки футляр для очков. - Процентов пять – что ты, дружище, ближневосточный наследный принц.
- А я почему не в курсе?
- А ты такой тайный принц, которому память выжгли, – Стас, как профессиональный картежник, одной рукой расщелкнул футляр очков, - раскаленной вилкой. И девяносто пять процентов, дружище – что все это совпадение. Не тебе он звонил. Он ошибся - одну кнопку не ту нажал.
- А второй раз почему позвонил?
- И во второй раз он ошибся, - Стас упокоил очки в бархотке футляра. - Тыкал пальцем – и опять не туда потыкал. (цитата из Бук? Пословица? Юридич термин) Вот у тебя сегодня, дружище - кто-то из представительниц твоего женского коллектива налажал?
- Да не без этого. Визитки принесли, Антонина проверила – дважды, как ты говорил – телефоны-мейлы правильные.
- Дабл чек – наше все, - кивнул Стас, - Конец всех концов. А бяка в чем?
- «Атолл» - с одним «л».
- Да, Тончик-колокольчик - уважаю! А помнишь, в «Тысячелях» ты не проверил оригинал-макет на английском и они напечатали «бузинесс» с одним «с».
- Ага, и Патрон потом этими папками … Девушка, девушка! да, мы ждем, хорошо.
Официантка – высокая худая брюнетка с длинным хищным носом (метафора) – не выдержала первая:
- Еще что-то заказывать будете?
Стас закончил церемонию обтирания рук влажной салфеткой и, продолжая удерживать паузу, тщательно вытер столовые приборы.
- Это брускетта с хумусом? - примял он вилкой жидкую кашицу на кусочке хлеба.
- Это гренка с намазкой, - ответила кольнула пространство перед собой остроносая. – Горячего бутерброда нету – микроволновка сломалась.
Стас осторожно, как ценитель пробку, понюхал испачканные серо-бурой смесью неровные зубцы.
- Вам тоже такое сделать?
- Нет, спасибо, - наконец поднял он взгляд на девушку. – Принесите просто бутылку воды. Без газа. Не холодную. Закрытую. Запишите?
- А это кто был? – проводив взглядом фыркнувшую «Наизусть выучу» официантку?, спросил Сан Саныч.
- Цапля. Равнодушная, холодная. Все знает, ничего не умеет. В беде не бросит, в любви заклюет, - Стас осмотрел вилку с налипшими серыми комочками.
- Ты пессимист. И теория твоя о происхождении официанток из отряда пернатых – тоже грустная.
- Веселого мало. Но и ты - не Дюймовочка. Как твоя Вера говорит: у тебя на лице всегда малооблачно. Ты не напрягайся так, все равно самое плохое случится неожиданно.
- Ну, спасибо, друг – утешил, - нагнулся к поджаренному хлебцу Сан Саныч. Слушай, Стас, а как зовут твою журналистку?
- Отстань. Лучше посмотри в зеркало – такое впечатление, будто тебя обещали убить, а потом объявили, что еще помучают, - Стас покрутил зажатую тремя пальцами вилку.
- Смотрю. Каждое утро в нашем лифте. Так как завут журналистку: Снежанна? Филона? А, Вальтесарра! Вера говорит – через сорок лет все регистратуры в поликлиниках и дежурки в жеках – будут заполнены сплошными И и ТТттми.
- Как, кстати, Вера?
- Вера – отсутствует. Манюська выиграла конкурс Фламенко – они на соревновании сейчас в Барселоне, представляешь? – Сан Саныч приподнял гренку и подсунул под нее солфетку, - Так какое имя – Ииии, да?
- Снежанна. На! - протянул он вилку Сан Санычу. - Просто Снежанна. Из хорошей семьи, очень потенциальная.
- Угадал! Фантастика! Гостья из будущего! Ты знаешь – я в детстве думал, что женщины все – инопланетянки. Слушай, зачем мне вилка, бутерброд же – рукой, - Сан Саныч облизал ненужный инструмент и ттт на середину стола. – Может кому-то пригодится. А я знаешь, Стас, что думаю. Представь – сколько всего в Галактике обитаемых планет? И на них там обитают предприниматели, такие же как мы. Правда?
- Да, правда. Братья по бестолковому разуму, - отодвинул от себя подальше вилку Стас.
- Вот, точно! Колония ос-торговцев, гудящая уже три поколения над квартальным отчетом; франчайзинговая плесень, разъедающая новые каналы сбыта; мохнатый червь - предприниматель, свернувшийся кольцом Мёбиуса и заглотивший свой хвост в надежде постичь бесконечность кеш-флоу рипорта. Уу, как вкусно! Слушай, намазка эта – селедочная такая, хочешь попробовать? я забыл как называется только.
- Ты в детстве Ефремова начитался, дружище, вот он тебе тогда и напустил тумана Андромеды в мозг. А прелесть твоя называется форшмак.
- Точно! А еще там, Стас - есть один мыслящий океан би ту би протоплазмы, покрывший собой всех своих заказчиков на целой планете. Кстати, а как он будет звонить своему полковнику – ведь они все там растворены друг в друге? А разумные иридиевые кристаллы-диллеры – как придут на допрос к такому же иридиевому полковнику - ведь они все вросли в каменное ядро своей планеты сразу после Большого взрыва? Оставить тебе попробовать? Вкусно очень.
- Не нужно. Я уже привык к холостой жизни, а тебе еще... Сколько Вера будет отсутствовать?
- Неделю. Спасибо, девушка, - Сан Саныч кивнул на Стаса, - Это он водичку заказывал.
- Ты больше ничего от меня не скрываешь? – Стас даже не глянул на отклассифицированную официантку, она отплатила ему тем же.
- Нет, что ты, - Сан Саныч наклонил голову и постарался откусить кусок побольше.
- Нам этот офис терять нельзя, слышишь? Саша, что ты делаешь? Подними его!
- Неудобно, он большой. Проще наклониться. Там еще Марь Семеновна курсовые разницы какие-то придумала.
- Напрасно ты так, - Станислав взял бутылочку минералки. - За это сейчас цеплять будут.
- Но ведь это копейки, Стас! Там у меня – семнадцать канадских долларов не пересчитанных. Ммм, какой дух морской – настоящая селедка! Ты точно не хочешь кусочек?
- Саша, это же крючок, - Стас отодвинулся и покрутил бутылку. - Он и должен выглядеть неопасно – это первейшее к нему требование.
- Господи, ну прямо оккупированная территория. А мы с тобой – два командира раздолбанных партизанских отрядов: встретились на опушке и бинты на патроны меняем, соль на табак. И бесконечные отчеты пишем в гестапо: две рельсы взорваны, три колеса проколоты…
- Кстати, про гестапо. Ты 8-ОПРСТ сдал. дружище? – Стас постучал ногтем по крышке минеральной бутылочки.
- Завтра. Не переживай - Марин Семённа все держит под колпаком.
- Как там она? У нее уже было первое событие? Или все еще не замужем?
- Тобой, кстати, постоянно интересуется. А так – как обычно: на разрыве, на шпагате. Ты, что – открыть бутылку хочешь? Дай.
Городнецкий, потянулся за вилкой и черенком шпокнул горлышко:
- Смотри - пригодилась! А стакан она тебе не принесла? Еще недоимка у меня какая-то.
- Большая? – подобрался иностбанкир.
- Ерунда, сто пятдесят рублей всего. В следующем месяце перекроем.
- Саша, большое недоверие Государственной Налоговой Исполнительной Юстиции начинается с маленькой недоимки
- Все будет нормально, Стас. Все будет нормально.
...продолжение следует.