Заболела моя собачка. Как-то неожиданно. Неожиданно для меня, для всех нас. Болезнь, как и смерть, всегда приходит неожиданно. Очень больно смотреть на неё, больно и жалко. Жидкость скапливается в животике у неё, и ножки задние плохо ходят, подворачиваются. Ну что ж, тогда подумал я, будем ухаживать за ней. Вот и ухаживаем – даём лекарство, выносим на руках на улицу по пять раз в день, кормим с рук. А что делать? Тринадцать лет она нас радовала. Встречала меня с работы, улыбалась, и хвостиком виляла – тили-вили, тили-вили. Она ждала меня, и знала, когда я должен прийти, тапочки мне приносила. Знаешь, так тепло было на душе от этого. А сейчас заболела….
- Да выкиньте вы её, - сказал тесть, зачем она вам.
- Ну как же, папа, - тогда произнёс я, она же член нашей семьи, мы не можем без неё. Она как ребёнок, только говорить не может.
Ну, ты скажешь, - ухмыльнулся он, нашли ребёнка. Я не стал с ним спорить, понимая, что это бесполезно. В деревне совсем другие понятия о животных, про Маленького Принца здесь не слышали. А если бы и услышали, то просто посмеялись, и покрутили пальцем у виска. И ничего против этого не скажешь, потому, как от скотины должна быть какая-то польза. А какая польза от маленькой комнатной собаки?
Корова в деревне, это молоко, мясо, свинья – мясо, куры, утки, гуси, индейки – и мясо, и яйца. А кролики – это не только ценный мех, ну ты меня понимаешь. От них есть польза, их кормят, за ними ухаживают, что б потом съесть или продать. Даже кошка, и та очень важная скотина в доме. А если свинья не растёт – убить её, корова не отелилась, туда же, на мясо, потому как кормить, ради того, что б кормить, это не по-хозяйски.
Нам такие собаки не нужны, - сказал Серёга. Это брат жены. Мы тогда только приехали в отпуск, и зашли к нему в гости. Лето было дождливое, ну просто ни какое, везде лужи, чернозёмная жирная грязь прилипает к ногам, того и гляди без галош останешься, не пройти, не проехать. Заходим во двор, дождь моросит, а у него цыплята гуляют, штук пятьдесят, ни меньше. Гуляют сами по себе, просто так, без загородки, ни за забором, ковыряются себе в грязи, шлёпают по лужам, грязные, мокрые. А тут ещё щенок под ногами вертится, маленький, месяца два от роду, не больше, шухарной такой, игривый. Ребёнок одним словом, ему бы поиграть, порезвиться. А с кем? Кроме цыплят никого нету, он естественно к ним, а к кому ещё? Была бы рядом мать, он бы от неё не отходил. А тут один, и ни кто ему не объяснил, что к цыплятам подходить нельзя, хоть они и на свободе. А у хозяина мозгов нет, это уже у меня тогда такое впечатление сложилось. А что я должен подумать? Цыплята гуляют сами по себе, а рядом собаки, кошки, всякие там хищные птицы, которые тоже не прочь полакомиться дичинкой. Ну вот, щенок естественно к птичкам поиграть. Раз, и нет птички, сломал её. Раз и нет второй….
- Нам такие собаки не нужны, - сказал Серёга, схватил щенка за шкирку, поднял, рядом валявшуюся деревянную колотушку и не слова не говоря, треснул ею со всей силы щенка по голове. И убил. Он даже не визгнул. Просто, спокойно убил ребёнка и выкинул на кучу навоза. А мы с женой остолбенели, аж, сердце сжалось….
- Ты, что, дурак? – только и смог произнести я, когда мои потроха немного расслабились.
- Он цыплят удушил, - спокойно произнёс он.
- А ты, что хотел, если они у тебя свободно гуляют по двору, их кто угодно подушит.
- Нет, нам такие собаки не нужны, - ещё раз уже с улыбкой повторил он и довольный произведённым на нас впечатлением ушёл в хату, а мы с женой побрели к себе. Какие уж тут французские лётчики….
- Да выкиньте вы её, положите в мешок и отвезите в дальнюю деревню, пусть на свободе погуляет, - продолжал забавляться тесть, зная, что мы нервничаем. Нет, он не издевался над нами, просто, в свои восемьдесят три года, он не мог понять, как это можно держать собаку в квартире, да ещё и ухаживать за ней, когда она болеет. Её надо либо убить по его понятиям, или отвезти подальше от дома и выкинуть, и как говорится – с глаз долой, из сердца вон.
Но вот незадача. Кошка, хоть скотина нужная в деревенском хозяйстве, но и она иногда доводит своего любимого хозяина до белого коления, особенно, когда нагадит в комнате, а этот хозяин наступит на кошачье гуано и подскользнувшись, ещё и размажет его по полу. И если бы это было только один раз, ну, что делать – бывает, не вытерпела, мол, заперли в комнате и не выпустили, а то, это происходит с удивительным постоянством. Нужная в деревенском доме скотина, а их, аж, пять штук скопилось, гуляет весь день на улице, делает там свои полезные дела, а вот гадить, её тянет обязательно в дом. И хорошо, если это происходит где-нибудь в укромном месте, где хозяин не видит. Носом чувствует, что где-то мина лежит, но не видит, а когда не видишь, это не так раздражает. Если не видит, значит, нету, значит всё хорошо. А вот, если хозяин сел за стол обедать, а ты, как на зло сидишь в углу на против, смотришь ему в глаза и дуешься, и делаешь это с чувством, с наслаждением, потому, как в этом углу ты это делаешь всегда, и хозяин сам виноват, что именно в этот момент ему приспичило обедать. И всё, в это время терпение любимого хозяина лопается.
- Да, что же это такое, - кричит тесть. Вчера катался на кошачьем говне, как на коньках, сегодня другая сволочь в углу гадит и ещё смотрит мне в глаза, завтра на голову наложит, пока спать буду.
- Нинка, давай мешок скорее, - это он уже тёще. Складывай их, Анатолий отвези в Кобяки, пусть на воле погуляют, узнают, как срать, где попало. И Цыгана тоже в мешок, все надоели, сил моих больше нету.
Так и сделали, всех кошек в один мешок, Цыгана в другой, и Анатолий, это второй зять, вернее, он первый, он муж старшей дочери, но для меня второй, первый-то я, отвёз их в село Кобяки, это километров за пятнадцать от дома. Дело сделано, тесть довольный, геройски улыбается, тёща молчит, зятю всё по фиг. А вечером легли спать.
- Проснулась я ночью в туалет, включила свет, а он не спит, сидит у окна, - рассказывает тёща моей жене.
- Петь, - говорю, что с тобой, ты чего это не спишь, голова болит что ли? Смотрю, а на нём лица нет, весь побледнел, губы дрожат.
- Петь, да что же это с тобой? Тебе плохо? Давай таблеточку дам, какую принести? – спрашиваю его.
- Ох, Нинка, - говорит он мне, что же это я наделал. Цыгана-то, зачем выгнал. Ох, плохо мне Нинка, ох и сволочь же я. Бедный Цыган, где же он сейчас….
- Ладно, Петя, ложись спать, никуда он не денется, завтра поедем, найдём его, - говорю ему.
- Не могу Нинка я спать, он же там замерзает голодный. Он же сторожил наш дом, у него же ножки одной нету, а я его выгнал, он же друг мой, а я его предал. Да что же это такое нашло на меня Нинка, прям затмение какое-то, - продолжал причитать тесть, а губы дрожат, на глазах слёзы, я даже заволновалась за него, продолжает тёща.
- Пап, ложись спать, - это уже зять проснулся, тот который первый, но второй, - завтра поедем искать твоего Цыгана.
Кое-как успокоили его. А утром ни свет, ни заря поднял нас искать друга, даже позавтракать толком не дал.
Первый день проездили впустую. Люди говорят - видели, но куда-то убежал. Объездили всю округу, звали звали, аж охрипли, нет его и всё. На следующий день такая же беда, как сквозь землю провалился. А отцу всё хуже и хуже, лежит и молчит, только губы дрожат, весь осунулся, бледный, ничего не ест.
-На третий день я уже и забоялась его оставлять одного дома, говорю ему, - поехали с нами искать Цыгана, что будешь один дома сидеть, да и родину свою заодно повидаешь. Еле уговорила, поехал.
-Ну вот, объехали мы всё село вдоль и поперёк, опять нигде нет его. Кто говорит – у магазина видели, подъехали, там другие собаки. Потом вроде у почты видели, и там не оказалось, уже и в автоколонну ездили, может туда прибился – и там пусто. Потом едем, смотрю, у дороги в кустах, что-то чёрное мелькнуло, у меня сердце ёкнуло, стой, кричу Анатолию, выскочила из машины и побежала туда. Бегу, сама спотыкаюсь, - Цыган кричу, Цыган. А он выскочил из кустов, увидел меня, упал на колени и пополз ко мне, я подбежала, схватила его, целую, а сама плачу, и приговариваю - Цыган мой, Цыган, нашёлся бедный. Он прижался ко мне, лижит мне лицо и тоже плачет, вот не поверишь – слёзы текут из глаз.
Сели в машину, он прижался рядом, морду под кофту мне сунул и притих, так и приехали домой, даже не шевельнулся.
Вот такая вот история приключилась, с нами и с Цыганом. Отец теперь от него не отходит. Так и старается кусочек по вкуснее ему подсунуть и гладит, гладит и приговаривает – ты уж прости Цыган меня дурака старого, уж и не знаю, что на меня нашло, прям затмение какое-то.
- Теперь я понимаю тебя, - сказал он мне, в очередной мой приезд. Не поверишь, - говорит, чуть не умер от тоски по Цыгану, как такое может быть, кто бы мне сказал – не поверил.
Сидят рядом в тенёчке, улыбаются друг другу, он гладит его и приговаривает – Цыган мой, Цыган, дружочек мой.
Экзюпери, конечно отчасти прав, мы действительно ответственны за тех, кого приручаем. Но только отчасти, потому как мы и сами приручаемся и порой даже сильнее….