«Времени вечный песок. Медленное запустение
дома, что для счастья был возведён.»
(Райнер М. Рильке)
- Возьми меня завтра на задание!
- ???
- Возьми, а то я тут в лагере от тоски свихнусь.
- Как за продуктами ехать, так старые раны болят. А как сепаратистов пострелять, так возьми. И не надоело тебе стрелять?
- Нет, не надоело. Сепаратистов отстреливать мне никогда не надоест. У меня с ними личные счёты. «Пока хоть один сепаратист отравляет своим дыханием Вселенную…»
(От тоже знал эту поговорку - дальше можно было не продолжать. И знал откуда эта цитата.)
- Хорошо. Если хочешь - пойдёшь завтра с нами. Но там будет горячо.
- Значит от меня там будет толку больше чем где либо. Тем более тут… А ты мне почему-то напоминаешь лендлорда. Особенно издалека.
- А как же! Из древнего, но обедневшего рода…
Рассвет оказался на удивление прекрасным. Ну, чего я не могу сказать о войне, так это: «Ничего там хорошего нет…» Рассветы были прекрасными. (И не только рассветы.) А этот особенно: облака расположились амфитеатром, стали розовыми от ломтя солнца. И сейчас в этом амфитеатре будет разыгрываться очередная драма войны…
Мне выпало ехать в середине «брони» - на месте командира. Впервые «броня» - наш старенький «Конкурс», у меня ассоциировался с бегемотом (а окружающий край, естественно, с саванной. Хорошо, что сепаратисты ассоциировались не с зулусами и даже не с бабуинами. А эта безумная вылазка - не с сафари.) И казалось мне, что я заползаю в чрево бегемота вместе с водителем. А бегемот этот вылез из озера Му среди африканской страны Луганда.
Солдаты залезли на броню сверху - поехали. Бойцы сегодня на задание ехали с нами ещё те - со второго взвода. Все они были из Одессы и окраин. Когда я разговаривал с ними, у меня постоянно возникало чувство, что я оказался в 1919 году в вольном анархистском полку армии батьки Махно.
Когда я оказался внутри «Конкурса» чувство машины-бегемота исчезло. Появилось чувство, что я в подводной лодке. «Куда ты теперь с подводной лодки денешься…» - это я сам себе. Убежать с подводной лодки можно разве что в глубины своего «я» или в астрал. Дорогой (точнее бездорожьем, ванне путей людей) начало кидать - в каждую яму «броня» не погружалась, а падала (как в бездну волн). Я понял, что я не в подводной лодке, а в надводной. И в Тихом океане началась буря. Тайфун. Лодка, напоминающая бегемота, проглотила нас и поплыла бурным океаном. Хорошо, что морской болезнью никто не страдал. В утробе «брони» нас просто кидало: я пару раз стукнулся головой о железное небо. Ехали по степямь, пустырям и кустам.
Доехав до края кустарника, два «Конкурса» заехали в две глубокие ямы - почти спрятавшись в них. Километра за два-три виднелись на высотах позиции сепаратистов. Вон тот бугор с кустиками в дали - это по данным разведки замаскированная техника. Два «Фагота» мы разместили рядом с «Конкурсами». «Конкурсы» загудели и подняли ракеты. Всё это заняло какую-то минуту времени. Адреналин в крови, цели в кружочках прицелов. Только бы ракеты не подвели! Не взорвались на старте и не повернули назад (а такое бывало). Обидно погибнуть от собственных ракет. Пуск! Полетели! Одна, вторая, третья… В дали взрывы, огонь, пожар, дым - удача с нами! Быстро назад - в броню и на броню - и хода - рока нас не «засекли» и послали «ответку» - что-нибудь серьёзное.
Опять качка и шторм - по дороге назад. Опять бегемоты в океане. И чувство: нам удалось! Мы смогли! Сепаратисты получили сегодня своё! И это тёплое чувство покоя - дело сделано и все наши живы - это незабываемо. На базе оказалось, что некоторых солдат отправляют служить в другую часть. Прощаясь один солдат (судя по всему он читал Гашека внимательно) пожимая мне руку сказал:
- Встретимся после войны в шесть вечера в кабачке «Под липой». Есть такой кабачок в Одессе…
- Обязательно!
Эх, дожить бы до этого «после войны»! А вокруг был день - солнечный…
Осень 2014 года
Авторский перевод