Глава 109. Ради спасения от болезней плоти человек унизится хоть до паперти, а ради спасения Души на подвиг слабо ему пойти.
Миша А.: Павел Г. затвердил-уверовал: «На всё Божья Воля». Во мне сейчас будто сломалось что-то и стало видно – как Павел верит, что нужен Богу и не оставят апостола, так я вдруг воспринял ледяным мертвым нутром: «Никто не поможет», – и от очередной подачи Ч. или ОДИ насчет исполнения роли наподобие Антихриста я не ощутил противления: чувство это сродни равнодушию, ощущение мертвенное, – и смертельную же усталость. Не отчаяние ведь, а – устраненность: Антихристом, Сталиным, Гитлером… Ч. Или ОД посылают понятия (впрочем, может это сам уже посылаю), что всё это было бы или может быть в рамках Замысла, а физическое желание только отмечает-замечает желание НЕ БЫТЬ, так как оживление себя от мертвечины кажется делом безнадежным и пустым.
2015-10-15: Миша не замечает, что, раскрывая врата одного механизма на выходе из него, он тут же попадает в другой механизм. Стенания это средство надавить на жалость. Книга библейского Иова вся состоит из стенаний Иова. Стенания Иова не что иное, как обращение к Господу, в расчете на жалость, что я квалифицирую как средство вымогательства. Такой парадокс я отмечаю, что стеная, Иов продолжает борьбу с Господом, которую замечает между тем и Господь. Поэтому Господь начинает демонстрировать Иову свою Силу и думая в конце, что победил, проявляет снисхождение к побежденному (милость к падшим призывал) и возвращает тому всё, что взял у него.
Цитата:
10 И возвратил Господь потерю Иова, когда он помолился за друзей своих; и дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде.
11 Тогда пришли к нему все братья его и все сестры его и все прежние знакомые его, и ели с ним хлеб в доме его, и тужили с ним, и утешали его за все зло, которое Господь навел на него, и дали ему каждый по кесите и по золотому кольцу.
12 И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние: у него было четырнадцать тысяч мелкого скота, шесть тысяч верблюдов, тысяча пар волов и тысяча ослиц.
Господь здесь тоже играет свою роль, смысл которой заключается во вводе механизмов в практику жизни. Что делают обычно люди, когда с ними случается какое-нибудь несчастье? Они начинаются жаловаться всем направо и налево. Сжалятся люди – и помогут. На ТВ почти постоянно появляются какие-нибудь объявления с просьбой о помощи несчастному ребенку деньгами на лечение. И люди шлют деньги. У магазинов стоят матери с просьбами о помощи больному ребенку или себе. И люди подают деньги, особенно женщины.
Механизм в старой системе есть и он работает. То, чем мы занимаемся, выше я назвал Судным Днем воочию, что значит, перевели мы то, что называется Судным Днем, с тонкого плана бытия на физический. В этом смысл есть, поскольку на физическом плане появляется возможность исправить то, что на тонком плане уже не исправляется. Пользоваться старыми механизмами, надеясь на жалость Судьи или Господа, это как отказаться от предоставленной тебе возможности исправить сейчас то, что после уже никак не исправить. После придется отбывать наказание в полной мере.
У Миши грехов слишком много. Даниил Андреев видит Душу Иоанна в самых низах Адова мира. Есть смысл рискнуть, чтобы выбраться из низов. Стенаниями делу не поможешь. Надо понимать, что стенания это известное старое русло, по которому легко текут известные мысли: похныкал, пожалился – и сочувствующие найдутся. Любят на Руси гонимых, страдальцев, мучеников. Есть механизм – есть у него и свой обслуживающий персонал. Даже в группе у нас такие жалельщики находятся (Эллис и Лена П. жалеют Павла Г., когда я просто свидетельствую о качествах его, а они думают, что нападаю на него).
Миша А. понимает, что жалеть Павла Г. это хуже для Павла Г., чем не жалеть. Но по отношению к себе того же самого он не замечает и, соответственно, начинает хныкать. Я понимаю, что из лап всех этих механизмов трудно вырваться. А вырвавшись, человек оказывается в положении Маресьева, который один в лесу с перебитыми ногами. Проползти, превозмогая боль, 18 километров, это подвиг. Подвиг надо совершить такой же, какой совершил Маресьев, чтобы спасти свою Душу.
Увы, что-либо делать сама царская Душа не умеет. Хныкать она умеет, жалеть себя умеет, а что-то реальное делать – не обучена, тем более подвиги совершать. Вот убежать с поля боя, как Иоанн убежал из Москвы, когда татары подошли, царская Душа – пожалуйста. Плоть свою спасти – она готова на любые подвиги трусости. Спасти же себя настоящего – нет сил. Нет сил потому, что у Души атрофировались мышцы, предназначенные для правильной настоящей работы.
Чтобы восстановить атрофированные мышцы, надо начать работать ими, то есть и сегодня, и завтра, и послезавтра поднимать и поднимать тяжести, которые давно отучился поднимать и которые поднимать так не хочется, что тошно от одной мысли об этом. Больно мышцу – а ты через боль, жалко себя – а ты через жалко. Боль и жалость это язык физической плоти. Человеку кажется, что еще чуть он напряжется – и умрет. Не умрет, а родится.
Надо броситься на дзот, как бросался Александр Матросов. Забыть о своей драгоценной жизни – и броситься. Сегодня, завтра и послезавтра надо бросаться на дзот так, словно это твой последний подвиг. Однако на подвиги способны далеко не все, тем более не способны на них царские Души. Царей надо прижимать обстоятельствами так, чтобы они со страху, как это делают кошки, стремглав взлетали бы на высокое дерево, не думая о том, что потом. А потом, как известно, кошку спасает спасатель. Ни одна кошка еще не умерла на верхушке дерева.