Глава 10.
«Три дня тишины»
Дом Профессора я нашел не сразу, слегка проплутав по лесным дорогам. Он стоял довольно в стороне от шоссе, в дюнах, практически у самой кромки залива. Открыв тягуче заскрипевшие ворота, я загнал машину под навес, вышел и огляделся. Видимо, дом был построен давно, лет пятьдесят назад из толстого бруса, на сохранившемся старом финском фундаменте.
Ровно обтесанные камни ограды уже позеленели от времени и тронулись мхом. К воде вела дорожка, выложенная плиткой. На земле, вокруг дома, за высоким забором, росли огромные сосны. Несколько крупных, замшелых и истертых временем камней на поляне перед домом делали пейзаж еще более живописным. Никаких следов огорода или фруктовых посадок я, к своей вящей радости, не обнаружил. На расстоянии метров тридцати от дома виднелась крытая беседка, вся увитая побегами дикого винограда. Я сделал глубокий вдох и блаженно улыбнулся. Я буду чертовски рад провести здесь три дня в тишине. Открыв ключом, что вручил мне Профессор, тяжелую входную дверь, я прошел внутрь.
Обстановка дома была незамысловата. Июньское солнце щедро нагрело доски пола, я снял кроссовки и с удовольствием ступил босой ногой на теплую поверхность. В правом углу я обнаружил большой открытый камин из красного кирпича, дрова лежали рядом, в углу, в большой плетеной корзине. Несколько плетеных кресел, диван, небольшого размера, стол у стены, холодильник в углу, - вот пожалуй и вся обстановка гостиной. На столе я обнаружил подставку для меча, очень кстати. В холодильнике оказались фрукты и соки. Оторвав от грозди узбекского кишмиша маленькую веточку, я прошлепал в соседнюю комнату – там был, по-видимому, кабинет. Стоял большой рабочий стол из красного дерева, все пространство стен было заполнено книгами, книги были и на столе, и на подоконнике, и даже на полу. На полке, перед столом, я заметил несколько дубовых боккенов – деревянных заменителей катаны. Мысленно отметив это, я вышел и плотно прикрыл за собой дверь. Здесь мне делать нечего, у меня три дня отдыха.
Из гостиной деревянная лестница вела на второй этаж. Ее ступеньки тоже дружно поприветствовали меня мелодичным скрипом. Наверху оказалась небольшая уютная спальня. Проглотив последнюю виноградину и насладившись ее прохладной сочной мякотью, я лег на кровать, мечтательно скрестив руки на затылке, и задумался.
Три дня. У меня уже год не было такой роскоши, как три выходных дня подряд. Надо провести их с толком. По утрам – пробежка вдоль залива. Потом завтрак и занятия с мечом. Потом – купаться! Но залив из-за дамбы давно обмелел, идти по камням, что впиваются в ноги, полкилометра по воде – сомнительная романтика. Не хватало еще вывихнуть ногу перед походом, - хорош же я буду. Поэтому купаться я поеду на озера, думаю, что отсюда до них минут десять на машине, не больше. А потом я завалюсь в беседку и буду читать до вечера книжки, что привез с собой. Блаженство! Ну, а сейчас – разгружаться.
Спустившись к машине, я достал меч и рюкзак. Только повернувшись, чтобы идти в дом, я услышал чей-то тяжелый вздох и шаги. Медленно опустив рюкзак на пол, я поудобнее перехватил ножны и потом уже повернулся. Собака! Шагах в десяти от меня сидел огромный коричневый дог и зевал, демонстрируя угрожающего вида клыки, вздыхал и облизывался. Вот так встреча!
- Ну, и как тебя звать? – задал я дурацкий вопрос.
Дог улегся на землю, положив тяжелую голову на передние лапы, презрительно посмотрел на меня своими умными глазами и удрученно засопел. Я невольно залюбовался сильным и статным животным – красавец!
- Хан, Ха-ан! – раздался звонкий женский голос со стороны пляжа, - ну где же ты, Хан!
Дог никак не отреагировал на эти отчаянные призывы. Ну что ж, по-крайней мере, имя мы выяснили. Большие собаки всегда вызывали у меня уважение. Мне всегда казалось, что большой пес не может быть глупым, в отличие от бестолковых пуделей, невнятных болонок и пекинесов. А может, я просто презирал декоративные породы.
Присев в кресло на веранде, я неожиданно припомнил историю из детства про большого черного водолаза, что жил в нашем дворе, в доме напротив. Звали его Онли, видимо, усеченная производная от английского варианта словосочетания «Единственный». Хозяева его ленились с ним гулять и частенько отправляли его в самостоятельные прогулки по двору. Собака была умнейшей и совершенно беззлобной. Нагулявшись вдоволь и справив все свои дела, она возвращалась обратно, на свой четвертый этаж. Там Онли вставал на задние лапы и тыкался носом в кнопку звонка, сигнализируя о своем возвращении, не отпуская звонок, пока хозяева не открывали дверь. Эта идиллия продолжалась до тех пор, пока пес, видимо, постарев, не сбился однажды с курса и не позвонил в квартиру этажом ниже. Там жила подслеповатая старушка, которая и открыла ему дверь. Увидев что-то большое и волосатое на задних лапах, бедная старушка брякнулась в обморок.
Я покрутил головой и рассмеялся. Дог немедленно поднял голову и посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом. Видимо решив, что я не заслуживаю дальнейшего изучения, он снова прилег и протяжно с подвыванием зевнул.
- Ханчик, ну где же ты? - голос раздался совсем близко, и из-за сосен вышла стройная девушка, лет шестнадцати, в джинсах и футболке. На голове у нее была синяя бейсболка, с лихо сдвинутым набок козырьком, из-под которой выбивались непослушные пряди рыжих, как апельсин, волос. Увидев собаку, она кинулась к ней. Но, заметив меня, сидящего на веранде, резко остановилась и замолчала. Я ободряюще улыбнулся ей и поздоровался.
- Добрый день, - застенчиво отозвалась она, щурясь на солнце. Сейчас я заметил, что все лицо ее усеяно веснушками размером с мелкую горошину. – Вы извините, Хан – такой непослушный, только папа с ним справляется, а от меня с мамой он частенько убегает. У-у-у, вредная скотина! – Весело и совершенно беззлобно она погрозила псу кулаком. Тот сделал вид, что не замечает.
- У тебя отличный пес. А как тебя зовут?
- Только вы не смейтесь. Меня Софьей зовут. А ребята прозвали Рыжая Соня.
- Я не буду смеяться, - пообещал я.
- Я его заберу, а то мама беспокоится, - она пристегнула поводок к ошейнику пса, тот с тяжелым вздохом поднялся и с видом полной покорности судьбе поплелся за своей хозяйкой. – Мы ваши соседи, мама с папой всегда на лето снимают дачу на заливе. Спасибо и до свидания!
- Удачи! – я смотрел этой забавной парочке вслед, пока они не скрылись в дюнах, потом подхватил с пола рюкзак и отправился в дом.
На следующее утро мои планы спутал дождь. Видимо, он пошел еще ночью, с тех пор не переставая ни на минуту. Ясное еще вчера небо с раннего утра затянуло свинцово-серыми облаками, с залива порывами подул пронизывающий ветер, сосны со скрипом закачались и зашумели кронами, осыпая хвою и высохшие ветки. По поверхности залива побежали белые барашки волн, накрывая крупные камни, в спокойную погоду торчащие островками из воды. Я вышел на крытую веранду и зябко поежился. Крупные капли дождя барабанили по крыше, обильные струи воды лились по водостокам. На улице было промозгло и сыро, у самого крыльца собралась большая и мутная лужа.
Глядя на капли дождя, падающие на траву, я вспомнил красивую японскую легенду о мастерстве великих самураев, настолько искусно владевших мечом, что были способны разрубить пополам каплю, летящую с неба. Постояв еще несколько минут на веранде в раздумьях, я пожал плечами и отправился топить камин. В конце концов, у меня есть что почитать, да и виноград в холодильнике еще остался. Так прошел весь день и наступил вечер.
К вечеру дождь слегка поутих, появилась надежда, что погода наконец наладится и воскресный день я проведу, как и планировал.
Ранним утром яркое солнце подбросило меня с кровати - быстро натянув спортивный костюм, я выскочил наружу. Легкий ветерок морщил рябью гладь залива, бежать вдоль кромки воды было легко и радостно. Добежав до Репинских санаторных пляжей, я остановился отдышаться и размяться. На заливе было еще пустынно, редкие парочки прогуливались по намокшему за ночь песку, видимо, нагуливая аппетит перед санаторным завтраком. Но я был уверен, что не пройдет и пары часов, как полосу пляжей от Сестрорецка до Зеленогорска захлестнет пестрая волна отдыхающих из города. К вечеру она схлынет, оставив после себя горы пивных бутылок и банок, пустых разноцветных пакетов, огрызков и окурков…И чем круче иномарка, тем, как правило, толще морда и выше куча объедков.
Сколько лет еще должно пройти, чтобы из наших нуворишей выросли вменяемые, пусть богатые, но умственно и нравственно здоровые люди? Правду говорят, чтобы получить леди – надо начинать с бабушки. Один мой приятель – фермер, каждый понедельник садится в свой старенький джип с прицепом, сажает туда же троих своих сыновей и весь день они убирают мусор вокруг озер, что в километре от их фермы. Никто его не заставляет, и уже тем более, не платит. Не могу, говорит, и все. По ночам не сплю, душа болит. Не хочу, говорит, чтобы внуки мои в дерьме росли. А может, все дело объясняется тем, что у него в роду были дворяне?
Размявшись как следует и разогрев мышцы, я решил отправиться назад. Обратный путь до дома Профессора показался мне длиннее, тяжело дыша, я взбежал по ступенькам, и напрямик отправился в душ. Позавтракав, я захватил меч, «Книгу Пяти колец» и вышел на лужайку. Для начала необходимо было проделать несколько стандартных упражнений с мечом, нанося воображаемому противнику удары и парируя его.
Меч рассекал воздух с легким, приглушенным шелестом, словно пел какую-то древнюю боевую песню. Я снова почувствовал разницу – он шел гораздо плавнее, чем синай, но мог двигаться и гораздо резче. Ощущение было такое, как будто со своего Пассата я пересел в Феррари, и гоночная машина реагирует на мое малейшее движение, вынуждая меня сдерживать любые мои необдуманные поступки. Было ясно, что в руках у меня не просто меч, а мой партнер и советчик. Теперь понятно, почему мудрый Фудзивара вручил мне меч перед самым выходом, после того, как месяцы ушли на тренировки с синаем и боккеном. С самого я начала я бы просто не справился с ним. Я с наслаждением работал с мечом, не замечая времени. Отработав основные приемы множество раз, я раскрыл книгу великого Мусаши и стал вчитываться в рекомендации Кенсэя.
«…атака «текущей воды» используется, когда ты схватился с врагом клинок к клинку, вплотную. Когда он разрывает контакт и отходит, стараясь нанести стремительный удар длинным мечом, расширь свое тело и дух, насколько возможно и бей по врагу, но медленно, повторяя его движения, как прибывающая вода…»
Я почесал в затылке. «Расширь свое тело и дух» - и как это понимать? Ну что ж, пойдем дальше.
«…атака «огня и камней» означает, что когда ваши мечи столкнулись, ты наносишь удар так мощно, как только можешь, совершенно не поднимая меча. Это означает атаковать стремительно руками, торсом и ногами – все эти части тела участвуют в броске…»
Кажется, про эту технику рассказывал Фудзивара, говоря, что если упорно и настойчиво тренироваться, можно достигнуть сокрушительной мощи удара. Именно таким приемом Мусаши однажды обезоружил князя, самоуверенно решившего сразиться с ним. Он просто переломил его меч. Это важно, это надо отработать. Так, что у нас дальше…
«…атака «красных листьев» означает намерение сбить вниз меч противника с неким «прилипающим» движением. Успешное выполнение приведет к тому, что он непременно выронит оружие. Тренируйся непрерывно и ты сумеешь обезоружить любого врага…»
Это кажется, более или менее понятно. Надо отработать с партнером. Пойдем дальше…
Внезапно я услышал рев мотора, очевидно, выехавшего прямо на пляж джипа, хлопанье дверей и многоголосый восторженный рев веселой компании. Я поморщился. Вот тебе и «никто не потревожит». Интересно, как давно Профессор сам отдыхал здесь? На пляже уже во всю шло веселье, на полную громкость орали динамики, неся всему миру неподдельную радость от того, что кому-то «восемнадцать уже», в связи с чем надо «целовать везде», было слышно как колют дрова, и по крикам: «Колюня, тащи мангал, он в багажнике слева!» и «Куда вы, в натуре, дели водку?!» стало ясно, что компания обосновывается здесь прочно и, как минимум, до позднего вечера.
Я со вздохом убрал меч в ножны и унес оружие в дом, где бережно установил его в подставку. Даже через плотно закрытые окна доносились пьяные визги и крики, видимо кто-то кого-то тащил в воду к полному телячьему восторгу всей честной компании. Со временем, вразумительных криков стало меньше и, видимо, после обильных возлияний, пошли мужские разговоры, крепко сдобренные сальностями и матерщиной. Женское меньшинство реагировало на это подчеркнуто застенчивым кудахтаньем. Потянуло шашлычным ароматом, судя по обилию тостов, веселье разгоралось с новой силой.
Я оказался перед дилеммой. Выносить это не было ни малейшего желания. Бросить все и вернуться в город? Жалко, у меня остался еще один выходной в запасе. Попросить их переместиться отсюда как можно дальше – реакция предсказуема. Они просто не поймут. Остается одно – отправиться на озера, купаться, как я и хотел, в надежде, что по возвращении я не застану здесь это стадо нетрезвых морских котиков. Решено! На озера! Накупаюсь всласть.
Лежа на воде посреди озера – я всегда старался заплыть подальше, лечь на спину и парить, словно в невесомости – я, наконец, обрел желаемую тишину и мысленную сосредоточенность. Как сказал Профессор, основная цель Кендо – научить человека справляться с жизненными обстоятельствами без применения меча. Но достичь этого можно только через безупречную технику и изматывающие тренировки. Парадокс какой-то! Как-то не вяжется, одно с другим…
Может, он имел в виду легенду о том, как Мусаши избавился от бандитов, что выслеживали его в придорожной таверне и собирались ограбить, не ведая, с кем имеют дело. Заметив, как кучка сомнительного вида бродяг о чем-то подозрительно сговаривается за его спиной, Кенсэй спокойно и как ни в чем ни бывало закончил ужин, а потом, помедлив, несколькими быстрыми и четкими движениями палочек поймал всех мух, что надоедливо жужжали над его миской с остатками лапши. Бандиты остолбенели и быстро-быстро ретировались. А ведь он их мог легко зарубить. Всех. Играючи. Почему не зарубил? Пожалел? Вряд ли, не жалостлив он был. В те времена странствующий самурай мог легко испытать остроту своего клинка на спящем у обочины нищем или любом простолюдине, который ему чем-то не понравился. Помню историю о том, как один самурай усмотрел в прыжках бродячего актера обиду для себя лично и зарубил его. И это была норма! Почему же тогда?
Я чувствовал, что ответ где-то близко, но словно ускользает от меня, как рыба ускользает от сетей незадачливого рыболова. День клонился к закату, вода в озере темнела от наползавших теней высоких сосен и разлапистых елей, пора была возвращаться.
К дому я вернулся уже в закатных сумерках, с горечью отметив, что компания и не думала покидать прочно занятые позиции, видимо, твердо решив гулять до утра.
Уже в доме, заваривая себе жасминовый чай, я услышал глухие хлопки выстрелов и звон разбивающихся бутылок. Каждое удачное попадание в цель сопровождалось буйным ревом восторга. Сволочи. Нашли место для упражнений. Я почувствовал, что начинаю закипать, прилагая все усилия к тому, чтобы сдержаться. Не вздумай, твердил я себе. Их там, как минимум, трое здоровых невменяемых мужиков, да еще и вооруженных. Им только этого и нужно, покуролесить. Вот ты им будешь как раз в жилу. Мои колебания прервал знакомый женский голос:
- Пустите, пустите, говорю, сволочи! Хан, Ханчик, на помощь, Ха-ан!
Мне потребовалось секунд пять на то, чтобы захватить боккен потяжелее из кабинета Профессора и выскочить на улицу. Пока я бежал эти пятьдесят метров, женские крики и плач стали глуше, а пьяный гогот - сильнее. Выпрыгнув на пятно света от фар заведенного джипа, я увидел картину, от которой у меня занемели скулы.
Двое крепко пьяных мужиков, сопя и гогоча, пытались напоить мою рыжеволосую знакомую водкой, она отбивалась из последних сил. Те содрали с нее футболку, знакомая синяя кепка была втоптана в песок, рыжие волосы растрепаны. Так, двоих я вижу. Где же третий? Да и барышень что-то не видать. Ушел провожать?
Мое появление удивило их, но нисколько не напугало. Уперевшись в меня стеклянным бессмысленным взглядом и пуская слюни, один из них проговорил, пьяно качнувшись на ногах:
- Ты, эта…видишь, какая стерва..я ей – пей, а она – ни в какую, сучье отродье!
- Отпустите девчонку, - как можно спокойнее произнес я. – Она моя соседка и уйдет со мной. Софья, - позвал я. – Ты меня слышишь?
Бедная девочка рыдала, упав на колени, тщетно пытаясь прикрыться остатками футболки.
- Соня, - еще раз настойчиво позвал я. – Это я, твой сосед, дядя Саша, ты меня помнишь. Мы сейчас пойдем домой. Не плачь, иди ко мне.
Девушка поднялась и, всхлипывая, нетвердыми шагами направилась в мою сторону.
- Эй, ты че, чувак, в натуре, - встрял второй, худой и нервный уголовник. - Никуда она с тобой не пойдет, ты еще что тут за х… с бугра?
- Парни, я никого не хочу калечить. Погуляли и будет, хватит вам уже на сегодня.
- Чего? – протянул второй, - кале-е-чить? Да мы тебя сейчас сами порвем, как свинья газету, ссученыш. Вали его, Колян!
Тяжело ступая и сопя, они оба двинулись в мою сторону. У первого в руке блеснула бутылка водки, второй быстрым движением подобрал у мангала толстый металлический прут. Заученным хватом сжав боккен, я ждал, стараясь не выпускать их обоих из виду.
Первым в атаку, как я и думал, кинулся нервный, наискось замахнувшись прутом. Оттолкнувшись обеими ногами и вложив в удар всю массу тела, я выбил из его рук прут, который глухо булькнул метрах в пятнадцати, и пока нервный обалдело пялился на свои пустые руки, нанес удар по его ногам ниже колен. Взвыв, он повалился на песок, зажав ноги руками и злобно матерясь. Первый. Так, поворот, стойка…
Где второй? Слегка протрезвевший от всего увиденного, Колян треснул бутылкой по камню, и сжимая в руке остатки бутылки с остро торчащими краями бросился на меня, выставив вперед оружие на уровне моего живота. Сделав быстрый шаг в сторону и повернувшись направо, я коротко и резко ударил по его вытянутой вперед руке, раздался хруст костей, бутылка тяжело упала на песок. И продолжая его движение, развернувшись на месте, я нанес удар по его спине плашмя. Тяжелое тело пролетело вперед, с гулким стуком влипло головой в «кенгурятник» джипа и медленно сползло вниз. Так…Второй. Где-то должен быть третий. Поворот, стойка…
- Брось палку, – услышал я жесткий голос из-за спины, - и руки в гору.
Вот и третий, мелькнуло у меня в голове.
- Вали его, Петрович, вали! Он нас покалечил, сука! – надсаживаясь, орал первый, заходясь в кашле.
- Молчи, гаденыш. Ни на минуту оставить нельзя. Что тут произошло? – голос звучал колюче и властно. Похоже, совсем трезв.
Я медленно, не выпуская из рук боккена, развернулся к говорившему. Он стоял в темноте, за кругом света. Я был у него как на ладони, мне же даже лица его было не разглядеть. С такого расстояния и слепой не промажет. Совсем плохо…
- Твои ребята решили позабавиться с девушкой, они не правы, - медленно произнес я.
- Правы или нет, про то мне судить, ты палочку-то положи. Уж больно ты ей шустро машешь. Брось палку, я сказал! – резко приказал незнакомец.
Нагнувшись, я медленно положил боккен на песок.
- А теперь на колени, руки на затылок, - последовала новая команда.
- Это ты своим холуям приказывай, я на колени не встану.
- Как хочешь, - равнодушно произнес старший, было слышно как он пожал плечами и взвел курок.
И вдруг произошло совершенно невероятное – из темноты, яростно рыча, вылетела огромная черная масса, сбила с ног говорившего, и, протащив несколько метров по песку, начала его терзать. Пистолет вылетел в круг света, я его подобрал и, разрядив, поставил на предохранитель.
- Хан, Ханчик, миленький, ты пришел! – закричала Соня сквозь слезы.
- И очень вовремя, надо отдать ему должное, - заметил я, устало опустившись на песок и утирая пот. – Ты оттащи его, что ли, загрызет ведь…
- Нет, папа его выдрессировал, на оружие, - он сбивает с ног и сразу за горло хватает! Слышите, тот только сипеть может?
Действительно, сбитый с ног бандит издавал какое-то змеиное шипение и бульканье.
- Ну пусть тогда пока подержит, я позвоню в местное отделение.
С ребятами из местного ОВД у меня сложились отличные отношения еще много лет назад, там служил мой однокашник, Серега Петровский, вот его-то телефон я и набрал все еще дрожавшими от напряжения пальцами.
- Сашка, - обрадовался Серега, - ты откуда?
- Отсюда…
Я в двух словах обрисовал обстановку. Сереге никогда не надо было ничего долго объяснять.
- Все ясно, будем, жди.
Не прошло и десяти минут, как на песок выкатились два уазика, оттуда выскочили люди в камуфляже и с автоматами. Впереди бежал Серега. Мы обнялись, и я указал на лежащие вокруг тела.
- Лихо, чем это ты их так уделал? – поинтересовался мой друг.
Я молча поднял с песка боккен.
- Лихо, - повторил Серега и, повернувшись, махнул своим рукой, - грузите!
Повернувшись ко мне добавил: - Девчонке надо бы с утра подъехать в отделение, заявление написать.
- Ладно, там посмотрим. Ей и так досталось. Вот пистолет, что мы отобрали у последнего. Разбирайтесь…Уже на статью заработал. Спасибо за помощь, я девчонку уведу отсюда.
Попрощавшись, мы разошлись. Я снял с себя свитер и отдал девушке. Пока она одевалась – я поднял кепку и отряхнул с нее песок.
- Объясни мне, как ты здесь оказалась?
- Ханчик снова убежал, а мне одной в доме было страшно оставаться. Мама в город уехала до завтра, ну я и пошла его искать, - в моем свитере до колен она выглядела очень трогательно.
- Понятно, вот что… Пошли, я напою тебя чаем и ты ляжешь спать, горе луковое... А утром я отвезу тебя в город, так устроит? Зови собаку и пойдем.
Вот так втроем мы и вернулись в дом Профессора. Напоив Рыжую Соню жасминовым чаем с баранками, я отправил ее спать наверх, сам устроился в гостиной на диване перед камином. Дог улегся рядом на полу. Протянув руку, я потрепал его по шее.
Да, друг, выручил ты нас. Если бы не ты, лежать мне сейчас на песочке. Вот такого бы мне партнера с собой в прошлое. Жаль, что у меня нет собаки. Вздохнув, я закутался в плед и скоро заснул под треск поленьев и ровный гул ветра в каминной трубе.