СУББОТНЕЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ, ИЛИ ХАРАССМЕНТ
РОМАН
Начало:
http://www.proza.ru/2015/03/24/1293
Глава 17. ЭТО СЛИШКОМ!
И надобно ж беде случиться,
Что около тех мест голодный рыскал Волк.
И. Крылов. Волк и Ягнёнок
Итак, не вполне трезвая, но очень хорошо соображавшая Ольга вынужденно пребывала в объятиях импозантного седого мужчины, и эта сцена вполне подходила для заурядного фильма о сексуальных домогательствах начальника, поскольку о каком-либо интересе со стороны женщины не могло быть и речи.
В какой-то степени Ольга являлась подчинённой Лисовского, но её жизнь, по большому счёту, не зависела от того, будет ли он к ней благосклонен или нет. Никакая работа не стоит такой аморальной платы. Пусть он даже не надеется, что она уступит ему.
Но этот седовласый мужчина был всё настойчивее и, казалось, ничего не слышал. Он превосходил её силой и явно пользовался этим, хотя Ольге удавалось уклоняться от его губ. К её удивлению, он перестал выглядеть серьёзным начальником и нежно бормотал совершенно неожиданные, но, как ни странно, располагающие к нему слова. Видимо, опыт морального воздействия на слабый пол у него был немалый.
– Я к тебе почему-то сразу почувствовал такое доверие… Я уже не думал, что смогу… Не отталкивай старика… Ты меня так заводишь… Обними меня, Оля, ну обними же меня… Как хорошо, правда ведь, хорошо?.. Что ты со мной делаешь!.. Оля, ну будь же ты женщиной!.. Обними меня!
Ольга пробовала выбраться из этого дурацкого положения по-хорошему, пыталась освободиться из настойчивых объятий.
– Александр Петрович, отпустите меня, ну пожалуйста! Что вы делаете? Зачем вам это нужно? – задавала она совершенно бессмысленные вопросы.
Однако «старик», словно по утверждённому и проверенному сценарию, продолжал гладить её волосы, плечи, спину, абсолютно не обращая внимания на то, что она ему говорит.
Ей было неловко, но она не сердилась на Лисовского – наверное, потому, что это не входило в его сценарий.
Как это ни странно, после двух рюмок коньяка Ольга казалась себе почти трезвой и абсолютно уверенной в том, что он не уговорит её и не заставит уступить ему, и оттого ей было отчасти неудобно – за то, что немолодой человек питает напрасные надежды. Это вообще нездорово – попусту возбуждаться в таком возрасте, но это уже его трудности.
Лисовский не отпускал её – очевидно, он считал, что находится на правильном пути и его действия увенчаются успехом. Он незаметно подобрался под её джемпер и уже целовал живот, щекоча его своей седой бородой. Всё это происходило очень быстро, и Ольга не успевала сообразить, что ей делать.
«Да ладно, не буду же я с ним драться, пусть поцелует и отстанет – это мне ничем не грозит», – устало подумала она.
Она боялась толкнуть его сильнее – мало ли что, а вдруг он ударится головой о стол или, ещё хуже, разобьёт что-нибудь и порежется – отвечай потом за причинённое увечье. Случаются же с другими людьми всякие неожиданные истории вплоть до непреднамеренного убийства. Надо срочно выбираться отсюда, стараясь вести себя по возможности осторожно.
Не то чтобы на неё так уж подействовал коньяк – она чувствовала себя вполне уверенно, – однако у неё было какое-то странное ощущение неправдоподобности происходящего, словно она следила за всем этим со стороны, как независимый наблюдатель на выборах, который не должен допустить никаких серьёзных нарушений и злоупотреблений.
Но вдруг Лисовский ловким движением высвободил её грудь и, как младенец, захватил губами сосок. Здравствуйте-пожалуйста! Это было уже слишком – даже для сорокалетней замужней женщины! Не то чтобы она была шокирована или испугана – вовсе нет, старик даже рассмешил её, но такие вольности по отношению к ней показались ей абсолютно неуместными. И что ей теперь делать? Кто знает, на что он ещё способен? Только бы не укусил!
Совсем недавно Ольга была на приёме у известного маммолога – надо же, наконец, убедиться в безопасности своего достояния. Тогда она совершенно спокойно отнеслась к тому, что незнакомый мужчина осматривает и трогает её грудь. Это был доктор, перед глазами которого прошли многие тысячи женщин, и он, скорее всего, уже не обращал внимания даже на самых красивых их них.
И сейчас она не боялась и не стеснялась Лисовского – пусть он за себя беспокоится, а она-то знает, что грудь у неё – идеальной формы. По словам Дениса – как произведение искусства: в меру большая, высокая и упругая. Для её возраста, да ещё и после того, как она выкормила почти до года двух детей, это большая редкость. Но как ей выбраться из цепких рук подвыпившего ценителя женской красоты?
– Боже мой, какая грудь! – восхищённо бормотал Лисовский. – Какое тело! Подожди, это же так хорошо!
Ольга наконец вырвалась, отодвинулась и поправила одежду, но на этом сеанс ощупывания и любования, оказывается, ещё не закончился. Когда Лисовский положил её руку к себе на колено и, прижав, потянул её выше, она поняла, что его стариковским мечтам и эротическим фантазиям нет предела. Потом он попытался расстегнуть её брюки, и они молча боролись – каждый за свои интересы, – но, в конце концов, он разочарованно сказал:
– Ну, как хочешь, не буду же я тебя насиловать!
Он отошёл от неё и сел за свой величественный стол.
«Да никак не хочу! С чего вы взяли, что кто-то может хотеть, чтобы его использовали!» – чуть не сорвалось у неё с языка.
Ольга понимала, что неудачное завершение чересчур откровенных попыток завоевать её тело ставит Лисовского в глупое положение, и он не может не сознавать этого. Наверняка он будет злиться или даже мстить ей. Но она ведь не обязана отдаваться всем желающим. С какой стати! Мало ли что он старик! У него ведь нет права на льготное обслуживание, да и она не работница собеса. И тем более – здесь не публичный дом, а государственный университет.
Стараясь выглядеть спокойной, Ольга машинально намазала икрой ещё один бутерброд и налила себе минеральной воды.
«После коньяка надо закусить, чтобы не захмелеть, хотя... я уже не вполне трезвая. Пусть думает что угодно, но ведь я не девочка, чтобы трепетать от страха. По-хорошему, надо было уйти сразу же после его недвусмысленного намёка на поцелуи, а раз не ушла, то и получила по заслугам. Ну надо же, он ко мне почувствовал доверие! Смотрите, какой доверчивый! А если я кому-нибудь расскажу об этом или ещё лучше – пожалуюсь ректору? Тогда я, по-видимому, не оправдаю его доверия? Ну и ладно, чёрт с ним!» – думала она.
Лисовский недовольно молчал, и Ольга пыталась сообразить, как ей выбраться из этой щекотливой ситуации.
«Да нет же, он знает, что я не пожалуюсь. Во-первых, мне нужна работа; во-вторых, рассказывать кому-либо об этом стыдно, и даже очень; а в-третьих, он на меня набросился как бы из лучших побуждений… Всё-таки он не был грубым со мной. И ведь как умеет говорить: «Не отталкивай старика! Какая грудь!» Даже разозлиться на него как следует не получается – этот ветеран умственного труда меня почти разжалобил. Я сама виновата – не надо было пить коньяк. Он на это и рассчитывал, что я потеряю бдительность и поддамся его обаянию, а может, и вообще окажусь легковозбудимой нимфоманкой. Очень даже рискованный поступок для такого почтенного возраста!»
Ольга была почти уверена в том, что больше ей ничто не угрожает, и потому осталась сидеть на диванчике – чтобы успокоиться и каким-то образом завершить это «свидание».
То, что сейчас произошло, ни в коем случае не должно повлиять на её планы, если, конечно, после отказа ублажить его Лисовский согласится помочь ей. Ну не помочь, так хотя бы проследить за соблюдением правил проведения конкурса. А вообще – о каких правилах можно с ним говорить? Как говорится, «а судьи кто?»
Продолжение:
http://www.proza.ru/2015/11/27/1086
________________________________________
Фото из интернета