Красота мира
В душе моей отзовется
Песнею ветра.
Снова рассвет
Заставляет закат вспоминать…
Не грусти о прошлом.
Мацумото.
- Госпожа моя…
Открыв глаза, Кири увидела рядом с собой служанку, после чего села в постели и приветливо кивнула милой некрасивой девочке. Сама Кирицубо-сан, дочь самурая Томохиро-сана, приближенного сёгуна, была очень красива: кожа девушки была белее лепестков лотосов и снега на вершине Фудзияма, черные блестящие волосы до пят мягче китайского шелка, а большие ясные глаза цвета дождя. Томохиро-сан любил единственную дочь и гордился ею безмерно, и говорил, что на такой девушке женился бы и хатамото, ведь Кири-сан преуспела также в науках, и, по желанию отца, была обучена боевым искусством, владея пикой и катаной.
Отец отбыл в столицу несколько дней тому назад, а вести о себе пока что не прислал, но преданные слуги, просто обожавшие юную госпожу Кирицубо, все чаще шептались о том, что хозяин, по слухам, навлек на себя гнев сёгуна. Вполне возможно, что Томохиро-сан уже мертв.
Но вот чего слуги не знали: юная хозяйка обладала странным даром, который, видно, даже Аматэрасу не могла ей дать – Кири-сан слышала затаенные мысли окружающих ее людей, и мысли эти отражались в ее сознании как голоса. Занималась ли она каллиграфией, писала ли танки или играла на каком-либо музыкальном инструменте, где-то внутри все равно слышался шепот и неясный гул чужих мыслей, подлинных мыслей слуг или членов семьи. «У японцев шесть ликов и три сердца», - говорит пословица; Кирицубо-сан видела истинные лица всех, хотя и предпочитала молчать об этом.
День шел своим чередом, но неожиданно занятия дочери хозяина были грубо прерваны старым слугой, которого за такую дерзость могли бы и обезглавить, но об этом знали все, а потому старик бухнулся в ноги юной красавице:
- Госпожа, там, у ворот замка, самураи нашего сёгуна.
- Почему не впустили? – поразилась девушка.
- Они вооружены, - руки коснулся свиток, - прошу, их послание, госпожа…
Письмо гласило: «Госпожа Кирицубо, ваш отец нынешним утром совершил сеппуку в присутствии сёгуна и его хатамото, ибо оскорбил гостя императора, и честь требовала расплатиться за это жизнью. Выйдите из замка – посланники доставят вас императору для рассмотрения прав наследования замка одним из ваших родственников и решения вашей дальнейшей судьбы». Кири-сан отдала свиток домоправителю и спокойно произнесла:
- Не бойтесь ничего, я приказываю вам в случае, если не вернусь, подчиниться новому сюзерену. Сеппуку запрещаю, лучше служите моему родственнику верой и правдой, как служили отцу.
С этими словами юная хозяйка направилась к ожидающим ее всадникам.
Лишь только ворота замка были закрыты, часть служанок позорно ударились в слезы, поняв, что больше никогда не увидят свою прекрасную госпожу.
Замерев в глубоком поклоне, Кири ждала решения императора.
- Я все сказал, - нахмурился тот, - твой отец предал меня, а значит, необходимо решить, что делать с тобой.
- Смиренно прошу позволить мне совершить сэппуку…
- Не разрешаю. Уведите.
Кирицубо-сан препроводили в комнату, где она осталась вместе со служанкой, которую позволили взять с собой. Девочка вздрогнула, увидев на лице госпожи мрачную решимость; сама Кири прекрасно понимала, что теперь она будет отдана кому-то из хатамото в качестве наложницы, а это недопустимо в вопросах чести. Что ж, по крайней мере верные ей люди спасены, они будут продолжать служить их клану.
- Г… госпожа…
- Мой последний приказ тебе – подай тушь и бумагу.
Получив желаемое, Кири 0сан красиво начертала на цветном листе предсмертное стихотворение:
Честь моя
Поругана вами не будет –
Долг перед собою
И кланом знаю я,
И потому ухожу.
Служанка с замиранием сердца смотрела, как ее госпожа кладет лист на столик, затем становится на колени, осторожно отводя ткань кимоно, чтобы не обагрить дорогой наряд кровью. Губы чуть шевельнулись: «Прости меня…» - Кири прекрасно понимала, что несчастную девушку не пощадят.
Выскользнула из густых волос шпилька, свистнула в воздухе, пробивая сонную артерию на прекрасной белой шейке; когда тьма уже окутывала весь мир, остался только плач верной служанки…