Приблизительно двенадцать тысяч жи назад, в Поднебесной правил император Гао-синь-ван, храбрый и справедливый правитель, сверх меры почитавший Конфуция, который в правительстве занимал должность министра образования. По всем вопросам, будь это открытие нового университета либо установление дипломатических отношений с враждебной Зипопонией, царь советовался с великим ученым и, что еще важнее, прислушивался к его мнению. Гао одарил его дарами, выделил сму трехкомнатную квартиру в центре города со всеми удобствами и даже подарил ему собственного рикшу, который день и ночь околачивался у подъезда дома, где жил философ и меланхолично ждал выхода "барина". Не раз и не два император предлагал любимцу должность премьер-министра, однако тот всякий раз отказывался.
- Каждый должен заниматься своим делом, величайший из всех когда-либо живших императоров, - нахмурив брови, важно говорил Конфуций, Инь никогда не станет Янем, а Янь - Инем.
Ясно, что после таких слов Гао-синь-ван замолкал и более философу подобными вопросами не надоедал.
Поскольку император был справедлив и милостив, подчиненные его любили и козней не строили, так что в стране царили мир и порядок. Однако все хорошее рано или поздно кончается.
Все началось поздней осенью. Народ отмечал праздник Дракона, с шествиями, бенгальскими огнями и флагами. Жена императора, прекрасная Ло-ло-пинь, или Лоло, как ее называли придворные, обожала эти праздники и принимала в них активное участие. К сожалению, в тот день подвела погода. С севера, из Сибири, подул холодный ветер с промозглым дождем и вся праздничная процессия вымокла, в том числе Лоло. Уже ночью ее знобило и кидало в жар, а утром срочно собравшийся консилиум константировал гнойную ангину. Ангина была прекрасно изучена и ученое собрание решило лечить царицу таблетками фурациллина, а также рекомендовать ей полоскать рот настойками прополиса и марганцовки. Лечение было, несомненно, эффективным и уже через несколько дней Лоло выздоровела. Конечно, врачи настаивали, чтобы она полоскала рот еще с недельку, однако царица их не послушала и, как оказалось, зря. Уже через два дня у нее началось осложнение в виде сильнейшей ушной боли. Несомненно, врачи собрались вторично и поставили диагноз: отит, обыкновенный отит, то есть воспаление внутреннего уха, называемое тамошними врачами лабиринтитом и лечение которого было им превосходно известно, хотя мнения ученых мужей разошлись. Лю предлагал закапывать в ухо софрадекс, Ли - отипакс, Ля - гаразон. Дискуссия была довольно жаркой и в результате было решено смешать все эти лекарства и закапывать в ушко данную гремучую смесь. Узнав об этом, Конфуций предостерег врачей, туманно выразившись.
- Три части могут быть нейтральны, но смешавшись, образуют гремучую смесь, то есть, порох.
К несчастью, придурки-врачи к совету философа не прислушались и в результате ухо у царицы стало болеть с жутким постоянством - боли начинались в десять утра и кончались в восемь вечера, как только по радио начиналась передача "Спокойной ночи, Поднебесная". Разумеется, врачи получили по почте шелковые веревочки и в тот же день удавились, но бедняжке Лоло не стало от этого лучше. Никто не мог помочь - ни выписанный из далекой Германии лучший в мире оториноларинголог герр Альфред Шнапс, ни русский врач Семен Семенович Бухой. Император, безмерно любивший свою жену, страдал вместе с ней и целыми днями читал старинные манускрипты с целью отыскать волшебное зелье. И вот - в один прекрасный день страдания кончились.
Минуло ровно три года с тех пор, как ухо царицы воспалилось и стало болеть. В десять часов утра, как обычно, царица приготовила анальгетики и настой мака, которые частично снимали боль (иначе она сошла бы с ума) и, поглядывая на будильник, стала ждать часа Х, когда возникала боль. Вот минуло десять часов и уппс! В ухе что-то щелкнуло и - не поверите! - оттуда, то есть, из уха выскочил маленький, напоминающий шелкопряда, золотистый червячок длиною около одного цуня и болезнь тотчас же прошла. Ухо абсолютно не болело! Лоло бесстрашно схватила червячка и поместила его в выдолбленную тыкву, а сверху накрыла фарфоровым блюдцем.
- Сиди там, тварь подлая, а я на досуге тебя рассмотрю более подробно.
В тот же день император объявил всеобщую амнистию и устроил всенародный праздник. Каждый житель страны получил в этот день цзинь риса и два шэна вина, а кроме того, неделю подряд на крупнейшем пекинском стадионе проводился футбольный турнир, причем вход на стадион был бесплатный. В финал турнира вышли две команды -Гаован Хунюань и Фанван Лифань. Естественно, судил игру министр спорта Ли Цзянь, преданный императору по самые печенки. Надо ли говорить, что футбол во все времена был невероятно популярен. Зря англичане утверждают, что, дескать, это они являются родоночальниками этой прекрасной игры. Нет, категорически нет! Именно тогда империя была поделена на семнадцать княжеств, во главе каждого из которых стоял великий князь, формально считавшийся вассалом императора. На деле эти князья спали и видели, как бы отпихнуться от царя и создать свое, личное королевство, с кабинетом министров и прочими атрибутами. Лишь верная императору армия сдерживала сепаратистские настроения. За неимением возможности отделиться, каждое княжество имело свою футбольную команду, а население за нее болело. За последние сто лет традиционно самыми сильными командами являлись именно эти две -Гаован Хунюань и Фанван Лифань, попеременно занимавшие пьедестал почета. Естественно, команда "Гаован Хунюань" принадлежала самому императору, а "Фанван Лифань" - могущественному князю Фан Вану. Отношения этих двух лиц напоминали борьбу Людовика Одиннадцатого и Карла Смелого Бургундского. Формально, княжество Фанвана входило в состав Поднебесной, а на деле князь вел себя независимо и императору не подчинялся. Каждый князек был влюблен в свою команду и ужасно переживал ее поражения, поэтому на финальном матче страсти накалились до предела. Именно тогда Конфуций подошел к Ли Цзяню и предупредил его, чтобы он судил как можно беспристрастнее, во избежание ненужных осложнений. Однако, беспринципный Лю Цзянь, единственно из желания угодить императору, изо все сил потакал своей команде и даже назначил два незаслуженных пенальти в ворота Фанвана, в результате чего команда Гаована выиграла, а сам князь Фанван, со своей свитой присутствующий на игре, в ярости немедленно покинул стадион и даже не захотел встретиться с повелителем. Уже дома, князь объявил всеобщую мобилизацию и стал усиленно готовиться к войне.
- Первым делом, - размышлял Фанван, - я сдеру шкуру с этого подонка Ли Цзяня, а потом удавлю всю команду Гао. Впрочем, нет. Вратаря Цина я возьму себе, наш Хэ малость слабоват. Самого Гаована я удавлю, а его дочь и жена будет мыть мои окна и натирать мастикой мой паркет.
А в это время во дворце Гао происходили удивительные события. Поглощенная заботами о празднике, Лоло совсем забыла о брошенном в тыкву червячке. Каково же было ее изумление, как однажды, проходя мимо тыквы на кухню, она услышала, как кто-то там скребется. Разумеется, любопытная женщина сняла фарфоровое блюдцо и - о, чудо! - увидела маленького щеночка золотистого цвета. Такую породу собачек еще никто и нигда не видел. От удивления Лоло не могла вымолвить даже слово, но потом опомнилась.
- Гао, Гао, - вскрикнула Лоло, - иди сюда, милый и посмотри на этого чудного зверька. Посмотри же, как он красив.
Весь королевский двор собрался поглазеть на чудесную собачку.
- Интересно, какого он вида, - влез в разговор подхалим Ли Цзянь, - вроде, похож на шпица.
- Сам ты шпиц, - вспыхнула царица, - такой собачки еще мир не видел. Эй, кто там, позовите сюда придворного кинолога, как его, Тяо Гао.
Придворный кинолог заявился с толстой книгой - определителем пород собак.
- Ваши величества. Вот эта книга - наипоследнее академическое издание, описывающее все существующие на свете породы собак и собачек. Как видите, такого существа здесь нет, стало быть, это - совершенно новый вид - пушистый, золотистый и - вы только посмотрите на него - очень дружелюбный.
- Милый Гао, - обратилась царица к мужу, - давай назовем эту собачку чау. А если она подрастет и станет большой, как медвежонок - то чау-чау.
- Нет, дорогая. Чау-чау будет названием породы этой собаки, а имя ей будет Паньгу, что означает "собачка из тыквы, накрытой фарфоровым блюдом".
Паньгу стал любимцем королевской семьи. Души в нем не чаяли не только сам император с Лоло, но и прекрасная Сунь Линьхунь, их единственная дочь, умная, воспитанная и добрейшая девушка.
- Паньгу, принеси мне мои тапочки, - кричала Сунь Линьхунь.
И в ту же минуту Паньгу с тапочками в зубах прибегал к ее кровати.
- Хороший песик, умный, славненький мой.
Пока весь королевский двор умилялся псине, Фан Ван время зря не терял. Десять легионов превосходно обученных солдат выступили в поход, круша и уничтожая все на своем пути. Как только Гао-синь-ван об этом узнал, сей же час разослал депеши своим вассалам с предписаниям собрать войска и явиться к нему. И тут обнаружилась гнилая суть этих вассалов. Ни один из этих мерзавцев не помог императору. Каждый князек прислал письмо, в котором просил прощения и под благовидным предлогом отказывался от участия в походе. У одного якобы была больна любимая теща, у другого болела пятка и так далее. У самого же императора было всего три легиона воинов и было ясно, что с такой армией ему Фан Вана не одолеть. На следующий день император велел отпечатать тысячу листовок, в которых торжественно объявлял, что тот, кто принесет ему голову предателя Фан Вана, станет его зятем и получит богатейшее приданое. Но никто из ничтожных сановников не осмелился бросить вызов могущественному Фан Вану.
Как известно, беда не приходит одна. В ту же ночь исчез Паньгу. Напрасно царица, царь и прицесса Сунь Линьхунь кричали:
- Паньгу, Паньгу, где ты, малыш. Иди посмотри, какое лакомство мы тебе принесли. Ах, какое оно вкусненькое.
А Паньгу убежал неспроста. Во весь опор мчался песик по направлению к военному стану Фан Вана.
- Смотрите, смотрите, какая собачка, - воскликнул начальник генштаба, - ваше величество, такую собачку еще никто не видел.
- Ты дурак, начальник штаба. Это собачка самого императора, нашего врага и зовут ее Паньгу.
- Паньгу, Паньгу - позвал он пса.
Паньгу завилял хвостом, подбежал к Фан Вану и принялся тереться о его хромовые сапоги.
Князь обрадовался.
- Вот видишь, штабист, какая удача. Даже собака покинула императора. Думаю, что скоро мы с ним расправимся.
По этому случаю князь устроил банкет и малость перебрал.
Ночью Паньгу Фан Вана задушил, перегрыз ему шею, взял голову в зубы и во всю прыть побежал во дворец.
Император не поверил своим глазам. Паньгу принес голову его злейшего врага Фан Вана, положив, таким образом, конец междоусобной войне. И тут Гао-синь-ван крепко задумался. С одной стороны, он обещал отдать дочь тому, кто принесет голову Фан Вана, однако с другой, как же можно отдать дочь замуж за собаку, пусть даже очень красивую.
- Как же мне быть, мудрый Конфуций?
- Очень просто, величайший. Текст твоего обращения, как ты помнишь, составлял именно я и предвидя возможную ситуацию специально записал "Тот человек, который принесет голову.." и так далее. Следовательно, для того, чтобы претендовать на руку принцессы, Паньгу должен превратиться в человека.
И обратившись к собаке, добавил:
- Ты меня понял, Паньгу?
К его удивлению, собака человеческим голосом сказала.
- Да, мудрый Конфуций, я все понял и согласен с тобой. Действительно, некрасиво будет, если такая красавица, как Сунь Линьхунь выйдет замуж за собаку. Поэтому я превращусь в человека. Умоляю тебя, вели отлить золотой колокол и посади меня под него, а уж выбраться из него я сумею.
Императору стало интересно, как это может пес под золотым колоколом превратиться в человека.
- Ладно, песик, уговорил.
В тот же день царь выделил из золотовалютных запасов страны двадцать цзинь золота 96-ой пробы и повелел литейщику отлить колокол, под которым мог бы поместиться человек. Через три дня колокол был готов и помещен в покоях принцессы, по ее настоянию. Пса поместили под колокол и оставили в покое. Сначала Паньгу скулил, но потом замолк и лишь время от времени скребся о золотую поверхность.
Прошло семь дней, в течении которых Сунь Линьхунь сгорала от любопытства.
- Интересно, как Паньгу превращается в человека. А вдруг он умрет от голода и жажды? Может, в мисочке дать ему немного воды а еще орешков?
Сунь Линьхунь подошла к колоколу и приподняв, посмотрела внутрь. Там сидел человек с головой Паньгу.
- Жена моя, сказал Паньгу, - зря ты открыла колокол и посмотрела на меня. Теперь ты всю жизнь будешь любить меня таким - с человеческим телом и мордой собаки. Одевайся, мы сейчас же уходил в пещеры Тайбэй Циндао. Сунь Линьхунь наскоро собрала чемодан и темной ночью парочка покинула дворец.
Утром Лоло обнаружила опрокинутый колокол и отсутствие дочери.
- Люди, люди, они ушли, - заголосила она.
Придворные собрались и шепотом строили самые разные предположения. Пришел и Конфуций.
- Инь и Янь неразлучимы, - изрек философ.
Присутствующие тотчас поняли, что он имел в виду.
- Время, время все излечит, великий император.
Действительно, погоревав, император занялся повседневными делами - строительством Великой китайской стены и разработкой правил для изобретенной им игры в снукер.
А что Паньгу с прекрасной Сунь Линьхунь? Они жили в мире и согласии в пещере Тайбэй, которую Паньгу великолепно обустроил - оклеил обоями, провел воду и построил камин. Каждый день Паньгу уходил на охоту и никогда с пустыми руками не возвращался - то принесет жареного зайчика, то мешок риса, то большую рыбу цжу, то ли еще что. Каждые три года у них рождался ребенок. Первые три малыша были мальчиками, а после этого принцесса родила чудненькую девочку. В один из дней Сунь Линьхунь обратилась к мужу.
- Мой любимый Паньгу! Наши дети уже подрастают, а имен у них пока нет. Не будем же мы их вечно называть "Первый", "Второй" и так далее. Давай пойдем во дворец и пусть папочка даст им имена.
Сказано, сделано. Семья собрала пожитки и направилась в императорский дворец, где их встретили счастливые родители.
- Доченька, какие у нас красивые внуки. Как их зовут?
- Их будут звать так, как назовет их папочка.
Гао-синь-ван выл невероятно польщен.
- Первого малыша я назову Пань - в память о том блюде, которым Лоло накрыла золотистого червячка, выпавшего из ее уха. Второго назовем Лань, потому что ты, моя дочь, после рождения положила его в корзину.
- А третьего мальчика ...
Фантазия императора была исчерпана и он никак не мог придумать ему имя. К счастью, в эту самую минуту грянул гром и подсказал изящное решение.
- Бинго! Третьего мальчика назовем Лэй, что означает гром. Что еще?
- Папенька, а девочку?
- Лоло, сейчас твоя очередь, что ты предлагаешь?
- Давайте назовем ее Чжун, то есть колокол.
- Молодец, жена! Какое красивое имя. И голос у моей внучки как колокольчик.
Когда мальчики выросли, они решили уйти в разные стороны и основать новые страны. Пань ушек далеко на запад и основал Францию, Лань ушел на север и основал Великую Русь, а Лэй направился в Индию, где дал начало племени сикхов. А Чжун? Принцесса вышла замуж и с мужем уехала в Африку, став родоначальницей всех африканских племен.