На Земле царил относительный мир. Росли самые удивительные растения - от саксаула и орхидей до баобаба и сурепки. В саваннах паслись мамонты, носороги и зебры Греви, в поймах и протоках рек хозяйничали бобры и ондатры, а в тундре свирепствовал гнус. Не было только людей. Немцев, русских и туарегов. Индейцев племени йосемити и африканских бушменов. Даже цыган и тех не было. Ни больших, ни маленьких, ни женщин, ни мужчин, ни голубых, ни розовых - никого. С одной стороны это было хорошо. Никто в естественный ход событий не вмешивался, - травоядные поедали травку и кустики, хищники жрали травоядных и сами погибали от немощи (вследствие выпадения зубов) и болезней Альцгеймера. С другой стороны не было динамики развития, столь необходимой прогрессу.
Процессом жизни на Земли управляла Нья-Ва, сказочное существо с головой человека и туловищем змеи, двоюродная сестра Ехидны, обитающей в параллельном мире. Между прочим, существо это было невидимым, имело нулевую массу и способность к телепортации, то есть Нья-Ва запросто могла пройти сквозь время и пространство, достичь седьмой планеты далекого Альдебарана, оборотиться зеленым человечком, выпить пива из ближайшего ларька и за одну наносекунду вернуться обратно. Естественно, весьма глупым является вопрос, как это у нее получалось, с последующим "я тоже так хочу". Для подобных фокусов нужно было быть существом высшего порядка и когда мы говорим, что у нее была голова человека и туловище змеи, то это означало тот факт, что ей именно так хотелось, ибо достоверно зафиксировано ровно семьдесят ее перевоплощений. Так, сохранились видеопленки с превращением Нья-Ва в хорька, жабу и тапира, что лишний раз доказывает ее божественность и уникальность.
Как бы-то ни было, богине было скучно. Очень скучно. Ужасно хотелось общения, обмена мыслями, хоть по поводу еды.
- Ах, Нья-ва, какая вкусная рисовая лепешка. Попробуй, пожалуйста.
Конечно, богиня запросто могла придумать миллион языков, например, английский или урду; алгебру с разными тригонометриями и даже натуральные логарифмы, но, как высшее существо, мыслила абстрактными категориями. Ужасно хотелось ей затеять философский спор о предназначении всего мира, которого сама до конца не понимала, то есть она подозревала, что на более высокой ступени развития существует другое существо, рангом ее выше, которое ее создало. Что же могло быть над этим существом, она боялась даже подумать и лелеяла смутную надежду, что ежели на свете появиться мыслящая тварь, ей полегчает. В тот день Нья-Ва сидела на берегу великой желтой реки (по всей видимости, Хуанхэ) и лениво ковырялась в глине. С высокой степенью уверенности можно предположить, что речь идет о белой глине или обыкновенном каолине, которого было в округе полным-полно. И тут (настроение у нее было игривое) богиня, всматриваясь в воду на свое изображение, вылепила человеческую фигурку и произведя необходимые пассы, вдохнула в нее жизнь. Как только она поставила её на землю, вдруг - и сказать-то странно - эта маленькая фигурка ожила, закричала «уа-уа» и радостно запрыгала. Её имя было Жэнь - «человек», решила богиня. Вообще сказать, Нья-Ва была существом справедливым и если бы действие происходило на берегах Миссисипи, то человечка назвала бы "мен"; будь это на побережье Балтийского моря, неподалеку от курортного местечка Паланги, то "вирас". Однако волнующие события разворачивались в самом сердце Китая, а посему человечек был наречен гордым словом "жэнь".
- Да, "Жэнь" - это звучит гордо, - самодовольно подумала Нья-Ва.
Она слепила еще нескольких человечков и была приятно поражена их веселым смехом. Люди обоих полов окружили богиню и вели веселый хоровод.
- Бинго! - поздравила себя богиня. Теперь дело за их количеством. Нья-Ва опускала полиэтиленовую веревку в мокрую глину и стряхивала прилипшие на ней комочки на землю. И сразу же возникали люди. Если глина была чистой и белой, то появлялись женщины, а если грязной - то волосатые мужчины. Конечно, поначалу они были очень маленькими, что богиню раздражало и произнеся необходимые заклинания, люди стали раздуваться и принимать привычные нам размеры. Целый день производила она эти манипуляции и создала одно племя, назвав его племенем "Яо". Конечно же, богиня своих любимцев на произвол судьбы не бросила, наоборот, собрав вокруг себя всех доисторических людей, она, во-первых, обучила их языку (естественно, китайскому), элементарной арифметике, а затем показала, как нужно сажать полезные растения - рис, просо и персики.
Прошло некоторое время и Нья-Ва с тревогой заметила, что популяция людей уменьшилась.
- Лю чэн, - обратилась она к вождю племени, - а где же остальные люди? Почему я их не вижу? Может, они спрятались в пещерах Пэн-Пэн?
- О, великая богиня, с печалью в сердце сообщаю тебе, что семерых охотников растоптал мамонт, двое рыбаков утонули в желтых водах Великой реки, а еще троих загрыз уссурийский тигр.
- Непорядок, ох, какой непорядок, - подумала Нья-Ва, - Так эти люди совсем исчезнут с лица Земли. Надо что-то делать. Но что?
Раздумья ее были непродолжительными.
- Ну конечно! Раз звери размножаются, то что же мешает людям поступать также?
Богиня собрала племя.
- Эй, вы! Повторяйте за мной.
- Во сян чан ися чжэгэ! Громче. Еще громче. А теперь ощупайте себя, ха-ха-ха. Вот теперь половина из вас стала мужчинами, половина - женщинами. Идете и размножайтесь.
Надо ли говорить, что советом богини люди в полной мере воспользовались, да так, что в конце концов пришлось ограничивать их количество. Но это потом, когда еды стало вдоволь. А в первое время жизнь на Земле была - не сахар.
Да, было тяжело. Простой мотыгой надо было целыми днями окучивать и пропалывать рисовые стебли, да еще стоя по щиколотку в воде, отчего у крестьян болели ноги и поголовно все они были больны артритом. Не было нужных стройматериалов - ни тебе цемента, ни гипсокартона. И даже если бы эти материалы в одночасье появились, то не было строителей, архитекторов и прорабов, так что люди зимой мерзли, летом задыхались от жары, а весной страдали от наводнений. И тут наступила новая беда.
Для облегчения своей работы Нья-Ва на досуге, из подручных материалов сотворила двух богов - бога воды Гун-гуна и бога огня Чжу-жуна. Сначала все шло наипрекрасно. Гун-гун занимался исключительно водными делами, а Чжу-гун регулировал вулканическую деятельность и лесные пожары. Однако далее все пошло вкривь и вкось. Как-то раз эти два бога играли в покер и - надо же! - Гун-гун два раза подряд объявлял флеш-рояль, сорвав бешеные бабки. Чжу-жун возмутился.
- Ты, Гун-Гун, передергиваешь карты, я видел. Да, да, я своими глазами это видел.
- Как же ты мог это видеть, когда я создал густой туман, окутавший мои карты?
- Вот ты и попался, подонок. Получай!
Чжу-жун дыхнул на Гун-гуна огнем и обжег его. Бог воды взвизгнул от ярости.
- Подлый, мерзский Чжу. Я утоплю тебя в желтых водах Хуанхэ.
- Руки коротки, - парировал бог огня, - да я тебя изжарю в пламени, а после брошу дикой собаке Хао.
В общем, боги разодрались, а поскольку силы у них были приблизительно одинаковы, то начались бесконечные наводнения, пожары и землетрясения. Известно - ссорятся баре - у холопов чубы летят.
Несколько слов об этих двух персонажах. Люди считали Гун-гуна злым духом, имея в виду его на редкость вредный нрав. Было давно замечено, что ежели деревне позарез нужен был дождь для орошения посевов, то этот тип вызывал осадки рядом с селом, специально так, чтобы люди могли его наблюдать и сокрушаться. Или, наоборот, изливал на деревню крупный град так, чтобы урожай был безжалостно уничтожен. Ничего не помогало. Никакие жертвы вредного бога не трогали - ни жареные зайцы, ни вареные курочки, ни рисовые лепешки. Гун-Гун все эти дары подчистую подъедал, а потом как ни в чем ни бывало продолжал свое черное дело. Ближайшими сподвижниками злодея были Сян-лю, самый главный его помощник, который имел девять голов с человеческими лицами и синее тело змеи, жестокий и жадный, а также некий Фу-ю. К сожалению, фотокарточек с его изображением не осталось, так что о его первоначальном облике ничего неизвестно, однако после смерти он, превратившись в бурого медведя, прибежал в дом цзиньского князя Пин-гуна, лёг за пологом и, внимательно подсматривая оттуда, в конце концов так напугал хозяина, что тот подхватил множество фобий и свихнулся. У мерзавца Гун-Гуна было двое сыновей - Тю и Сю. Тю при жизни находился под сильным влиянием Сян-лю и Фу-ю, а потому так же, как они, злобствовал. Но недолго. В возрасте шестидесяти шести лет Тю нажрался красных бобов, получил непроходимость кишок и отправился на тот свет, где его превратили в черта. Раз в год, в день зимнего солнцестояния, этот тип украдкой пробирается в деревню, чтобы напакостить. Умные люди знали это и, чтобы избежать его наваждений, каждый год в день зимнего солнцестояния варили из красных бобов похлёбку. Завидев эту еду, Тю немедленно убегал. И лишь Сю был существом добрым, с мягким нравом. Он не имел никаких пороков, любил бродить и любоваться знаменитыми горами и реками, и везде, куда можно было добраться в повозке, на лодке и пешком, были следы его беззаботных и весёлых путешествий. Именно ему принадлежит честь открытия Антарктиды и Новой Зеландии; именно он впервые взобрался на Джомолунгму и изобретенным им альтиметром измерил высоту этой горы.
Между тем разразилось решающая битва. Гун-Гун с приспешниками вовсю поливал Чжу-жуна водой из мощных шлангов, создав сплошную водяную завесу и полностью перекрыв доступ кислорода, так, что бог огня не мог пустить в ход пламя из множества форсунок и вот-вот победил бы его, как в последний момент насос, подающий в шланги воду отказал, завеса спала, и Чжу-жун смог злодеев опалить. Фу-ю сразу же поджарился и сдох, Сян-лю бежал во весь дух до горы Кунлунь да там со стыда и остался. Гун-гун, видя, что из его затеи ничего не получилось, пал духом, с отчаяния и обиды решил покончить с собой и стал биться головой о гору Бучжоушань (нынешняя Канченджанга), что находится на западе, но остался жив, лишь малость тронулся.
Когда он ударился головой о гору, миру стало угрожать великое бедствие. Дело было в том, что гора Бучжоушань служила опорой, подпиравшей небо, а от удара Гун-гуна она сломалась и одна из сторон земли разрушилась, вследствие чего часть небосвода отвалилась и на небе возникли большие зияющие проёмы, а на земле - чёрные и глубокие ямы. Во время этих потрясений горы и леса охватил огромный жестокий пожар, воды, хлынувшие из-под земли, затопили сушу, и земля превратилась в сплошной океан, волны которого достигали неба. Люди не могли спастись от настигавшей их воды, а им ещё угрожала гибель от различных хищных животных и птиц, которых потоп выгнал из лесов и гор. Это был настоящий ад.
Нью-ва, видя, как страдают люди, очень опечалилась. Не зная, как наказать злого зачинщика, которому не суждено было умереть, она принялась за тяжёлый труд, чтобы починить небо. Работа ей предстояла большая и трудная. Но это нужно было для счастья людей, и Нью-ва, горячо любившая своих детей, нисколько не испугалась трудностей и смело одна взявшись за дело, преуспела. Наскоро сотворив толстые суровые нитки и колоссальную иголку величиной с десятиэтажный дом, бедняжка день и ночь сшивала небо. Наконец, через несколько месяцев работа была закончена и жизнь на Земле вновь вошла в прежнее русло. А еще через год главной богине удалось примирить Гун-Гуна с богом огня Чжу-жуном и взять с них обещание больше никогда в карты не играть. Разумеется, братья и не подумали сдержать слово. До сих пор народ мяо и яо верит, что грозы с громом и молниями - прямое следствие ссор непутевых Гун-Гуна и Чжу-жуна.