Спустя два года вашей общей, совместной жизни в законном и под одной крышей - ты признался:
- Я не любил ее… Никогда… Ждал, что ты проснешься.
Я не спящая красавица и кровь у меня вполне себе красная, не королевская, но именно она разлилась по внутренностям горячим чаем. Кипятком, обдавшим все для дезинфекции, как банки стеклянные для консервации. Горячо-то как, как больно.
Стоял в дверях съемной квартиры и глаза не поднимал, боялся, что что-то буду говорить. Молчала. Слушала, как сердце вырывается из под ребер. Смотрела на тебя и понимала, что все эти четыре года не совместные, ненавидела тебя всем, что только что обожглось чаем во мне.
Это больше похоже на начало чего-то безвыходного. Как у принцессы Дианы и Доди аль-Файеда. Мы просто разобьемся в каком-нибудь темном тоннеле. Скорее всего даже не на машине.
И это же смелости надо набраться, чтобы вот так прийти среди недели, осенью и перевернуть всю жизнь. Перечеркнуть все четыре. Четыре года, которые наполнены письмами, эсмсками, фотографиями общими, общими словечками и мечтами. Вот так взять и сказать, что «…Не любил ее. Никогда». А я то тут при чем, это твоя женщина в паспорте…
Я тогда долго смотрела на тебя. Изучала, как подопытного в клетке хомячка, ждала реакции.
- Чай будешь?
А внутри бился дорогой английский сервиз с золотой каёмочкой, из него выливался Эрл Грей и все это от груди к надпочечникам. Белый фарфор врезался в сердце, в легкие, в тонкие ткани. Кололо. Жгло. Я даже представить не могла, какие последствия могут получиться после этого чаепития внутри меня. Чем я потом залечиваться буду?
Ушел. Я долго слушала, как спускаешься по лестнице с третьего этажа,как шуршат колеса авто на парковке, как капает вода в не докрученном кране, как соседи ходят по потолку, как стучит сердце в запястьях, как дышать тяжело слушала. Потому что, когда что-то очень сильно любишь, то слышишь, как оно уходит.