Глава 4. СЧАСТЬЕ И МУЧЕНИЯ.
Картина. Императрица Александра Федоровна. Н. К. Бондаревский. Май 1907
В ноябре 1903 г. во время пребывания царской семьи в Варшаве императрица заболела настолько серьезно, что в газетах начали появляться бюллетени о состоянии ее здоровья. Заболевание было связано с воспалительными процессами в ухе, которые потребовали прокола перепонки. Во время болезни императрица стремилась оставаться одна, и даже приход в комнату фрейлин раздражал ее.
В декабре 1903 г. Аликс поняла, что она вновь беременна. И вновь стали приниматься все меры предосторожности, и вновь она перемещалась по дворцу только в кресле каталке, и вновь ее мучили боли в ногах, в спине, а особенно она страдала от головных болей. И вновь она простаивала часами в своей молельне, читала Евангелия, повторяла вслух странные старославянские слова молитвы «Отче наш», который знала наизусть. Каждый день она со слезами просила, умоляла Всевышнего подарить ей сына, она обещала, что если родиться сын, быть самой примерной, самой праведной послушницей.
В декабре 1903 г. Главный штаб в докладной записке Николаю II обобщил всю поступившую разведывательную информацию, из которой следовало, что Япония полностью завершила подготовку к войне, - практически была определена штабом точная дата ее начала. Однако никаких экстренных мер со стороны Николая II и его окружения так и не последовало. Вопрос: почему? Связаны ли эти два события? Не оказалось ли первое для государя более важным? Не уделял ли ему больше времени и внимания?
В официальных кругах российской столицы не могли вообразить, что Япония может решиться на объявление войны Российской державе. Военный министр А.Н. Куропаткиным после инспекторской поездки на Дальний Восток считал положение там вполне благоприятным и в июле 1903 г. докладывал императору Николаю II: «Мы можем быть вполне спокойны за участь Приамурского края, мы ныне можем быть спокойны за судьбу Порт-Артура, и мы вполне надеемся отстоять Северную Маньчжурию». Не допускалась даже сама мысль о войне. Дальний Восток императора не беспокоил, он находился в благодушном настроении, были даже планы военных начальников присоединения Японских островов к России. Его убеждали советники, что война закончится победой России и будет являться демонстрацией всему миру ее силы и мощи. Император с этим был полностью согласен, более того, он был уверен, что триумфальная победа поможет ему погасить волну возмущений внутри страны. В этот момент он считал, что дела семейные более важными.
Оказалось, что, несмотря на свое многократное превосходство в военной и экономической мощи, Россия не смогла успешно вести войну на Дальнем Востоке, прежде всего, из-за низкой пропускной способности Транссибирской магистрали. В ночь на 27 января 1904 г. 8 японских миноносцев провели торпедную атаку кораблей русского флота, стоявших на внешнем рейде Порт-Артура. В результате атаки на несколько месяцев были выведены из строя два лучших русских броненосца («Цесаревич» и «Ретвизан») и бронепалубный крейсер «Паллада». А днем японская эскадра атаковала крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец». Русские моряки, сражаясь до последнего, вынуждены были затопить крейсер и взорвать лодку. На следующий день Япония официально объявила войну России. Японские войска беспрепятственно высадились в Корее в феврале. Пользуясь бездействием русского командования, японцы в мае перерезали железнодорожное сообщение Порт-Артура с Россией, а в августе начали осаду Порт-Артура, которая длилась пять месяцев. Наш флот в самый важный период борьбы сосредоточения японских войск не оказал никакого сопротивления японцам. Русский гарнизон под руководством генерал-лейтенанта Р. И. Кондратенко героически оборонял крепость и выдержал четыре штурма. Неудачи преследовали русских. 31 марта 1904 г. погиб командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал С. О. Макаров - один из ярких флотоводцев того времени. Броненосец «Петропавловск», на котором он находился, подорвался на мине.
В то время, когда уже в семье императора ожидались роды, пришло сообщение о гибели министра внутренних дел В. К. Плеве, на которого государь опирался и надеялся навести порядок в стране. 15 июля 1904 г. В. К. Плеве ехал на доклад к императору в Петергоф. Когда его экипаж приблизился к углу Измайловского проспекта и Обводного канала, с тротуара к карете подбежал молодой человек и бросил под карету бомбу. В. К. Плеве умер мгновенно. В своем дневнике государь отметил: «В лице доброго Плеве я потерял друга и незаменимого министра вн[утренних] д[ел]. Строго Господь посещает нас Своим гневом. В такое короткое время потерять двух столь преданных и полезных слуг! На то Его святая воля!»– и затем добавил: «Гуляли с мама [беременной]. < > Покатался с Мишей [младшим братом] < > Обедали на балконе». Как ни странно, даже в такой трагический день, когда был убит соратник, единомышленник, проводник его воли, когда все близкие скорбели, государь не отменял намеченные семейные мероприятия. Судя по фактам, приоритетными в жизни Николая II были и оставались дела семейные, - государственные могли подождать. Реакция государя была удивительно спокойной: «На то Его высшая воля!». В этой фразе определилась позиция императора к событиям. Следуя христианскому токованию, он верил, что все происходит по воле Господа, и что люди должны принимать свершившееся, как должное, и смириться. И те, кто соблюдает Его заповеди, будут вознаграждены здесь на Земле или на Небесах. И снова он молился вместе с супругой, и снова умолял послать им наследника. Они были уверены, что Бог их слышит, что Он милостив, и чудо свершится.
Наследник родился 30 июля 1904 г. в Петергофе. Лейб-акушер Дмитрий Отт поздравил взволнованного отца: «Ваше Величество, сын - настоящий богатырь: вес 4660 грамм и рост 58 сантиметров». «Незабвенный, великий для нас день, в который так явно посетила нас милость Божия, - записал Николай в дневнике.- В 1 1/4 дня у Алике родился сын, которого при молитве нарекли Алексеем».
А через два дня Николай II писал черногорке Милици: «Дорогая Милица. Пишу тебе со слов Алике: слава Богу, день прошел спокойно. После перевязки в 12 часов и до 9 часов 30 мин вечера не было ни капли крови. Доктора надеются, что так будет продолжаться. Коровин остается на ночь. Федоров уезжает в город и вернется завтра. Он нам обоим чрезвычайно нравится! Маленькое «сокровище» удивительно спокойно, а когда ему делают перевязку, или оно спит, или лежит и смеется. У родителей теперь немного отлегло от сердца. Федоров говорит, что по приблизительному исчислению потеря крови за двое суток составляет от 1/8 до 1/9 всего количества крови». После родов кровь у мальчика долго не останавливалась, возникли подозрения, что у него гемофилия, но придворный хирург кровотечение остановил и успокоил родителей.
8 сентября царь записал с тревогой: «Очень обеспокоены кровотечением у маленького Алексея». Первые подозрения, к сожалению, подтвердились. У цесаревича был нарушен процесс свертывания крови, у него была загадочная болезнь, гемофилия или кровоточивость. При этом заболевании возникают кровоизлияния в суставы, мышцы и внутренние органы, как спонтанные, так и в результате травмы или хирургического вмешательства. При гемофилии резко возрастает опасность гибели пациента от кровоизлияния. От гемофилии страдают мужчины, женщины обычно выступают как носительницы болезни и могут родить больных сыновей или дочерей-носительниц. Сын наследует болезнь через свою здоровую мать. Императрица Александра Федоровна была, таким образом, виновницей страданий собственного сына. Знала ли Аликс об этой болезни и что ее семья поражена ею, и что она может оказаться носительницей этой болезни, а своего сына она обречет на мучения?
В 1873 г., когда Аликс было чуть меньше года, умер ее брат принц Фридрих. Он не получил серьезных травм, но в тот же вечер скончался от кровоизлияния в мозг в возрасте двух с половиной лет. Ему поставили диагноз - гемофилия. Двадцатью годами ранее диагноз гемофилия был поставлен младшему сыну королевы Виктории, Леопольду. В 1868 г у него начались кровотечения. Его болезнь требовала ежеминутной осторожности. Мальчик постоянно страдал из-за мучивших его болей. Леопольд после гибели Фридриха написал своей старшей сестре Алисе: «Не могу отделаться от мысли, что, возможно, нашему дорогому малышу повезло, ибо он не познает всех тех испытаний и страданий, которые выпадают на долю таких людей, как я».
Первое подробное описание гемофилии сделал Джон Конрад Отто, исследователь из Филадельфии. В 1803 г. он опубликовал свою научную работу на тему повышенной кровоточивости. Детально изучая генеалогию одной из семей, Отто пришел к выводу, что гемофилия – наследственная болезнь, которая приводит к повышенной кровоточивости у мальчиков. Гемофилии подвержены почти исключительно мужчины. Женщины выступают ее носителями, передавая своим детям хромосому Х с дефектными генами, определяющими отсутствие или нехватку факторов сворачиваемости в плазме крови. В викторианские времена ее умели только диагностировать.
Принц Леопольд, младший брат матери Аликс, страдал от приступов гемофилии и умер от кровоизлияния в мозг, когда ему был тридцать один год 28 марта 1884 г. Аликс было тогда двенадцать лет.
У младшей сестры Аликс, Ирены, вышедшей замуж за Генриха Прусского, младшего брата кайзера Вильгельма II, двое сыновей Сигизмунд и Генрих также страдали от несворачивоемости крови. Генрих умер в 4-х летнем возрасте в 1904 г. Гибель Фридриха и Леопольда, болезни Сигизмунда и Генриха приводили к печальному заключению, что носителем гемофилии была королева Виктория, а ее дочери могли быть скрытыми носителями этой болезни, а внучки королевы Виктории могли стать причиной страданий своих сыновей.
До 22 лет Аликс проживала в Виндзорском замке, была членом большой семьи, играла со сверстниками, внуками королевы, и, естественно, была в курсе всех семейных перипетий, увлечений и размолвок, побед и неудач, смертей и болезней. Все события проходили у нее на глазах, она была частью этой английской истории. О той роковой болезни, которая поразила их семью, разговоры велись постоянно. Элиза, ее старшая сестра, не желая быть причиной мучений своих сыновей, дала обет целомудрия - до конца жизни оставаться девственницей. Многие кавалеры предлагали ей руку и сердце, но, когда узнавали об условии Элизы, удалялись. Принял условие великий князь Сергей Александрович.
Обладая аналитическим умом Аликс, естественно, пыталась всю имеющуюся информацию систематизировать, выяснить закономерности и определить, является ли она носительницей этой столь жуткой болезни. Она установила, что у ее бабушки, королевы Виктории, было девять детей, из четырех сыновей только один, Леопольд, был болен гемофилией, а из пяти дочерей только две - ее мать, Алиса, и младшая сестра Беатрис оказалась носительницами этого заболевания. Дети королевы Виктории порадовали свою мать рождением 20 внуков и 22 внучек, включая Аликс. 5 мальчиков и одна девочка умерли при родах. Из 15 мальчиков – 4 были гемофиликами. Большинство внуков были здоровыми, и у Аликс появилась надежда, что и ее сын будет здоровым. Радужные выводы, исходя из общей статистики, теряли свою окраску и становились совсем мрачными, когда она обращалась к ситуации в их семье. У матери Алисы было семеро детей: 5 девочек и два мальчика, один из них, Фридрих, умер младенцем от кровоизлияния. Младшая Мария умерла от дифтерии, Элиза отказалась иметь детей, у Ирены - два сына страдали от гемофилии. Дети старшей сестры Виктории были все здоровы, у брата Эрнста Людвига и его детей не было никаких признаков этой болезни. Только это и вселяло слабую надежду. Аликс понимала, что вероятность того, что она является носительницей болезни гемофилии очень большая.
Желая понять суть болезни, Аликс прочитала массу книг. Она читала труды австрийского естествоиспытателя Менделя, где анализировались важнейшие факторы наследственности. Будучи беременной, она узнала о смерти 4-х летнего принца Генриха, сына старшей сестры Ирен. Великая княгиня Ксения Александровна записала в дневнике 13 февраля 1904 г.: «Алике вся в слезах, получила известие о смерти маленького племянника, младшего сына Ирен. У него была ужасная болезнь английского семейства, и недавно бедный маленький упал со стула на голову - с тех пор он все болел, и надежды на его выздоровление не было с самого начала!» Стремление найти выход из ситуации привело ее к изучению религий разных стран, к знакомству с необыкновенными явлениями, к встречам с особо одаренными людьми, верующим во Христа. «Только Господь Бог может помочь ей – говорили святые люди. – Надо молиться, надо соблюдать все заповеди, надо быть благочестивой, соответствовать правилам христианской морали. И тогда все свершится».
Сразу после рождения сына счастливая мать, когда ей сообщили, что кровь у сына не удается остановить, была поражена как молнией отчетливым пониманием ранее спрятанного в глубине души подозрения, что она - носительница ужасной болезни, а ее сын неизлечимо болен. «Why!» (За что!) – кричала ее душа. – «Чем я провинилась? В чем я согрешила? Почему должен страдать и мучиться мой маленький ни в чем неповинный сын?» Появление записи в дневнике царя за 8 сентября (через полтора месяца после рождения сына) о кровотечении говорит о том, что отец все это время еще надеялся, что диагноз, как приговор произнесенный супругой, окажется неверным, и кровотечение больше не повторится.
С этой минуты, жизнь матери, всей семьи стала сплошной разрывающей душу тревогой. Отцу и матери теперь суждено были жить в постоянном страхе - любое кровотечение могло закончиться смертью их единственного сына (наследника). В первые месяцы мать постоянно находилась рядом с сыном, боясь оставить его одного. Отец, не понимая, чем может быть полезен, не находил себе места, страшно переживал. Он только повторял, пытаясь успокоить супругу, рыдавшую почти безостановочно и находившуюся в состоянии истерики: «На все воля Божья!»
Ребенка надо было оберегать от всяких неожиданных движений и случайностей. По предписанию врачей к нему были приставлены два матроса с императорской яхты: матрос Андрей Еремеевич Деревенько и его помощник Нагорный, которые должны были следить за ним по очереди. Матрос Андрей Еремеевич, доброй души человек, обладал редким терпением, спокойно, ласково умел подойти к ребенку, успокоить, объяснить, отвлечь, а за столом уговорить съесть еще, когда тот капризничал. А когда наследник болел и плакал по ночам, Деревенько сидел всегда у его кровати, и его присутствие успокаивающе действовало на больного малыша. Матрос-дядька оберегал цесаревича, носил на руках, а няня М.И. Вишнякова ухаживала, стирала, готовила, кормила. Когда наследнику исполнилось шесть лет, его воспитание было передано учителям, а Деревенько остался при нем как слуга. Алексея лечили лучшие русские врачи, но лекарства от болезни не существовало.
Со временем Аликс нашла ответ на вопрос: «За что? Почему?». Она объясняла себе, что ее супруг – помазанник Божий – Мессия, и что он, как Христос должен нести свой крест. Своими мучениями он спасет свой народ от бедствий и как Христос воскреснет. Она же должна разделить с ним все его страдания. Такова их судьба. И они не должны роптать, а стойко исполнять свой долг.
Недуг сына предопределил образ жизни царской семьи, которая еще больше замкнулась в себе, не подпуская даже близких. В окружении остались только доверенные люди. Императорская чета все больше стала избегать проводимые во дворце и у родственников увеселительные мероприятия, предпочитая религиозные празднества.
Во время войны с японцами по России прокатились волны забастовок, оживились революционные партии, а террор стал главным методом борьбы с властью. Царь в управлении страной мог опираться только на опытных, зарекомендовавших себя министров. Такими были его наместник на Дальнем Востоке адмирал Е. И. Алексеев, военный министр и главнокомандующий всеми сухопутными и морским силами, действующими против Японии, А.Н. Куропаткин, председатель Комитета министров С.Ю. Витте, министр внутренних дел князь П. Д. Святополк-Мирский. Он сравнивал себя с капитаном корабля, который уверенно держит штурвал по курсу, но в бурю и шторм особо важным становится сплоченность команды, которая четко действует, используя свой большой опыт. Именно, сейчас он и должен опираться на них и надеяться, что их знания позволят пройти эти критические дни без потерь.
8 января 1905 г. в своем дневнике царь отметил, что «в столице еще с 7 января бастуют все заводы и фабрики. Из окрестностей вызваны войска для усиления гарнизона. Рабочие до сих пор вели себя спокойно. Количество их определяется в 120000 ч[еловек]. Во главе рабочего союза какой-то священник - социалист Гапон. Мирский приезжал вечером для доклада о принятых мерах» 8 января П. Д. Святополк-Мирский получил высочайшее повеление об объявлении в Санкт-Петербурге военного положения. Князь созвал совещание, на котором было принято решение не допускать толпы рабочих далее «известных пределов», находящихся рядом с Дворцовой площадью, а также об аресте мятежного священника. После совещания князь отправился на доклад к царю и попросил его отменить военное положение. Николай II согласился с предложением своего министра. Демонстрацию рабочих встретили солдаты, от пуль погибло около 500 демонстрантов, ранено было от 2500 до 3000 человек. Кровавое воскресенье стало исторической вехой, разделившей царствование Николая II на две части. Заявления о том, что «эта кровь навсегда отдалила царя от народа», в январские дни звучали повсюду. Князь Святополк-Мирский, как понимал царь, со своими обязанностями не справился, его подвел, вызвал своими действиями волну возмущения. Через девять дня царь снял его с поста министра, как лицо, потерявшее доверие.
Александра Федоровна сразу после событий 9 января написала длинное письмо старшей сестре Виктории: «Ты понимаешь, какое трудное время мы переживаем. Поистине, время тяжелых испытаний. Моему бедному Ники приходится нести тяжелый крест, но ему не на кого опереться, никто не может ему по-настоящему помочь. У него было столько неприятностей и разочарований, и все-таки он по-прежнему полон отваги и веры в Провидение. Он так много и так упорно трудится, но ему недостает настоящих людей.< > Плохие всегда под рукой, остальные же, из ложной скромности, держатся в тени. Мы пытаемся найти новых людей, но это сложно. На коленях молю Господа умудрить меня, чтобы я смогла помочь супругу в его тяжком труде. Ломаю голову, как найти подходящего человека, и не могу; меня охватывает чувство отчаяния».
Пресса сообщала подробности о произошедшем расстреле 9 января на Дворцовой площади. Возмущение народа действиями властей перерастало в открытые выступления против самодержавия. Ожидалось, что на днях в качестве устрашения власти, как акт возмездия, должно быть совершено покушение на одно из главных лиц императорской семьи. Не исключалось покушение на царя или членов его семьи. Царской охранкой были предприняты все возможные меры по обеспечению безопасности императорской семьи и по предотвращению каких-либо актов насилия против них. И все же террористы акт возмездия совершили:
4 февраля был убит великий князь Сергей Александрович террористом И. П. Каляевым, который бросил в карету князя бомбу. Его супруга Елизавета Федоровна прибыла к месту взрыва, когда там уже собралась толпа. Обезумевшая от горя, она стала своими руками собирать разбросанные взрывом куски тела мужа. Останки великого князя Сергея Александровича покрыли солдатской шинелью и на носилках отнесли в Чудов монастырь, Елизавета Федоровна шла за носилками. В церкви она простояла всю панихиду на коленях, потом встала и прошла сквозь толпу к выходу. Император и императрица в Москву на отпевание дяди и зятя великого князя Сергея Александровича не поехали, соблюдая меры безопасности. Они сходили в свой храм Большого Царскосельского дворца и присутствовали на службе по убиенному. И опять возник перед государем все тот же вопрос: государственная целесообразность или соблюдение христианских правил, морали. Государь предпочел собственную безопасность, а суждение толпы его не волновали.
В этот момент он больше проявлял беспокойства по поводу здоровья супруги и своего сына, чем своего. Забота о них для него была делом первостепенной важности, все остальное было второстепенным. Аликс все чаще стала жаловаться на головные боли, резкую слабость, приступы сердцебиения, одышку и хроническую бессонницу. В эти периоды не на шутку встревоженный Николай готов был выполнить любое желание супруги и легко уступал ей, если они по какому-то вопросу расходились. И, прежде всего, это касалось здоровья сына. У Аликс появилась навязчивая идея, что Бог их сына обязательно сохранит, и что божие, святые люди, передавая полученные советы с Небес, помогут им в его лечении. Все надежды она возлагала теперь на Бога. Он один мог совершить чудо. Святой человек (старец) должен был, по ее мнению, скоро появиться.
На царский двор приглашались и «босоножка Паша», и «блаженная Дарья Осиповна», и «странник Антоний», и «босоногий Вася», и косноязычный «Митей Козельский»,(«Коляба»,«Гугнивый»). «Но моему уму и сердцу - объясняла царица - подобные люди говорят гораздо больше, нежели приезжающие ко мне в дорогих шелковых рясах архипастыри церкви. Так, когда я вижу входящего ко мне митрополита, шуршащего своей шелковой рясой, я себя спрашиваю: какая же разница между ним и великосветскими нарядными дамами?» Царская чета беседовала с ними. Советы исполнялись, но ничего не помогало. Царица с ними быстро расставалась, понимала, что эти святые далеки от Бога, и что в излечении сына они не помогут.
В феврале 1905 г. в ходе сражения под Мукденом японские войска прорвали русский фронт, заставив Куропаткина отдать приказ об отступлении, потери русских превысили 89 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными. Закрепившись на Сыпингийских позициях, российская армия вплоть до заключения мира уже никуда не двигалась - военные действия в Маньчжурии практически прекратились. Надежды на победу в сухопутном сражении рассеялись как дым. Куропаткин, по мнению государя, не справился с возложенной на него задачей, в марте 1905 г. был снят с поста, свои полномочия он передал генералу Н. П. Линевичу
Подвел царя и вице-адмирал З. П. Рожественский, которому поручили командование 2-ой Тихоокеанской эскадрой, отправленной из Либавы (Лиепая) на Дальний Восток в начале октября 1904 г. На Рождественского и на моряков возлагались большие надежды. Совершив переход вокруг Африки, русские корабли 14 мая 1905 года подошли к Цусимскому проливу и стазу вступили в бой с главными силами японского флота, превосходившими их в артиллерии, бронировании и скорости хода. Разгром был полный: из тридцати восьми русских кораблей затонуло двадцать два, семь было взято в плен, и только шесть смогли уйти в нейтральные порты, где и разоружились. Три корабля достигли Владивостока. Пять тысяч моряков были убиты и потонули, более шести тысяч попали в плен, три тысячи спаслись. Сам вице-адмирал получил тяжелое ранение в голову. Известный политический деятель последних лет николаевского правления В. В. Шульгин вспоминал: «Цусима роковым образом отразилась на престиже царя, ее никогда не могли забыть. < > Царя считали прямым виновником Цусимы». Царь же считал виновным вице-адмирала. В феврале 1906 г. З. П. Рожественский подал в отставку с поста начальника Главного морского штаба.
Для ведения переговоров о мире с Японией был направлен С.Ю. Витте. По подписанному 5 сентября 1905 г. в Портсмуте соглашению Россия уступила Японии половину Сахалина, передала арендные права на Ляодунский полуостров (с Порт-Артуром и городом Дальним), признала Корею сферой японских интересов и отдала часть Юго-Маньчжурской железной дороги (от Порт-Артура до Чаньчуня). С. Ю. Витте за свои дипломатические заслуги был возведен в графское достоинство и получил прозвище «граф Полусахалинский».
Волнения народных масс по всей стране разрастались. В письме матери 19 октября государь сообщал, что существовали две возможности подавления революции: назначение «энергичного военного человека» или предоставление населению гражданских прав и проведение законопроекта через Думу. Витте настаивал на использовании второй возможности. Проект манифеста был подготовлен под руководством графа, император 16 октября с горечью написал: «Да, России даруется конституция. Немного нас было, которые боролись против нее. Но поддержки в этой борьбе ниоткуда не пришло, всякий день от нас отворачивалось все большее количество людей, и, в конце концов, случилось неизбежное». Император понимал, что манифест 17 октября есть покушение на его власть, но изменить что-либо не мог. Подвел его и первый человек в Комитете министров – С.Ю. Витте, который настаивал на предоставлении свобод, а тем самым на нарушении данной государем клятвы править самодержавно. Монарх сожалел, что «кроме Трепова (генерал-губернатора Санкт-Петербурга) ему не на кого было опереться, поэтому иного исхода, кроме как перекреститься и дать то, что все просят, у него не было». Открытие Государственной думы было назначено на апрель 1906 г. За несколько дней до открытия, заключив с французами договор о предоставлении необходимого правительству займа, Витте вместе со всем кабинетом подал в отставку. Неприязнь Николая II ко всему, что было связано с революцией, манифестом и Витте, была так сильна, что он без колебаний принял отставку всего кабинета. 8 июля 1906 г. Государственная дума была распущена, на посту премьера министра И.Л. Горемыкина сменил П.А. Столыпин. Последний оплот царя - Д.Ф Трепов - неожиданно скончался 2 сентября 1906 г. «Стыдно и больно за бедную Россию переживать на глазах всего мира подобный кризис, - писал Николай II матери, - но на то, видно, воля Божья, и надо претерпеть все бедствия до конца».
О болезни цесаревича знали только самые близкие и приближенные, ее скрывали так тщательно, что даже сестра царя Ксения Александровна узнала о заболевании племянника только в марте 1912 г от своей сестры великой княгини Ольги Александровны: «В вагоне Ольга нам рассказала про свой разговор с ней [Александрой Федоровной]. Она в первый раз сказала, что у бедного маленького эта ужасная болезнь и от этого она [Александра Федоровна] сама больна и никогда окончательно не поправится». В прессе появлялись фото цесаревича на руках у Деревенько. Читатели понимали, что наследник серьезно болен, и задавались вопросом: а какое будущее ожидает их страну, когда во главе ее окажется инвалид? Об этих настроениях рассказывала графиня М. Клейнмихель: «Стали говорить, что ребенок слаб и недолговечен. Говорили, что у ребенка отсутствует покров кожи, отсутствие которого должно вызвать постоянные кровоизлияния, так что жизнь его могла угаснуть от самого незначительного недомогания. < > Благодаря тщательному уходу за ним, ребенок выжил, стал поправляться, хорошеть, был умен, но долго не мог ходить, и вид этого маленького существа, постоянно на руках у здоровенного казака, производил на народ удручающее впечатление. < > Этот маленький калека – в нем грядущее великой России?.
1 ноября 1905 г. Николай II записал в своем дневнике: «Пили чай с Милицей и Станой. Познакомились с человеком Божиим Григорием из Тобольской губернии». В 1906 г. царь упоминал Григория в дневнике трижды:
• «18 июля. Вечером были на Сергиевке и видели Григория».
• 13 октября. В 6 1/4 к нам приехал Григорий, он привез икону Св. Симеона Верхотурского, видел детей и поговорил с нами до 7 ;
• 9 декабря. Обедали Милица и Стана. Весь вечер они рассказывали нам о Григории».
С момента появления Распутина в царской семье в прессе как по команде стали появляться статьи о «мужике» при дворе. Григорий становиться главным героем бульварного жанра, который преимущественно держится на сенсациях, чаще всего придуманных авторами. В салонах высшего общества зародились слухи о гипнотическом воздействии сибирского крестьянина на императорскую чету и подчинении их воли. Распутиниада приобретала всероссийские масштабы, о нем говорили все, сплетни превращались в достоверные, а потом как бы в известные факты. О его невероятном половом магнетизме, о его оргиях и беспробудных пьянках, казалось, не писал только ленивый. Дошло до того, что его стали называть соправителем государства, и что виновником всех бед России был именно Распутин, перед которым заискивали все придворные и сановники, а первые красавицы «готовы были на все», лишь бы этот «бородатый мужлан» заключил их в свои объятия. Советскими писателями роль Распутина в дискредитации самодержавия была поднята до небес. Без тени сомнения утверждалось, что этот «блудник» предавался «необузданному разврату без устали», а в числе его интимных партнерш фигурировали дамы высшего света, «сиятельные» графини и княгини, и даже сама царица. Кино добилось того, что образ нечесаного, бородатого пропойцы и полового гиганта стал для нас реальным воплощением исторической действительности, а шлягер «Rasputin» завершил портрет личности, создававшийся столетие. Во всем мире он воспринимается только таким, как в хите – “Love machine”.
Когда обращаешься к серьезным документам, а не к литературе, то, прежде всего, понимаешь, что в царскую семью «мужик» с улицы прийти не мог. И если бы он был не мыт, не чесан, бормотал что-то нечленораздельное, его бы просто не пустили на порог. Не могла царская семья приблизить к себе забулдыгу, и подпустить к своим детям развратника, каким представляют его сейчас. «Я думаю, - заявил архиепископ Екатеринбургский Викентий, - не может быть такого. Возможно, клевету и грязь, вылитые на Распутина, использовали, чтобы очернить святость жизни Царской Семьи».
Фактов, подтвержденных документами, о жизни Григория до встречи с царской семьей немного. Установлено, что родился он 9 сентября 1869 г. в слободе Покровской Тобольской губернии. Тюменскому краеведу В. Л. Смирнову удалось обнаружить метрическую книгу Богородической церкви слободы Покровской за 1869 г. В ней записано, что «9 января 1869 г. у крестьянина Ефима Федоровича Распутина и его жены Анны Васильевны родился сын, нареченный при крещении 10 января Григорием в честь поминаемого в тот день православной церковью Святителя Григория Нисского». В селе жило 37 человек с фамилией Распутин, которая происходила не от слова «распутство», а от «распутье», «распутица» или «перепутье», и их родоначальник «Роспута» жил еще в этих местах в XVII веке. У его отца Ефима и матери Анны родилось девять детей, восемь из них умерли в раннем возрасте, и до отроческих лет дожил лишь Григорий. В 1887 г. в возрасте 18 лет Григорий женился на девице из соседней деревни Прасковье Федоровне Дубровиной, которая была на три года старше его. У Григория и Прасковьи родилось семеро детей, но лишь трое выжили: Дмитрий, Матрена, которую часто называли Марией, и Варвара.
Из всей литературы о Распутине самыми надежными можно назвать записки самого Распутина: его телеграммы, наставления, размышления, поучения, содержащиеся в записях его почитателей. Особое место среди них занимает личная переписка с ним царя и царицы. Следует считать близкими к правде показания бывших сановников и царедворцев во время допросов ЧК Временного правительства. Мемуаров, в которых упоминается имя Распутина, множество. Однако именно это обширное наследие и является наименее достоверным. Из них следует выделить воспоминания тех людей, которые постоянно общались с ним.
О своих годах в слободе Распутин рассказывал так: «Много в обозах ходил, много ямщичал и рыбу ловил, и пашню пахал». «Вся жизнь моя была в болезни. Всякую весну я по сорок ночей не спал. Сон как будто забытье. < > Медицина мне не помогала, со мной ночами бывало как с маленькими, мочился в постели». «Много скорбей было: где какая сделалась ошибка, будто как я, а я вовсе ни при чем». «В артелях переносил разные насмешки». Хилый парень, да и при том «мочился ночами», был постоянным объектом издевательств и подзатыльников. Григорий, будучи уже женатым, подолгу не был дома, ходил по разным обителям и святым местам. В 28 лет паломником он отправился в Никольский монастырь, расположенный в верховьях реки Туры примерно в 500 верстах от Покровского. В обители Распутин провел несколько недель, излечился от всех болезней. Позже Распутин рассказывал: «Симеон праведный Верхотурский дал силы познать путь истины и уврачевал болезнь бессонницы». Его духовным наставником был монах Макарий. Со слов Распутина: «Макарий принял его как брата, и которому он доверил терзания своей души». Отец Макарий сразу признал в Распутине человека, неординарного, осененного Господом и оставил его при себе. Пребывание в Верхотурской обители способствовало перерождению Григория. Односельчане отметили разительную перемену. «Спустя несколько недель после ухода Распутина в Верхотурье я со своей матерью поехал в Тюмень, - говорил сосед - и дорогой встретил возвращавшегося из Верхотурья Распутина, причем на этот раз он мне показался человеком ненормальным. Возвращался тогда он домой без шапки, с распущенными волосами и дорогой все время что-то пел и размахивал руками». Удивлялись и другие. «На меня в то время Распутин произвел впечатление человека ненормального: стоя в церкви, он дико осматривался по сторонам, очень часто начинал петь неистовым голосом», - вспоминал другой житель Покровского.
Распутин бросил пить, курить, есть мясо, стал истязать себя жесточайшими постами, часами исступленно, «до пота», молился. А затем отправился как паломник к Святым местам. Долгими месяцами шел пешком в любую погоду: и в дождь, и в пургу, и в холод, и в жару. Дорога из Покровского в Киево-Печерскую лавру в три тысячи верст заняла почти шесть месяцев. Питался тем, что подадут, а порой и просто травой, а несколько раз чуть не пал жертвой «лихих людей, - еле ноги унес». Из Киева дошел до Стамбула, посетил Афон и молился у Святых мест в Иерусалиме. К моменту появления в Петербурге он уже хорошо знал Священное Писание и мог часами вести беседы на духовные темы.
Его стали величать «странником», но чаще «старцем». В России старчество имело давнюю и очень глубокую традицию, старец находился вне церковной иерархии, он не был ни священником, ни монахом, но пользовался высочайшим моральным авторитетом, так как считалось, что опытом своей жизни он постиг бесценные христианские добродетели. Он считался в России духовным мудрецом. К Распутину известность пришла благодаря его умению врачевать, предсказывать, и главное - его способности объяснять явления и проблемы жизни, дать совет, как найти праведную дорогу.
Он производил неизгладимое впечатление не только на односельчан, паломников, простых верующих, но и на иерархов церкви. Казанский епископ Хрисанф, поразившийся удивительным способностям Григория и понимания им Священного писания, рекомендовал его ректору Петербургской духовной академии епископу Сергию Страгородскому, (в советское время был назначен патриархом). В Петербурге Григорий появился в 1903 г., с этого момента в биографии Распутина появляются определенные вехи. Епископ Сергий представил Распутина профессору, иеромонаху Вениамину и инспектору академии (затем ректору), архимандриту Феофану. Общение с иерархами и их учениками позволило Григорию прикоснуться к основам христианства, понять их и переосмыслить. Архимандрит Феофан был сражен и удивлен восприятиями Григория, его образными представлениями, в нем он увидел носителя истинной веры. Общался Григорий и с проповедником, архимандритом Иоанном Кронштадтским, который его благословил на дальнейшее подвижничество. Архимандрит называл его «истинным старцем», пригласил Григория пожить в монастыре. Распутин благоговел перед «народным батюшкой», величал его «великим светильником и чудотворцем». В 1904 г. в строившемся Иоанновском монастыре на реке Карловке в Петербурге он нашел приют. «С ним считались многие, в том числе видные иерархи церкви, не говоря уже о средних духовных слоях» - отметил товарищ министра внутренних дел С.П. Белецкий.
О том, как убедительно, доходчиво говорил Григорий, можно судить по проповеди, записанной князем Николаем Даниловичем Жеваховым, помощником обер-прокурора Синода:
«”Чтобы спасти свои души, надоть вести богоугодную жизнь", - говорят нам с амвонов церковных священники да архиереи. Это справедливо. Но как же это сделать?. "Бери "Четьи-Минеи", жития святых, читай себе, вот и будешь знать, как", - отвечают. Вот я и взял "Четьи-Минеи" и жития святых и начал их разбирать и увидел, что разные святые только спасались, но все они покидали мир и спасение свое соделывал, то в монастырях, то в пустынях. А потом я увидел, что "Четьи-Минеи" описывают жизнь подвижников с той поры, когда уже они поделались святыми. Я себе и подумал - здесь, верно, что-то не ладно. Ты мне покажи не то, какую жизнь проводили подвижники, сделавшись святыми, а то, как они достигли святости. Тогда и меня чему-нибудь научишь. Ведь между ними были великие грешники, разбойники и злодеи, а про то, глянь, опередили собою и праведников. Как же они опередили, чем действовали, с какого места поворотили к Богу, как достигли разумения и, купаясь в греховной грязи, жестокие, озлобленные, вдруг вспомнили о Боге, да пошли к Нему?! Вот что ты мне покажи. А то, как жили святые люди, то не резон; разные святые разно жили, а грешнику невозможно подражать жизни святых.
Увидел я в "Четьи-Минеи" и еще, чего не взял себе в толк. Что ни подвижник, то монах. Ну, а с мирскими-то как? Ведь и они хотят спасти души, нужно и им помочь и руку протянуть. Значит, нужно прийти на помощь и мирянам, чтобы научить их спасать в миру свои души. Вот, примерно, министр царский, али генерал, али княгиня какая, захотели бы подумать о душе, чтобы, значит, спасти ее. Что же, разве им тоже бежать в пустыню или монастырь?! А как же служба царская, а как же присяга, а как же семья, дети?! Нет, бежать из мира таким людям не резон. Им нужно другое, а что нужно, того никто не скажет, а все говорят: "ходи в храм Божий, соблюдай закон, читай себе Евангелие и веди богоугодную жизнь, вот и спасешься". И так и делают, и в храм ходят, и Евангелие читают, а грехов, что ни день, то больше, а зло все растет, и люди превращаются в зверей. А почему? Потому, что еще мало сказать: "веди богоугодную жизнь", а нужно сказать, как начать ее, как оскотинившемуся человеку, с его звериными привычками, вылезть из той ямы греховной, в которой он сидит; как ему найти ту тропинку, какая выведет его на чистый воздух, на Божий свет. Такая тропинка есть. Нужно только показать ее. Вот я ее и покажу.
Спасение в Боге. Без Бога и шагу не ступишь. А увидишь ты Бога тогда, когда ничего вокруг себя не будешь видеть. Потому и зло, потому и грех, что все заслоняет Бога, и ты Его не видишь. И комната, в которой ты сидишь, и дело, какое ты делаешь, и люди, какими окружен, - все это заслоняет от тебя Бога, потому что ты и живешь не по-Божьему, и думаешь не по-Божьему. Значит, что-то да нужно сделать, чтобы увидеть Бога. Что же ты должен сделать?
После службы церковной, помолясь Богу, выйди в воскресный или праздничный день за город, в чистое поле. Иди и иди все вперед, пока позади себя не увидишь черную тучу от фабричных труб, висящую над Петербургом, а впереди прозрачную синеву горизонта. Стань тогда и помысли о себе. Каким ты покажешься себе маленьким, да ничтожным, да беспомощным, а вся столица в какой муравейник преобразится перед твоим мысленным взором, а люди - муравьями, копошащимися в нем! И куда денется тогда твоя гордыня, самолюбие, сознание своей власти, прав, положения? И жалким, и никому не нужным, и всеми покинутым осознаешь ты себя. И вскинешь ты глаза свои на небо и увидишь Бога, и почувствуешь тогда всем сердцем своим, что один только у тебя Отец - Господь Бог, что только одному Богу нужна твоя душа, и Ему одному ты захочешь тогда отдать ее. Он один заступится за тебя и поможет тебе. И найдет на тебя тогда умиление. Это первый шаг на пути к Богу.
Можешь дальше и не идти, а возвращайся назад в мир и становись на свое прежнее дело, храня, как зеницу ока, то, что принес с собою. Бога ты принес с собою в душе своей, умиление при встрече с Ним стяжал и береги его, и пропускай через него всякое дело, какое ты будешь делать в миру. Тогда всякое земное дело превратишь в Божье дело, и не подвигами, а трудом своим во славу Божию спасешься. А иначе труд во славу собственную, во славу твоим страстям, не спасет тебя. Вот это и есть то, что сказал Спаситель: "царство Божие внутри вас". Найди Бога и живи в Нем и с Ним и хотя бы в каждый праздник, или воскресение, хотя бы мысленно отрывайся от своих дел и занятий и вместо того, чтобы ездить в гости или театры, езди в чистое поле, к Богу».
Отец Феофан, который был духовником великого князя Петра Николаевича и его жены великой княгини Милицы Николаевны, привел «сибирского старца» в великокняжеские покои. В это время черногорские сестры входили в число самых приближенных лиц к царской семье. Вместе с семьей они часто завтракали, обедали, отдыхали на берегу Финского залива, катались на лодках, чаевничали. Собственная дача Его императорского Величества находилась рядом с усадьбой герцога Максимилиана Лейхтенбергского и его супруги герцогини Станы (Анастасии) Николаевны, сестры великой княгини Милицы, в усадьбе Сергиевка, в парке которой часто отдыхала вся семья императора. Пораженные «старцем» они привели его в царский дом. Их авторитет у царицы был столь высоким, что для любого человека, который приходил с ними, двери ее дома были открыты. Впервые Григорий появился в царском дворце в Петергофе 1 ноября 1905 г. Это событие отмечено в дневнике Николая II: «Пили чай с Милицей и Станой. Познакомились с человеком Божьим - Григорием из Тобольской губернии».
Смог ли царь определить, что Григорий человек Божий за короткое время чаепития маловероятно. Но, видимо, предварительно, черногорские сестры что-то рассказали о нем и представили его как «старца», хотя по возрасту Николай и Григорий были почти ровесники. За две недели до встречи со «старцем» Григорием царь подписал Манифест о введении политических свобод в России, но в стране мир не наступил, - продолжались вооруженные столкновения, шли сигналы о беспорядках и насилии. Царь был в мрачном настроении, но беседа с Григорием оставила благоприятное впечатление, и это важное событие, как показалось царю, он отметил в дневнике.
Не только старец Григорий принимался царской семьей в это время из людей Божьих . 14 января 1906 г. царь записал: «В 4 часа к нам пришел человек Божий Дмитрий из Козельска около Оптиной пустыни. Он принес образ, написанный согласно видению, которое он недавно имел. Разговаривали с ним около полтора часа». О юродивом Дмитрии шла слава как о блаженном человеке. Дважды он был представлен императорской семье.
Через полгода, летом царь вновь отметил, что виделся с Григорием в Сергиевке, в усадьбе герцога Лейхтенбергского. А осенью Григорий принес в царский дом икону Св. Симеона Верхотурского, его познакомили с детьми. Встреча затянулась на целый час, Григорий покорил императорскую чету своими размышлениями и откровениями. Через три дня после встречи император порекомендовал премьер-министру П. А. Столыпину пригласить Григория к больной дочери. О его удивительной способности лечить рассказала Милица. Дочь Столыпина получила тяжелую травму в результате покушения террористов на отца 19 августа. «Петр Аркадьевич! – в записке обратился царь к своему премьеру. - На днях Я принимал крестьянина Тобольской губернии - Григория Распутина, который поднес Мне икону св. Симеона Верхотурского. Он произвел на Ее Величество и на Меня замечательно сильное впечатление, так что вместо пяти минут разговор с ним длился более часа! Он в скором времени уезжает на родину. У него сильное желание повидать Вас и благословить Вашу больную дочь иконою. Очень надеюсь, что вы найдете минутку принять его на этой неделе. Адрес его следующий: СПб, 2-я Рождественская, 4. Живет у священника Ярослава Медведя».
Следующая запись в дневнике царя о Григории относится к 9 декабря 1906 г. «Обедали Милица и Стана. Весь вечер они рассказывали нам о Григории». В течение полутора лет Григорий был частым гостем черногорских сестер, они о нем уже много знали, произвел на них этот Божий человек неизгладимое впечатление, и они целый вечер рассказывали о нем, и о таких поразительных вещах, что царь посчитал необходимым отметить эту неординарную беседу. Сама великая княгиня Милица Николаевна была так увлечена Григорием, что даже совершила паломничество в Верхотурский монастырь и посетила семью Григория Распутина в Покровском. Эта был первый и последний визит родственницы царя в дом Григория. Милица была настолько очарована «простотой и искренностью» «старца», что подарила «провидцу из Сибири» несколько тысяч рублей, на которые он построил большой и добротный дом в Покровском.
Распутин оставался Божиим человеком, «старцем» не более. Далеко не сразу стал он для царя «дорогим Григорием», а для царицы «Другом», которому были открыты души всех членов царской семьи. До конца 1907 г. встречи императорской четы со «старцем Григорием» были случайными и довольно редкими. 19 июня 1907 г царь отметил, что Григория встретил у Станы с радостью: «В 3 часа поехали с Аликс в ее двуколке на Знаменку.< > Встретили Стану на террасе перед дворцом, вошли в него и имели радость увидеть Григория. Побеседовали около часа и вернулись к Себе». Стана после развода с герцогом Лейхтенбергским вышла замуж за великого князя Николая Николаевича младшего. В имении Николая Николаевича, в усадьбе Знаменка, встретилась императорская чета со Станой и Григорием, который вылечил недавно любимую собаку великого князя Николая Николаевича, безнадежно больную, и стал желанным гостем и другом великокняжеской семьи. В обычных мало эмоциональных записках царя, констатировавших лишь факты, вдруг проявились чувства – он обрадовался встречи с Григорием, а потом проговорил со старцем около часа. Что случилось? Почему к мужику из Сибири так переменилось отношение?
«Он часто бывал в царской семье… – на допросах ЧК показывала бывшая фрейлина Вырубова. – На этих беседах присутствовали великие княжны и наследник. < > Он проповедовал Слово Божие, постоянно говорил. < > Объяснял Святое Писание. < > Он знал все Святое Писание, Библию всю. Мне он много рассказывал про свои путешествия, массу, в Иерусалим < > по всей России он ходил в веригах. < > Он им рассказывал про Сибирь и нужды крестьян. < > Их величества всегда говорили о здоровье наследника и о заботах, которые в ту минуту их беспокоили. Когда после часовой беседы с семьей он уходил, он всегда оставлял их величества веселыми, с радостными упованиями и надеждой в душе».
Свои впечатления от знакомства с Распутиным позже передала верная почитательница его Мария Евгеньевна (Муня) Головина, невеста князя Николая Юсупова, брата Феликса, в своих воспоминаниях: «Для меня это было входом в новый мир: я обнаружила своего наставника в крестьянине из Сибири, который с самого начала нашей первой беседы поразил меня своей прозорливостью. Царственный взгляд его серых глаз был равносилен его внутренней силе, которая полностью разоблачала стоящего перед ним человека. Это был для меня великий день: прежде чем сообщить мне истину относительно духовной жизни, Григорий Распутин заставил меня отречься от спиритизма»
Григорий говорил, что царю и царице «особенно трудно жить, потому что им нельзя никогда узнать правду, так как кругом них все больше льстецы да себялюбцы, которые не могут сказать, что нужно для того, чтобы народу было легче. Им нужно искать этой правды в себе самих, поддерживая друг друга, а когда и тут они встретят сомнение, то им остается только молиться и просить Бога наставить их и умудрить, и если они поверят этому, то все будет хорошо, так как Бог не может оставить без своей помощи того, кого он поставил на царство и кому вложил в руки всю власть над народом». После разговора с Григорием у императорской четы становилось легко на душе, он снимал с них напряжение, депрессию и указывал праведный путь. Принесенное облегчение переходило в минуты радости и успокоение.
В 3-х летнем возрасте цесаревич во время игры споткнулся и упал, началось внутреннее кровотечение, вызвавшее острую боль. Доктор лейб-хирург Густав Иванович Гирш дал болеутоляющие лекарства, но ребенок продолжал жаловаться на боль и плакать. Доктор и мать не отходили от постели мальчика, через три дня ему стало хуже, поднялась температура, он был в забытьи. Жизнь наследника была в опасности. Надеясь на чудо, Александра Федоровна решила пригласить Григория. Когда Григорий вошел в комнату цесаревича, около постели мальчика собрались родители, сестры, фрейлина Вырубова, доктор Гирш и сестра милосердия Григорий подошел к постели мальчика, опустился на колени и начал молиться. Присутствующие последовали его примеру, молились все минут десять. Потом Григорий поднялся и обратился к Алексею: «Открой глаза, сын мой! Открой глаза и посмотри на меня!». Мальчик открыл глаза, оглядел всех вокруг, увидел «старца» и улыбнулся. Григорий ровным спокойным голосом обратился к мальчику: «Боль твоя уходит, ты скоро поправишься. Ты должен возблагодарить Господа за свое выздоровление. А теперь спи». Алексей заснул впервые за несколько дней. Григорий повернулся к родителям и сказал: «Царевич будет жить». Произошло чудо, Алексей быстро пошел на поправку.
Это событие документально засвидетельствовано великой княгиней Ольгой Александровной, сестрой царя: «Бедное Дитя так страдало, вокруг глаз были тёмные круги, тельце Его как-то съежилось, ножка до неузнаваемости распухла. От докторов не было совершенно никакого проку. < > Было уже поздно, и меня уговорили пойти к себе в покои. Тогда Аликс отправила в Петербург телеграмму Распутину. Он приехал во Дворец около полуночи, если не позднее. К тому времени я была уже в своих апартаментах, а поутру Аликс позвала меня и комнату Алексея. Я глазам своим не поверила. Малыш был не только жив, но и здоров. Он сидел на постели, жар словно рукой сняло, от опухоли на ножке не осталось и следа, глаза ясные, светлые… Позднее я узнала от Аликс, что Распутин даже не прикоснулся к Ребенку, он только стоял в ногах постели и молился».
С этого момента Аликс признала в Григории не только целителя душ, но и врачевателя, спасителя ее сына. Царица считала, что милость Божия проявляется через «чистую душу», надо только ждать, когда этот светлый человек появиться. Она всей душой поверила, (она так долго ждала, столько молилась, столько пролила слез), что Бог, наконец, послал ей эту «чистую душу». И вот он здесь. Он отличался от всех окружавших людей своей добротой, своим расположением, своим настроем. Он никогда ни о чем не попросил у императорской четы чего-то для себя, от царицы он принимал подарки, только созданные руками самой царицы или детьми. Если бы он намекнул, она бы его озолотила. Он, как Христос, нес людям добро, и в качестве благодарности за излечение, как бессребреник, мог принять лишь простую пищу. Ее и несли почитавшие его люди, и в доме его было всегда полно еды и людей, которых он угощал ею. Поразило царицу и то, как полюбили его ее дети, сразу и безоговорочно. «С детьми я часто шучу, – рассказывал Распутин. – Было раз так: все девочки сели ко мне на спину верхом, Алексей забрался на шею мне, а я начал возить их по детской комнате. Долго возил, а они смеялись. Потом слезли, а наследник и говорит: «Ты прости нас, Григорий, мы знаем, что ты – священный и так на тебе ездить нельзя, но это мы пошутили».
Великая княгиня Ольга Александровна познакомилась с Григорием осенью 1907 г., когда ее старший брат Николай привел ее в детскую. Она увидела Распутина в окружении царских детей, уже в ночных рубашках. «Кажется, он нравился детям, они чувствовали себя с ним непринужденно. Вспоминаю маленького Алексея, вообразившего себя кроликом и прыгающего по комнате. А затем, совершенно внезапно, Распутин схватил его за руку и повел в спальню, мы трое последовали за ним. Наступило молчание, словно мы были в церкви. В спальне Алексея не горело ни одной лампы, слабый свет исходил только от лампадки перед чудной иконой. Ребенок, очень спокойно, стоял рядом с гигантом, кивавшим головой. Я поняла, что он молится. < > Я поняла также, что мой маленький племянник молится вместе с ним. Я не могу описывать это – но я была тогда совершенно уверена в искренности этого человека»/
Фото. Цесаревич Алексей Николаевич 1913.