-За что? - спросил священник, захлебываясь собственной кровью.
- За веру. За то, что лжешь всем о вере. За то, что зарабатываешь на чужой вере, - спокойно ответил ему я, вытирая об его рясу свой нож. На удивление, в этом жирном попе было много крови.
- Ты будешь проклят богом за убийство пресвитера! - пытался крикнуть кусок мяса в черном балахоне, но получился у него только угасающий шёпот.
- Если бы и был тот, кто смог бы наложить на меня проклятье, то уж точно кто угодно, кроме вашего священного идола, - ухмыльнулся я.
Но меня услышать было некому. Черная свинья с крестом на шее уже ушла из этого мира.
Он был последним. После того как он видел, как были убиты всего его близкие родственники. И родители, и дети, и внуки. Как он помог мне в убийстве его коллег по работе. Все те женщины и мужчины, что помогали следить за этой церковью. Теперь он помог им. Да. Я его заставил. Но он этого заслуживал. Лжец и лицемер.
Поделом, я заставил его взять нож и зарезать всех дьяконов и послушниц. А ведь последние два или три замаха, были явно лишними, и наносил их уже он сам. Я держал его руку, но не прикладывал усилий вовсе.
Вот она человеческая сущность. Азарт убийства. Когда уже нечего терять.
Ладно. Пора заканчивать. Положим его тело на алтарь. А в его грудь клинком пригвоздим его же Библию.
Одну руку на промежность. А балахон придется снять. Пусть нагим лежит и встречает гостей.
Второй рукой пусть держит свою рясу.
Что делать с остальными? А пусть лежат, как лежат. Лень заморачиваться.
Пора сматываться...
В церкви было много народу. Криминалисты, детективы, откуда-то уже взялись журналисты, хоть их и не пускали внутрь, но они уже успели разнюхать детали.
- Сколько жертв? - спросил серьёзный детектив с усами. С усами ведь все серьёзные.
- По нашим подсчетам тринадцать, - ответил какой то паренёк.
- И кто жертвы? – оглядываясь в поисках попытки улизнуть, спросил детектив.
- Три дьякона. Две послушницы, бухгалтер, продавщица из ларька, повар. Священник, его жена, дочь с сыном, его внук.
- Свидетели есть? - спросил усатик.
- Нет.
- Есть подозреваемые?
- Нет. Сложно представить, кто мог желать священнику зла. Да еще и осмелится убить в его собственной церкви.
- Видимо, глухарь.
- Скорее всего.
Так и получилось. Попробовали найти маньяка, но, к сожалению, через полгода дело закрыли. Никаких улик, никаких свидетелей. Даже возможных врагов не нашли. Церковь всего одна на город. Даже конкурентов нет.
Глухарь...
- Здравствуй, Андрей. Я слышал, ты часто ходишь в церковь и молишься Богу, чтобы он помог тебе излечить дочь и с проблемами на работе выручил. Это правда?
- Ммм.. Мм...
- Ах, да, прости, повязка. Секунду, - забыл открыть ему рот. Развязал.
- Так что, это правда?
- Да, - ответил, еле сдерживая слёзы, маленький человек, 46 лет ходивший по этой земле.
- Тебе запрещено плакать. Если увижу хоть одну слезу, выколю сначала тебе глаза. А ты знаешь, что ты сам мог исправить свою жизнь. Взять кредит, уехать в хорошую клинику и вылечить дочь. Потом устроиться на самую простейшую работу, чтобы выплатить долг и прокормить уже полностью здоровую семью. Нет, ты решил молиться Богу. А по вечерам бухать с соседом. О, да. Великие свершения - это не для тебя. Для тебя великое свершение - это выпить 5 литров "Калины" и не вырубиться.
- Но... - он не смог договорить. Замолчал и, всхлипывая, начал рыдать.
- Я предупреждал, - сухо сказал я.
Снова завязал ему рот. Взял нож, очень медленно ввёл его в глазницу, провернул и зачерпнул. Глаз выпал. То же самое провернул со вторым. Разбил бутылку его любимой водки пополам. Положил его глаза в неё.
- Ну, что? Ты был слеп, а теперь прозрел. Твой взор устремляется вверх. Твои глаза купаются в твоей мечте. Тебе пора.
После этих слов вонзил в его сердце нож. Медленно, между ребер. Так, чтобы он ни в коем случае не застрял. Как меня когда-то учил дед. Он не мог пошевелиться, как и все до этого. Связан и накачан транквилизаторами.
Что ж. Очередной урок верующим был преподан. Взял его, уже изрядно потрёпанную, Библию. Пригвоздил ее к его груди ножом. Посадил на пол, спиной облокотил на местный алтарь. В одну руку положил фотографию дочери. В другую разбитую бутылку водки с его глазами.
Это был его выбор...
На этот раз народу было меньше. Хотя город был больше. В церковь зашел наш знакомый усатик.
- Сколько жертв?
- Одна.
- Кто?
- Прихожанин. Приходил молиться за упокой жены и здоровье дочери. Очень часто ходил, по словам священника. У него все было плохо в жизни. Дочь - тяжело больна, жена - умерла. С работы выгнали за пьянство. А он только сильнее запил.
- Убит так же?
- Не совсем. Почерк тот же, однозначно. Та же Библия в груди. Но на этот раз убийца выколол глаза, положил в бутылку водки и дал в руки жертве.
- Свидетели или хоть что-то? - с надеждой спросил детектив.
- Увы, - вздохнул паренёк, молодой стажер.
- Опять... - выдохнул бывалый детектив. Щелкнул зажигалкой и закурил.
Очередной глухарь.
Спустя 2 года меня прозвали кровавым еретиком. На моём счету уже было около 20 убийств. Исключая первую чертову дюжину. Ни одно расследование так и не сдвинулось с мёртвой точки. Я знал, как можно было бы меня отыскать. И тщательно планировал каждый урок. Знал всех лжецов, что стояли во главе любой церкви. О, дааа, я тщательно готовился. Знал когда они уходят, как достать ключи от церкви. Все такие предсказуемые.
Самое сложное было - отследить тех, кто чаще всего приходит и кому хуже всего. А ведь еще нужно было узнать и о нём все в деталях. И грамотно поймать. Транквилизатор и сила всегда работали без осечек.
Для многих церковь - это последняя надежда. Замок, в котором они искали поддержку. А их каждый раз обманывали. В итоге, они и сами ничего не делали. Да еще и кормили гребанных «исусиков».
И никто не мог помочь им.
Политики всегда увлечены сами собой и друг другом. Этакие гомосексуалисты на более высшем уровне. То друг другу лижут задницы, то после этого прочищают их по очереди друг с другом.
Религия - так это вообще монополия на товар. На самый важный товар для людей. Веру.
Давно было пора убить этот спрос. Убить веру.
А самый верный способ - это осквернить их главный и последний "оплот надежды" на лучшую жизнь.
Нет лучшей жизни, у всех она ничтожна. Другое дело - строить свое счастье в том, что есть вокруг.
Я нашёл своё счастье. Это учить. Учить людей. На примере самых отчаянных из них.
Убивая, я преподаю урок всем тем, кто еще верит в этот глобальный обман. А тех, кто навсегда запоминается общественности с Библией и ножом в груди, спасаю от мук.
Вот скажи, ты хоть что-нибудь понял?
- Ммымыы.. - промычал и повертел головой из стороны в сторону седой дед.
- Так я и думал. Ничего. Кто-нибудь это когда-нибудь поймёт. Тогда я буду знать, что достиг цели. Прощай.
Мой нож в 21 раз почувствовал сердце и горячую кровь. Я думал, это когда-нибудь превратится в рутину. Отнюдь.
Каждый раз это приносит всё большее удовольствие. Ведь каждый не без греха. Этот дед насиловал своего внука. И ходил замаливать грехи, а священник каждый раз их отпускал. Теперь же лежит голый на алтаре, в одной руке сжимая своё 13-сантиметровое достоинство, в другой – голову своего внука.
Ах, да. Чуть не забыл. Внук.
Нужен топор. Сходил за топором. Три взмаха, чтобы наверняка.
И вот теперь дедок держал действительно только голову внука. Живой он ни к чему. Да и тогда бы некрасиво выглядело. Очередной урок. Когда же общество поймет? Вроде уже проснулось, но, увы...
Ещё рано. Но уже скоро. Я чувствую. С каждым уроком общество все меньше и меньше верит в религию.
Правильно делают. Ничто не способно их спасти от их самих.
И от друг друга. Ничто. Только они сами.
Сами должны спастись. И наконец, понять. Все кончено. Настал конец эпохи.
Конец религии. Пришла смерть веры. Смерть религии.
Отныне и навсегда.
Почему? Потому что гнить дальше уже некуда. Пора давать ростки. Ростки нового мира. Без религии.
В новый мир!
А мне пора. Впереди еще тысячи не осквернённых церквей.
А знаете, почему меня никогда не найдут? Читайте между строк. Ведь я...