И, озарён луною бледной,
Простёрши руку в вышине,
За ним несётся Всадник Медный
На звонко скачущем коне.
Звонкий топот копыт по мостовой сорвавшегося с места Кумира - чтобы подчинить, наказать, подавить бунт обезумившего человека...
Сколько раз безуспешно задавалась я вопросом: отчего Пушкин обозвал памятник Петру I "Медным Всадником" ? Всё гениальное просто. Но до простого сложнее всего дойти, поскольку сложное нам понятней - как гениально подметил ещё Борис Пастернак. А тут ещё и десятилетия официального атеизма! Ларчик же открывается просто: Пётр не имел любви к людям и сострадания к ним; в этом смысле он был "медь звенящая", - вот и звенит его конь по булыжнику, и отливает светом луны медный лоб...
Простите, Пётр Алексеевич! И Александр Сергеевич Пушкин, и я лично - мы многим Вам обязаны. Вернее - самой жизнью, самой возможностью жить; возможностью быть теми, кто мы есть... Но ведь - что было - то было. Вы не имели христианской любви к людям, - подобным бедному Евгению, - не способным строить корабли или водить их... Вы - Бог, - безусловно, - но Бог языческий, ветхозаветный, - Бог-творец, Бог-отец.
А Пушкин был - Бог-искупитель, Бог-любовь. Оттого он и воспел Ваш город, - отогрев его своей Любовью:
Люблю тебя, Петра творенье!
И - много раз - Люблю, Люблю, Люблю, Люблю, - так, чтобы зима растаяла, вскрылся лёд на Неве, и всё вокруг возликовало... Потому что пришёл Тёплый Бог, - Бог Любви. Бог, склонившийся над бедным Евгением, которого Пётр раздавил бы - и не заметил, - и проливший над ним слезы жалости...
То есть, что я хочу сказать? Вернее, что говорит нам автор поэмы "Медный всадник"? Я же пытаюсь лишь выявить его основную мысль. У России было два Бога: Пётр Великий и сам Пушкин. Пётр - бог языческий, бог-кумир. Пушкин - бог христианский, бог-любовь. (Потому - как бы при участии его любви - и тает лёд, и ликует Нева - чуя вешни дни, дни Воскресения). Александр Сергеевич, запрятав в свою таинственную поэму такой смысл, не думал, что его сможет просечь "нетвёрдый литератор" царь Николай Павлыч. Но он его, не поняв, конечно, - почуял - чутьём толкиновского назгула. Потому и набросился цензорским карандашом на слова "идол" и "кумир" в отношении к памятнику Петру Первому. И потому - в отместку за то, что поставил себя преемником Петра - и выше Петра, - Николай и упрятал Пушкина в камер-пажи. Так я думаю-чувствую.
* * *
И ещё, - на мой взгляд, - Пушкин в этой поэме даёт своё толкование евангельскому завету "Не сотвори себе кумира". Кумир - это не любой идол на месте, вместо Христа, а именно бог, любви не имеющий - а имеющий закон, - как Ветхозаветный Бог-отец. Уподобившихся же Христу может быть несколько, - он, -не единственный, - и все они будут - боги, - и всех их можно почитать, - если они имеют Любовь. (Кажется, о чём-то подобном и писал Ницше, когда говорил об аристократизме Христа.) Собственно, это уже не многобожие - как в язычестве, - а многогранность одного образа - Христа. Для России же Христом несомненно является Пушкин, - о чём уже пытались заявлять литераторы 19-го века, - и о чём он сам заявил, установив преемственность между заложенным - созданным - Зевсом-Петром Городом, и Своей Любовью к нему.
Отношения Евгения с Медным всадником - это и есть отношения человека и кумира, идола, - который требует человеческой жертвы. Или - по крайней мере - человеческого послушания. Но то, что в конце бедный труп его "похоронили ради Бога", - это уже говорит о Боге любви и милосердия, пришедшем на смену богу-кумиру.