Глава 18
Никита и Оксана бежали изо всех сил по развалинам ночного города. Бетонная крошка, обломки кирпича и осколки стекла хрустели под ногами. Мимо мелькали черные проемы выбитых окон и вырванных кем – то или чем – то дверей. Иногда нога зацеплялась за корень какого – то растения, взломавшего асфальт и протянув свои побеги поперек улицы. Один из корней внезапно для беглецов зашевелился и попробовал схватить Никиту за ногу. Краем глаза беглецы видели направленные на них из окон и проулков горящие, жаждущие их крови и плоти, глаза.
Фильтры противогазов давно забились и каждый вдох давался все с большим трудом. Вдыхаемый воздух резко отдавал металлом и какой – то тухлятиной. Нужно было заменить их, но не было ни времени ни возможности. Стекла запотели и влага внутри противогазов стекала на лица людей теплыми противными каплями.
Никита, с упорством идиота, тащил за собою тележку, хотя и сам уже понимал, что воспользоваться ей уже возможности не представится. Либо они добегут до спасительного убежища, либо их сожрут ужасные твари на улицах незнакомого города под незнакомой луной. Несмотря на погоню, Окане все же удалось перезарядить оба карабина, но использовать их против того, что их догоняло сзади, было верхом безрассудства. Скорее, это было сделано, чтобы чувствовать себя спокойнее.
Огромная паучиха упорно следовала за ними. Пока их спасало то, что из – за больших веса и размера, они не могла набрать достаточной скорости, чтобы одним махом достичь желаемой добычи. Никита, стараясь как можно больше осложнить паучихе погоню, постоянно сворачивал в узкие переулки, где у нее не было места для маневров и разгона. Несколько раз из этих переулков на них кидались какие – то мелкие зверьки, но, при виде преследовавшей их твари, юркали обратно в темноту своих убежищ, стараясь как можно быстрее убраться с пути обезумевшего чудовища. А она лезла за ними, царапая свои бока и сдирая штукатурку с покосившихся стен. Какая – то двуногая тварь все же погналась за людьми, не обращая на то, что бежало сзади, за что немедленно поплатилась. Паучиха повернула голову и открыла пасть, из которой вылетела тонкое розовое щупальце. Щупальце обвило туловище взвизгнувшей твари и мгновенно втянуло ее в клыкастую пасть. Раздался влажный хруст, и одним мутантом на земле стало меньше.
Несмотря на все усилия, расстояние между беглецами и чудовище неумолимо сокращалось. Упорство паучихи и усталость людей давали о себе знать. Скоро им предстояло принять бой, который скорее всего для людей будет последним. Никита в который раз пожалел о потраченных на мосту в Томске гранатах.
Внезапно Никита увидел то, от чего его сердце радостно подпрыгнуло. Если то, что он задумал сработает, то это если не убьет, то хотя бы ненадолго задержит паучиху. В переулке, куда в очередной раз свернули беглецы, все здания были разрушены взрывной волной и пожарами. Остались только наружные стены, которые нависали над переулком, грозясь упасть вниз в любую секунду. Было видно, как шаткая кладка раскачивается под порывами ветра. Сложив в уме два и два, Никита понял, что скоро произойдет.
- Поднажмем! – заорал он Оксане сквозь противогаз. – Сейчас тут начнется!
Если у Оксаны и возникли какие – то вопросы, то задать их у нее не было ни сил, ни времени. Они припустили вдоль улицы, стараясь как можно быстрее добежать до перекрестка. Достигнув угла здания их старого красного кирпича, которое казалось более – менее крепким, они остановились перевести дух. Если задуманный Никитой план не сработает, то бежать дальше не имело никакого смысла. Оперевшись руками о стену, они высунулись за угол. В этот момент в переулок ворвалось жирное многолапое тело. И тут началось то, на что сильно надеялся Никита. Паучиха своим появлением нарушила многолетнее равновесие кирпичных стен и они стали падать вниз, засыпая ее, сковывая движения мясистых лап. Стены, падая, цеплялись друг за друга, обрушивая на тварюгу все новые и новые сотни килограммов кирпича и бетона. Сработал принцип домино. Вскоре весь переулок был засыпан останками домов из – под которых торчали слабо шевелящиеся паучьи лапы. Никита оперся спиной о стену. Ноги его мелко дрожали. Сердце глухо колотилось в груди и не хватало воздуха. Вспомнив про воздух, Никита порылся в тележке и достал со дна последний фильтр. Заменил его и дышать стало намного легче. Никита посмотрел на кучу, под которой ворочалось чудовище. Было ясно, что паучиха уцелела при обрушении стен и вскоре выберется наружу. И Никите со своей спутницей лучше быть подальше от нее в этот момент. В вершины строительного кургана уже начали осыпаться мелкие кирпичики. Никита взялся за тележку.
- Пора идти. Надолго это ее не задержит.
- А когда они вылезет, что будем делать?
Никита вздохнул.
- Будем надеяться, что она не умеет брать след. Иначе нам от нее не скрыться. Как любая брошенная женщина, мстить она будет жестоко.
Оксана скептически посмотрела на Никиту.
- Много ты понимаешь в брошенных женщинах.
Никита кивнул.
- Тут ты права. Пойдем.
Они сверились с картой, но похоже, убегая от паучихи, они заблудились окончательно. Никита двинулся по улице, следуя своему внутреннему голосу. Оксана пошла за ним, внимательно глядя под ноги. Через некоторое время она догнала Никиту и протянула ему погнутую, ржавую, продолговатую жестянку. Никита повертел ее в руках. На одной стороне он увидел стершуюся надпись «Кав..л..ая». Никита еще раз посмотрел на карту. Ага, улица Кавалерийская. А где же кавалерия? Или хотя бы кавалеры? Издалека раздался многоголосый вой охотящийся стаи. А вот и кавалеры. Определившись с направлением, Никита с Оксаной продолжили красться вдоль темных домов.
Некоторое время все было спокойно. Иногда над ним проносилась стремительная тень, иногда с примыкающих переулков раздавались шорохи и разноголосые вопли, но путешественники успевали спрятаться, благо мест, где можно это было сделать, было предостаточно.
Внезапно впереди показалось открытое пространство. Судя по всему они дошли Ипподромской улицы. Идти осталось совсем немного. И от этого становилось еще страшнее и тревожнее. Не хотелось попасть в какую – нибудь передрягу и сгинуть в ней, пройдя триста километров и не дойти до цели каких – то пары сотен метров.
Никита высунулся из – за угла и осмотрелся. На широкой улице было тихо. Луна освещала уже ставшие привычными мусор, оборванные провода и ржавые остовы машин. Пару минут Никита сидел не шевелясь, всматриваясь и вслушиваясь в ночь, потом решившись, он махнул рукой и первым вышел на тротуар. Следом выкатила тележку Оксана. Они тихо двинулись по улице, прижимаясь к обшарпанным стенам. Но пройдя метров пятьдесят, они услышали сзади цоканье когтей по асфальту. Видимо, судьба еще раз решила испытать непокорных людишек на право остаться жить. Они медленно повернулись. Метрах в ста в лунном свете стояли существа, издалека похожие на тех лысых собак, к которым Никита привык в Томске. Видимо, здесь они мутировали именно в это. К, уже стоявшим особям, изо всех переулков к ним стекались все новые и новые. Передние ряды уже начали угрожающе рычать и рыть передними лапами асфальт.
Никита начал медленно отступать, не сводя глаз с уродливой своры, лихорадочно прикидывая расстояние до станции метро. Оставалось еще очень много и они явно не успевали. Их могло спасти только чудо. Никита перехватил в руках «Сайгу». С сожалением посмотрел на многострадальную тележку, прошедшую с ним и огонь, и воду, и медные трубы. Теперь ее придется оставить. Она будет только задерживать их, что в данной ситуации было бы просто недопустимо. Сейчас решалось все и ставить на кон надо было все.
- Оксана.
- Что?
- Сейчас будь готова бежать.
- Ага.
- Изо всех сил.
- Ага.
- А тележку надо бросить.
- Ага.
Никита с тревогой посмотрел на Оксану, опасаясь, как бы они не впала от страха в ступор. Но она просто не отрываясь смотрела на собак, готовая в любую секунду броситься бежать.
- Хорошо.
Они прошли спиной вперед еще пару метров. Нетерпение в рядах врагов нарастало. Когда напряжение достигло своего пика, Никита громко крикнул:
- Давай!!!
Они развернулись и помчались, маневрируя между горами мусора и гнилыми автомобилями. Сзади послышался громкий топот множества лап. Голодная стая рванула за ними, постепенно сокращая расстояние. Никита, не оборачиваясь, выстрелил несколько раз за спину. Одна из собак споткнулась и покатилась по асфальту, но это было почти что ничего. Остальная стая продолжала преследование. Когда между ними оставалось с десяток метров и Никита уже мысленно прощался со всеми, кого когда – то знал, готовясь к нескольким секундам невыносимой боли, с боковой улицы выскочило огромное туловище, покрытое пылью и многочисленными ссадинами на черном теле. Временное погребение не прошло для паучихи даром. Одна лапа висела плетью, сломанная где - то в районе средней фаланги. Два глаза представляли собой теперь грязно – желтое слизистое месиво. Но все эти потери с лихвой компенсировались неописуемой злостью, с которой тварь догоняла беглецов. Врезавшись в стаю собак, она разметала их во все стороны. Несколько псов вцепились в лапы паучихи, ломая гнилые клыки о прочный хитин, другие пытались допрыгнуть до наименее защищенного брюха твари. Началась свара, в которой никто не хотел уступать два куска свежего мяса. Беглецы получили пару минут форы.
- Не останавливаемся!!!
Они помчались дальше. Мимо пронеслись улица Писарева, затем Кольцова. Цель была все ближе. Теперь Никита уже не сомневался, что их там ждут множество людей со своим новым бытом и новой жизнью. Не может же быть такого, чтобы пройдя столько испытаний, лишений и опасностей, столько узнав друг о друге, они бы наткнулись на пустые площади подземных станций и понять, что все было зря. Такое просто не может быть зря. Не должно быть так!
За спиной послышался шум возобновившейся погони. Интересно, кто же победил? Мельком обернувшись, Никита чуть не споткнулся от удивления. За ними огромными шагами членистых лап неслась паучиха в сопровождении штук двадцати взмыленных собак. Твари объединились, чтобы наконец покончить ними. Никита направил в их сторону карабин и несколько раз нажал на курок. Но выстрелов прозвучало только два, потом курок сухо стукнул в пустоту. Патронов больше не было. До скрипа сжав зубы, Никита продолжил свой бесполезный бег, чисто из вредности пытаясь выиграть перед смертью хотя бы пяток метров у дьявольской своры. Странно, но сейчас карта Новосибирска высвечивалась у него перед глазами в мельчайших подробностях, словно он всю жизнь прожил в городе, который скоро станет его могилой. Ему не надо было держать перед собой кусок истрепанной бумаги. Впереди уже была видна улица Гоголя, где, свернув направо оставалось метров двести по прямой до станции Маршала Покрышкина. Но Никита так же прекрасно понимал, что не успеет. Ничего не будет – ни улицы Гоголя, ни Станции, ни людей, ни жизни. Ничего. Никита начал потихоньку останавливаться, желая только одного, чтобы все быстрее закончилось.
Они остановились на перекрестке. Справа вдали была видна покосившаяся большая красная буква «М». Никита с сожалением посмотрел не нее, сожалея о такой досадной близости. Вот наглядный пример существования законов Мерфи. Похоже, других законов в этом погибшем мире больше не существовало.
Впереди к ним, поднимая клубы пыли, стремительно приближались жаждущие крови мутанты.
Никита почувствовал, что Оксана дергает его за рукав. Он устало повернул голову.
- Чего, Ксюша?
Что – то заставило его замолчать, внутренне напрягшись, предчувствуя недоброе. Оксана смотрела ему прямо в глаза, немного грустно, словно желая запомнить его, каждую складочку, каждую морщинку. Это Никите нравилось еще меньше, чем те звери, что неслись их убивать.
- Ты чего, Ксюха?
- Беги, дядь Никита.
- Чего?
- Беги. Я их задержу.
- Как?!
Оксана молча отпустила рукав Никиты и шагнула навстречу приближающимся чудовищам. Шагнула, как тогда, в тумане, снова защищая Никиту своей сверхъестественной силой. Она вытянула вперед обе руки. Воздух перед ней замерцал голубым сиянием, расплываясь широким прозрачным щитом. Паучиха со всего размаху врезалась в это щит. Было видно, как от удара сломалась еще одна лапа, лопнул еще один глаз. Ее откинуло назад на десяток метров, снеся при падении несколько псов. Остальные псы удивленно тявкая, запрыгали перед преградой, не понимая, что их не пускает дальше.
- Беги!
Никита сделал шаг в сторону станции, потом остановился, не в силах идти дальше, бросив лицом к лицу с чудовищами эту чудесную, пусть и призрачную, девочку. Это было хуже предательства, словно он покупал свою жизнь ценой жизни ребенка.
- Оксана, я… я не могу.
Оксана повернула к нему искаженное от напряжения лицо и закричала:
- Да беги же, дядь Никита. Меня надолго не хватит.
Никита уже видел это. Тело девочки становилось прозрачным. Теперь Никита мог видеть сквозь Оксану, барахтающуюся в пыли паучиху. По нему пробегали голубые огоньки и, скапливаясь в руках, выливались сквозь пальцы, разбегаясь по прозрачной завесе, которая отделяла теперь Никиту от мутантов. Девочка полностью отдавала себя на поддержание этого щита. Ступней уже не было видно и Оксана словно висела в воздухе. Они снова повернулась к Никите.
- Да беги же ты. – тихо сказала она.
Никита сделал шаг назад, потом другой… Задержав прощальный взгляд на эту храбрую, столько пережившую в своей короткой жизни, девочку, он повернулся и, набираясь скорость, побежал в сторону метро. Под холодной резиновой маской противогаза по лицу Никиты текли горячие крупные слезы, а горло перехватывали рыдания. Он понимал, что так он может не добежать до своей цели, задохнувшись раньше, но сдерживаться он не мог. Да и не хотел. И он заставлял себя бежать дальше, чтобы жертва Оксаны не была напрасной. Почему – то он сейчас знал, что простился с ней навсегда. Он потерял еще одного, ставшего близким ему, человека.
Впереди уже виднелся темный проход под большой буквой «М».
Сзади раздался торжествующий рев паучихи и топот множества лап. Это означало только одно – Оксаны больше не было. Горло Никиты снова перехватил спазм. Он с разбегу влетел в прохладную темноту и побежал по выщербленным ступенькам вниз. Спустившись, он натолкнулся на плотно сомкнутые металлические створки больших ворот, доходивших до самого потолка. Не найдя на воротах ничего, что походило бы на звонок или другое переговорное устройство, Никита изо всех сил замолотил кулаками в железные двери.
- Откройте! Откройте быстрее! Падлы, открывайте! Есть там кто – нибудь или нет?!
Свет, льющийся сверху, заслонила большая тень и огромное волосатое тело стало протискиваться внутрь. Никита повернулся навстречу горящим кровавой жаждой глазам, желая встретить эту тварь лицом к лицу, как это сделала несколько минут назад Оксана.
- Ну иди сюда, сука. Я тебе оставшиеся зенки зубами выгрызу!
Сзади раздался скрип открывающихся ворот, и несколько рук втянули Никиту внутрь. Створки захлопнулись, и Никита повалился на землю. Тут же несколько ярких фонарей впились лучами в его лицо. Никита устало поднял голову, пытаясь всмотреться в лица своих спасителей. Его окружили четыре небритых мужика, одетых в драные телогрейки и камуфляжные штаны. Четыре ствола были направлены прямо в лицо. Это были настоящие Калашниковы, а не охотничья переделка, которая была у Никиты. Никита опустил голову. Дошел! Дошел все таки! Благодаря тебе, Оксана, дошел. Только благодаря тебе.
В плечо ему ткнулся ствол автомата.
- Эй ты! Намордник сыми!
Никита стянул воняющий противогаз и подставил лицо под свет фонарей.
- Эй, а ты кто такой? Чего – то я тебя не узнаю. – вглядываясь в его лицо, проговорил худющий тип в вязаной шапке.
- Да чего думать! Пулю в башку, да и выкинуть наружу. Скажем – ничего не было.
Никита внутренне сжался. Вот это пришел, так пришел. Это сюда он стремился все это время. Это из – за этого он потерял Оксану.
- Погодь. – сказал другой. Видимо этот человек пользовался здесь уважением, потому что, схватившие было его мужики, отступили назад. – Старшого позови, пусть он решает.
Молодой пацан метнулся куда – то и вскоре вернулся вместе с пожилым мужиком в кожаной потертой куртке.
- Вот. – показал пальцем тот, который предлагал его расстрелять. – Сверху ввалился. Откуда – не говорит, кто такой – не говорит. Мы его не знаем. Может, пулю в башку, а?
- Разберемся. – низким голосом проговорил прибывший. – А ты встань, нечего на земле рассиживаться.
Никита встал. Мужик некоторое время вглядывался в его лицо. Потом разочарованно цокнул языком.
- Действительно, незнакомый какой – то. Тебя как зовут – то?
- Никита.
- Ага. И откуда ты, Никита, к нам заявился.
Никита пару секунд раздумывал, что на это сказать. Потом решил говорить правду, чего ему уже терять.
- Из Томска.
У старшого отвалилась челюсть, а его люди пораженно опустили стволы автоматов.
- Откуда?!
- Из Томска. – повторил Никита.
Старшой некоторое время жевал губами, переваривая услышанное.
- Чего, прямо из Томска? И как же ты сюда добрался?
- Пешком пришел.
Стволы автоматов уже полностью смотрели в землю. Державшие их, похоже, вообще забыли об их существовании.
- Пешком?! И что, один шел?
Никита отвернулся. Горло опять перехватило, а глаза зажгло. Перед его взором вновь предстала открытое и добродушное личико удивительной светловолосой девочки, его ангела – хранителя. Он изо всех сил зажмурил глаза, пытаясь справиться с собой, и хрипло ответил:
- Один.
Конец.