Глава 9
Первую ночевку они устроили в подвале бывшей армянской шашлычной «Доар», находящейся примерно в полукилометре от места их последней битвы. Вся надземная часть шашлычной была начисто разрушена, однако Никита с Оксаной, немного походив по камням, нашли вход в подземный продуктовый склад. Подвал был сделан на совесть. Крышка закрывалась плотно, так что внутри сохранились вполне сносные для пребывания условия. Радиационный фон был, по нынешним меркам, в пределах допустимой нормы, поэтому люди, предварительно закрыв крышку подвала, смогли снять надоевшие химкостюмы. Поужинав консервами из собственных запасов, они прошлись по помещению Прежде всего, они решили проверить большой холодильник, стоящий у стены. Однако, подойдя к нему и чуть приоткрыв, они с возгласом отвращения захлопнули его обратно. Никита чуть не вернул на свет божий весь свой ужин. Судя по всему, здесь когда – то хранили мясо, которого в холодильнике оказалось огромное количество. За 20 лет нахождения в закрытом пространстве оно превратилось в нечто неописуемое и с таким же неописуемым запахом. Подождав, когда их внутренности перестанут проситься наружу, они продолжили обход. Большинство продуктов, находящихся на складе, безвозвратно испортилось. Перерыв все в подвале, Никита все же нашел несколько не вздувшихся консервов, которые вполне могли оказаться пригодными к употреблению. Закончив с пополнениями запасов, они легли спать. Несмотря на то, что они оба смертельно устали, сон долго не шел. Перед глазами представали сцены пережитого дня.
- Дядя Никита?
- Да?
- А что с нами будет?
Никита некоторое время молчал, раздумывая. С одной стороны хотелось подбодрить девочку, с другой – очень не хотелось врать.
- Не знаю, Ксюша. Не знаю. Думаю, будет трудно. Но я точно знаю, что мы будем очень стараться.
- А как ты думаешь, еще люди выжили где – нибудь?
- Должны. Уверен в этом. Если мы выжили, то и другие должны. В Новосибирске было метро, а все метро всегда строили и как бомбоубежище. Там должны были остаться люди, и если они не полные дураки, то и выжить должны были все это время.
- Это будут хорошие люди? Они нам ничего не сделают?
- Я надеюсь на это, Ксюша. Я очень на это надеюсь.
Ночь прошла спокойно. Утром, позавтракав найденными в подвале продуктами, они выбрались на поверхность. Небо, по – прежнему, было покрыто тучами, моросил небольшой дождь. На дороге, где стояли Никита с Оксаной, было спокойно. Со стороны города были слышны крики зверей, над развалинами виднелись единичные передвигающиеся точки. Выгнав людей вон, город вернулся к своей обычной жизни.
Трасса до самого горизонта была забита ржавыми остовами автомобилей. Поправив себе и Оксане рюкзаки и проверив противогазы, Никита первый начал продвигаться между ними. Попутно он осматривал железные останки, в надежде найти что – нибудь полезное. Надежды, честно говоря, было мало. Время не пощадило ничего, что могло бы гнить, портиться и разлагаться. О резины колес остались одни лохмотья, обшивка сидений и салонов вообще истлела без следа. Когда Никита попробовал взять аптечку, лежавшую на заднем сидении одного автомобиля, кожзам чехла раскис у него в руке склизкой жидкой кашицей и протек сквозь пальцы. На многих сидениях находились скелеты, продолжавшие свою вечную поездку. Были и детские. Оксана шла сзади, стараясь не смотреть по сторонам.
- Почему они все здесь собрались? – спросила она.
- Хотели спастись. Думали, за городом безопаснее.
- Почему не спрятались где – нибудь. Как ты. Как мы.
- Не знаю. Скорее всего, это было паника. Насколько я помню, толком ничего никто не объяснял. Рассказывали по телевизору про напряженность политической ситуации, а потом, видимо, просто дали приказ к эвакуации. Я то всю тревогу в бункере просидел, все пропустил. Поэтому и жив остался.
- А туда, куда мы идем, думаешь люди остались?
- Я же говорю, там метро. Это такие подземные туннели, где раньше поезда ходили. Туда радиация и осадки всякие не должны были попасть. Тот, кто во время удара был в метро, должен был остаться в живых. Нам бы только до них добраться.
За разговорами они прошли километров пять. На дороге и вокруг нее было тихо, как – будто вся живность сосредоточилась в городе. Тем временем поток машин и не собирался редеть, все так же ржавой полосой уходя за горизонт.
Вдоль дороги начали появляться маленькие одноэтажные домики, различной степени разрушенности. Видимо из – за своих невысоких размеров, большинство из них осталось практически целыми, напоминая о катастрофе только пустыми проемами выбитых окон. На обочине дороги Никита увидел чуть покосившийся указательный знак. Подойдя к нему, он провел по нему резиновой перчаткой. Показались выбитые на жестяной пластине, со стертой от времени краской, буквы.
«Черная Речка»
Перехватив «Сайгу» со спины, Никита направился в сторону строений. В стоящий около дороги бывший продуктовый магазин они заходить не стали. Вряд ли там были какие – то помещения, где могло сохраниться хоть что – нибудь съедобное. Никита решил поискать в деревне кое – что другое.
Мысль о том, что неплохо было бы разжиться каким – нибудь транспортом не оставляла Никиту с начала их похода. Идя сквозь бесконечное кладбище автомобилей, Никита постепенно терял надежду найти хоть что – нибудь движущееся. Теперь, глядя на деревенский пейзаж, надежда затеплилась вновь.
- Пойдем, поглядим, что там еще осталось. Может, колеса найдем. Хоть велосипед тут должен же быть у кого – нибудь.
С этими словами он бодро пошагал вперед.
Осмотр первых же домов подсказал ему один очень неприятный и тревожный факт – здесь побывали люди. Двери домов были выбиты внутрь, а сами дома были явно разграблены. В комнатах не осталось ничего, что могло бы пригодиться человеку в быту. Остальной, абсолютно непригодный ни для чего, хлам, валялся на полу в полном беспорядке. Никита, взяв карабин на изготовку, начал внимательно озираться вокруг. Никогда еще он не думал, что факт наличия людей вызовет у него столь негативные ощущения.
- Ксюха, будь осторожна. Здесь кто – то есть.
С этими словами он осторожно начал продвигаться вдоль домов. Везде была одна и та же картина – выбитые двери и оконные рамы и разруха внутри. Через десяток домов Никита понял, что ловить им здесь нечего. Он уже повернулся к Оксане, чтобы сказать, что они уходят, когда заметил один домик с целой, не выбитой дверью. Показав жестом, чтобы Оксана оставалась на месте, Никита подкрался к домику. Присев под окном, он внимательно прислушался. В доме стояла тишина. Осторожно приподнявшись , Никита взглянул внутрь дома. В отличие от остальных домов, здесь царил относительный порядок. Посреди комнаты стоял стол, накрытый грязной скатертью, в углу стояла сетчатая кровать. Груда тряпья, видимо, служила постельным бельем. А самое главное, в дверном проеме, ведущим в соседнюю комнату, Никита разглядел, точащее наполовину, блестящее, надутое велосипедное колесо. Сердце в груди радостно подпрыгнуло.
Посидев под окном еще минут пять и ничего не услышав, Никита решил действовать. В голове мелькнула мысль, о том, что воровство – это грех, но он отмахнулся от нее, как от надоедливой мухи. Чуть приоткрыв дверь стволом карабина, он снова прислушался. Затем, открыв дверь еще шире, Никита быстро проскользнул внутрь. И тут же поплатился за свою расторопность. Под ногами противно заскрипели половицы, звук разнеся, казалось, на всю округу. Никита весь сжался и скривился, как от зубной боли. Постояв так с минуту, он понял, что на звук никто выходить не собирается. Осмелев, он выпрямился и огляделся. Признаки того, что в доме кто – то жил присутствовали везде. Пол был более – менее чистым, на столе дымились тарелки с едой, кровать была смята, как – будто с нее только – что встали. Никита, стараясь тем не менее больше не шуметь, направился по помещению дальше. В дальнем углу стояли предметы утвари и хозяйственные инструменты – ухват, вилы, грабли. Все ржавое и в крайне плачевном состоянии. Что – то беспокоило его, что – то на краю сознания, что он не мог никак поймать. Он обернулся и еще раз оглядел комнату. Через секунду он понял, что это было и его сердце неприятно ухнув, упало в район мочевого пузыря. Из тарелок шел еле заметный пар.
За спиной скрипнул пол. Никита резко обернулся и увидел стремительно летящий в его лоб обух топора. Мир сначала вспыхнул яркими красками, а потом наступила темнота.
Возвращение сознания сопровождалось мучительными, но уже почти привычными тошнотой и головной болью. Слишком часто в последнее время он получал чем – то твердым по голове. Никита шевельнул головой и застонал от нахлынувшей дурноты.
- Опачки! А кто у нас очнулся?
Голос, раздавшийся за спиной у Никиты, был тонким и слащавым, до отвращения. Говоривший приблизился сзади к Никите и с той же слащавостью, издевательски пропищал:
- С добрым утречком.
Никиту обдало ужасным смрадом давно нечищеных гнилых зубов, за шиворот упала и побежала по шее липкая капля. Незнакомец, тем временем, не унимался.
- Как здоровице? Головка не бо – бо? Ну ты уж прости, ежли что. Тебе что, не говорили, что в чужой дом без приглашения входить не культурно? Тебя ж не пригашали. Ну ничего, мы таким, как ты всегда рады.
Никита, тем временем, с трудом приоткрыл один глаз и осмотрелся. Он сидел на инвалидной коляске, колеса которой он принял за велосипедные. Руки его было неудобно выгнуты и крепко связаны за спинкой кресла, а ноги примотаны к железной раме. Освободиться не было никакой возможности.
За спиной Никиты послышалось шуршание одежды и, в поле зрения вошел хозяин того самого противного голоса. Возраст говорившего определить было трудно из – за густой спутанной растительности на лице. Грязный засаленный ватник мешком висел на тщедушном теле. На ногах были камуфляжные штаны и, кое – где протертые, валенки. Влажные отвислые губы находились постоянно в движении, словно что – то пережевывая, периодически открывая на обозрение гнилые пеньки зубов. Глаза на чумазом лице светились нездоровым блеском и непонятным восторгом. Идущий от мужика запах пота, давно не мытых ног и прогорклого жира завершал картину. Мужик, заметив реакцию Никиты, радостно ощерился:
- Что, не нравлюсь? Ну дак ничего. Я ведь и не должен тебе нравиться, тебе ж меня не есть. – и он разразился писклявым хохотом, словно очень удачной шутке. Его пробрало так, что он был вынужден опереться о край стола, вытирая грязным рукавом бегущие слезы. Никита, не понимая причину столь бурного веселья, терпеливо ждал его окончания. Просмеявшись, мужик еще раз утерся рукавом и посмотрел на Никиту.
- Ну рассмешил, так рассмешил! – проговорил он, как – будто это Никита что – то сказал. – Веселый ты человек, я смотрю. Давай знакомиться. Меня зовут Иван Аркадьевич, для тебя – просто Аркадич. А тебя как зовут? Чего молчишь? Али разговаривать не хочешь?
- Руки развяжи, для начала. – мрачно проговорил Никита.
- А вот это нет. – Аркадич виновато развел руки в стороны. – Это я сделать ну никак не могу. Сдается мне, что ты, мил человек, драться полезешь. А это мне абсолютно не нужно. Так что посиди так.
- Что, вообще не развяжешь?
- Почему не развяжу? Развяжу. Потом.
Никита поерзал в кресле и огляделся по внимательнее. « А где Оксана?» - подумал он. Следов девочки нигде не было видно. Видимо ей удалось в последний момент скрыться, что, несомненно, утешало. Вещей тоже нигде не было.
В избе стало значительно теплее. В углу трещала затопленная печка. По комнате разносился запах чего – то съестного. Мужик, тем временем, суетился по дому, разведя бурную деятельность. Смахнув не очень чистой тряпкой мусор со стола, он начал выставлять на стол деревянные тарелки, предварительно вытирая их все той же тряпкой, что в условиях общей антисанитарии выглядело, по крайней мере, глупо и неуместно. Никита насчитал 6 «приборов».
- У тебя сегодня чего, прием что ли? – поинтересовался он.
- Ага, ага, прием. – радостно закивал Аркадич. – Гостей, вот, позвал. А то, что – то давно не собирались. Вообще – то у нас сегодня предполагался просто ужин, а тут ты пришел. Ну, думаю, надо нового человека к столу пригласить. Так, что ты сегодня навроде почетного гостя.
Аркадич опять невпопад хихикнул, потирая руки. Тон, с которым Аркадич произнес последнюю фразу, как – то очень не понравилась Никите. Он осторожно поинтересовался:
- И много вас тут?
- Много, человек пятьдесят - шестьдесят. Только вот приглашены не все.
- А чего так? Жратвы мало, что ли?
- Жратвы, как раз, навалом. – улыбнулся Аркадич. И загадочно закончил, - Поэтому и приглашены не все.
Никита решил продолжить разговор, чтоб хоть как – то разобраться в ситуации.
- Как же вы тут выжили все это время? В городе - то никого не осталось.
- В городе у вас там все малохольные. – отрезал Аркадич. – Вот и поумирали все. А у нас тут деревня, воздух посвежее будет, природа. Да и питание поздоровее. – подмигнул он гостю.
Эти намеки все больше и больше не нравились Никите.
- Нас здесь после взрыва, почитай вся деревня осталась. – продолжал Аркадич. – Как ракету летящую увидали, так все по подвалам, да погребам и попрятались. Чай тоже телевизоры смотрели, в курсе были политической ситуации. Правда, потом много человек померло, кто от поноса кровавого, кто заблевался вусмерть. Но человек сто то осталось.
- А почему сейчас – шестьдесят?
- Так время то идет. – Аркадич снова подмигнул Никите.
- Померли, что ли?
- Ну, можно и так сказать. Они че ж говорили – мы не такие, мы не такие. Не такие, вот и померли. Почитай, из всех дворов только мы и уцелели, почти все.
- Кто – мы?
- Силантьевы, кто ж еще! А все потому, что дружные мы все очень. Да ты не бойся, познакомишься еще с ними. Они по хозяйству пошли, картошечки там накопать, скотину покормить. Хозяйство то у нас большое. Ты нашу картошку не видел, один клубень – во! – Аркалич развел ладони примерно на пол – метра. – И копать можно круглые сутки, она ж у нас в темноте светиться зеленым. А вку-у-усная!
И Аркадич зажмурился от удовольствия.
Во дворе за окном раздались шаги и кто – то громко крикнул:
- Аркадич, принимай гостей!
Аркадич всплеснул руками и засуетился.
- Что ж такое. Уже гости на дворе, а у меня ничего не готово. Ух, заболтался я с тобой! – Аркадич замахнулся на Никиту сухоньким кулачком.
В прихожей застучали шаги. Дверь распахнулась и в комнату вошли люди. Вони в комнате стало еще больше. Никита, сидя в кресле, разглядывал новоприбывших, а те, в свою очередь, разглядывали его. По внешнему виду они практически ничем не отличались от его радушного хозяина. Все та же засаленная, давно не стиранная одежда, та же грязня кожа, те же отвислые слюнявые губы и гнилой рот. И все тот же нездоровый блеск в глазах. Три неопрятные жирные бабы и два мужика. Одна из баб была явно беременной.
Раскланявшись с гостями, Аркадич поинтересовался:
- А остальные где?
- В лес пошли. – ответил один мужик, не отрывая взгляда от Никиты. Они обступили пленника.
- Эт что ли новенький? – спросил он, осмотрев Никиту с ног до головы.
- Тощий какой – то. – сказала беременная баба, потрепав грязными пальцами Никиту за щеку. Никита брезгливо отдернул голову.
- И ретивый какой. – добавила другая.
- Аркадич! – воскликнул второй мужик. – Ты чего, опять? Позвать позвал, а у тебя опять на столе ничего нет!
Аркадич виновато потупил взор.
-Ничего, мы ему щас поможем. Мужик, все таки, один живет. – сказала одна из женщин. – Санна, пойдем.
И они со второй бабой исчезли во второй комнате. Беременная тяжело присела на лавку в углу. Мужики стали ставить лавки вдоль стола и выставлять на него граненые стаканы и большую бутыль с мутной жидкостью. На Никиту все перестали обращать внимание. Выставив все это, мужчины собрались вокруг стола. Наполнив стаканы, они подняли их. Один из мужиков обернулся к беременной и спросил:
- Катюнь, ты ж не против?
Беременная Катюнь кокетливо хихикнула и, закатив глаза, махнула толстой рукой.
- Да пейте уж, чего там.
Мужики, крякнув, опрокинули содержимое стаканов в глотки и зажмурились. Аркадич, занюхав выпитое рукавом, повернулся к Никите и просипел:
- Полезно. Нуклеиды выводит. Будешь?
Никита, на всякий случай, отрицательно замотал головой. Аркадич пожал плечами.
- Ну как хочешь.
Мужики со стуком поставили стаканы на стол и расселись по лавкам. Из кухни, тем временем, вовсю несся запах чего – то мясного. Никита вспомнил, что не ел уже пол дня, и желудок его призывно заурчал, во рту выделилась слюна.
Между тем мужчины за столом выказывали все возрастающее нетерпение. Один не выдержал:
- Эй, ну скоро там еще!
- Подождешь. – послышалось в ответ и мужчина замолк.
Через некоторое время из кухни высунулась одна из женщин.
- Мужчины в доме есть? А ну, помогите.
Двое мужчин поднялись и проследовали за женщиной. Через минуту они вошли в комнату, неся на руках огромный поднос с наваленными на нем кусками. Мужчины поставили поднос на стол и Никита смог рассмотреть то, что на нем лежало.
На подносе большой горой лежали сваренные в кипятке части человеческих тел – стопы, кисти, бедра, предплечья. В отдельной миске были разложены куски поменьше – носы, уши, глазные яблоки. За мужчинами, к столу женщинами был вынесен большой вертел с насаженным на него прокопченным человеческим туловищем.
От увиденного Никита похолодел. Тело мгновенно стало мокрым от выступившего пота, голову словно сжало стальным обручем. Желудок подскочил в область шеи. Никита инстинктивно задержал дыхание, но долго находиться в таком состоянии он не мог. Помимо его воли в нос воровался аромат вареного мяса. Никиту замутило и его вывернуло прямо на собственные колени. В глазах потемнело, и он обмяк в кресле в глубоком обмороке.