Глава 2
Как всегда Никите утром не хотелось вставать. И правда, зачем? Будет такой же день, как и тысячи до него. Но Никита также знал, стоит один раз позволить себе лень, и это уже не остановишь. А там и до депрессии недалеко. Поэтому он крепко зажмурил глаза и резко встал с койки. Тут же упал на пол и сделал 50 отжиманий. После этого ни о каком сне не могло быть и речи. Он подошел к тазу с водой, умылся, раздумывая, чем будет сегодня завтракать. Зайдя в комнату, служившим ему продуктовым складом Никита критически оглядел имеющиеся запасы. А запасы таяли, медленно, но верно. Все близлежащие магазины он прошерстил уже давно. Приближался день, когда ему придется совершить дальний рейд, куда-нибудь в сторону проспекта Фрунзе или поселка Лоскутово. А это ой как далеко, особенно в теперешнее время. Никита не раз досадовал, что в свое время начал с ближних магазинов, а не пошел с дальних, когда зверья в городе еще не было. Ну да, что было, то сплыло.
Вообще Никита старался не нарушать установившийся давным - давно распорядок дня. Он помнил первые дни своего вынужденного одиночества. Вначале он не думал о сложившейся ситуации, полностью сосредоточившись стаскиванием всяких вещей и продуктов в бункер. Он как угорелый носился по району, собирая все, что могло пригодиться. Вечером он падал без сил и мгновенно засыпал, а утром все повторялось. Только когда все комнаты были забиты едой, Никита позволил себе сесть и задуматься. Тут же накатило отчаяние. Никита остро почувствовал свое одиночество. Вспомнились наверняка погибшие родители. Вспомнились соседи, преподаватели, сокурсники, которые сгинули в ядерном пожарище и которых он больше никогда не увидит. Захотелось лечь на пол, свернуться калачиком и лежать так, пока смерть не придет и за ним. Сразу потеряла смысл вся та работа, которую он проделал за последние недели. Все потерло смысл. Каким – то невероятным усилием Никита поднялся и принялся стучать молотком по листу железа, формируя лопасть для будущего ветряка. Постепенно он с головой ушел в работу, и хандра отступила. С тех пор Никита старался не на минуту не оставлять себя без какого – либо занятия и чем сложнее, тем лучше.
Правда, был один момент, о котором Никита старался не вспоминать. Однажды, во время очередного приступа тоски ему под руку попалась бутылка виски со странным названием « Скоч Кастл». Никита почему – то вспомнил своего соседа, дядю Сашу, который пил горькую, сколько Никита его знал. По крайней мере, прямоходячим Никита его не помнил. Когда дети, с присущей им непосредственностью, спросили, почему он пьет, дядя Саша ответил, что таким образом он «тоску гонит прочь». Никита, как примерный сын и ярый спортсмен, к алкоголю относился прохладно, из спиртного пробовал только пиво, а крепкие напитки не пил вообще никогда. Сейчас был самый подходящий способ начать. Никита скрутил пробку и налил в чашку чуть - чуть. Задержав дыхание, Никита опрокинул виски в рот. Рот наполнился отвратительным вкусом, а по пищеводу пронесся комок огня. Никита выпучил глаза, хватая ртом воздух, но от этого стало еще хуже. Слюни потекли наружу, как у бешеного бульдога. С минуту Никита сидел, зажмурив глаза, проклиная себя за то, что вообще затеял все это. После того, как жжение в животе прошло, Никита открыл глаза и осмотрелся. Он сразу ощутил перемены. Как говорилось в старом анекдоте – «а жизнь - то налаживается!». На душе стало спокойнее, проблемы отступили на второй план, и вообще стало веселее. Никита приободрился. Вот оно – решение проблемы тоски и одиночества. Он глотнул еще раз. Второй глоток пошел не в пример легче первому. Уже через час Никита бегал по бункеру, пел песни, что – то орал и грозил кулаками в потолок. Хотел выйти наружу, чтобы разобраться со всем этим раз и навсегда, но не сделал этого, потому – что не смог надеть защитный костюм, запутавшись в штанинах. Чем закончилась вечеринка, Никита не помнил. Он проснулся лежащим на полу в луже собственной блевотины. Голова разламывалась, а желудок превратился в дрожащий комок. Никита нашел в себе силы переползти в туалет, где пугал унитаз все последующие сутки. На следующее утро дрожащий Никита заставил себя встать от ставшего ему таким близким белого друга. Он переставил весь алкоголь в самый дальний угол продуктового склада и с тех пор использовал его исключительно в медицинских целях.
Постепенно жизнь приобрела спасительную монотонность – подъем, зарядка, завтрак, работа, отбой. Ежедневно Никита делал обход «принадлежащей» ему территории. Если не было работы, он занимался спортом – в одной из комнат он соорудил небольшой спортзал. Так, день за днем, прошло 20 лет.
Никита встряхнулся от нахлынувших воспоминаний, с ними он тоже старался бороться, как с верным путем в депрессию. Чего вспоминать, все равно ничего не вернешь. Только хуже сделаешь. Он налил в кофеварку воды и щелкнул тумблером. Однако обычного гудения кофеварки и шипения закипающей воды не последовало. Никита пригляделся к аппарату. Лампочка на корпусе не горела. Да и верхний свет становился все тускнее и тускнее. Никита понял, что свет поступал от аккумуляторов, а зарядки не было.
- Твою ж ты! Опять птеры провода оборвали. – проворчал он.
Птеры, потомки обычных городских голубей, несмотря на то, что потеряли все перья, отрастили крепкие кожистые крылья и набрали значительную массу, сохранили одну дурацкую привычку своих далеких предков. Они обожали всей толпой сидеть на проводах. А так, как последними, нормальными и целыми проводами в округе были те провода, которые шли от ветряка к аккумуляторам, питающим жилище Никиты, ему нередко приходилось вылезать на поверхность и, разогнав парой выстрелов зловонную стаю, лезть на столб и натягивать провода обратно. Сколько раз он клялся себе, что завтра пустит провода по земле.
Вот и сейчас пообещав себе завтра точно заняться этим, Никита облачился в химзу, зарядил охотничий карабин, и вышел наружу. Птеры, наученные прошлым опытом, с криком поднялись в воздух и, по древней голубиной привычки обгадив все вокруг, начали кружить в воздухе. Никита погрозил в их сторону карабином, взял в зубы плоскогубцы и полез на столб. Там он удобно устроился на «когтях» и начал скручивать провода.
Вдали, со стороны площади Южной, послышался вой бродячих собак. Они вели на кого-то охоту. Подобные сцены нередко разворачивались перед жилищем Никиты. Первое время он наблюдал за ними с настороженностью, не выпуская оружие из рук, потом – с интересом, кто кого, а потом вообще перестал обращать на это внимание. Животные давно поняли, что лучше разобраться между собой, чем нападать на двуногого, рискуя получить заряд картечи в бок.
«Не на меня и ладно» - подумал Никита, продолжая работу.
Между тем звуки охоты приближались. Уже было слышно короткое тявканье, скрежет когтей по битому кирпичу. Потревоженые птеры снялись со своих насестов и полетели в сторону шума. Что – то все таки было в них и от стервятников.
Вот это было уже тревожно. Когда что – то подобное происходило так близко от жилища Никиты, надо было предпринимать какие – то меры. Никита прервал работу, чтобы посмотреть, по какому поводу кипишь. Обернулся и выронил от неожиданности плоскогубцы. По улице Нахимова, между разрушенными домами, стремительно бежала человеческая фигура, одетая в желтый костюм химзащиты.
« Он че, дурак, одевать на улице желтое?» - первое, что пришло на ум Никите. В ту же секунду он, прикусив язык за глупую мысль, он кубарем слетел со столба. Подхватив карабин, он рванул к тому месту, где последний раз видел человеческую фигуру. Выбежав на перекресток улиц Ленина и Нахимова, он огляделся. Метров через 100 он заметил лысую собаку, метнувшуюся в проулок. Забежав во двор разрушенной пятиэтажки, он увидел стаю, голов восемь, которые остервенело кидались на двери подъезда. Изнутри двери явно кто-то удерживал.
Никита вскинул карабин к плечу и открыл огонь. Первым выстрелом одной собаке снесло полголовы, вторым - разворотило бок другой. Одна из собак попыталась наброситься на стрелка, но получила пулю прямо в раскрытую пасть. Остальная стая предпочла скрыться за соседними домами.
Никита, постоянно оглядываясь, подкрался к запертой двери. Чувствуя себя полным идиотом, он постучал в дверь.
-Эй!
В ответ ему была тишина. Он попробовал открыть дверь. В ту же секунду дверь изнутри с силой дернули, прищемив Никите пальцы. Никита отпрыгнул, роняя карабин и зажав пальцы под мышкой. Ему захотелось вышибить дверь плечом и надавать по морде тому, кто за ней. Пофиг, кто бы это не был. С трудом справившись с эмоциями, он подобрал оружие и опять подошел к двери и постучался еще раз.
Внутри послышалась возня. Дверь приоткрылась на сантиметр.
-Вы кто?
Никита от неожиданности вопроса потерял дар речи.
- Это я кто? Я то тут живу, а вот ты кто? И откуда?
Дверь мгновенно захлопнулась. Да, разучился он разговаривать с людьми.
- Слушай, сейчас собаки вернутся. Давай потихоньку дойдем до меня, а там разберемся кто есть кто. Да выходи ты, не обижу.
Дверь открылась и на улицу вышла фигурка, облаченная в такой же костюм, как и у Никиты, только яркого ядовито – желтого цвета.
- Точно не обидишь, дяденька?
Дяденька?! Никита только сейчас обратил внимание на рост и голос упрямого беглеца. Ребенок? Да, и судя по голосу - девочка. Этого еще не хватало. Откуда здесь ребенок?
Сзади послышался шорох. Из-за угла показалась уродливая морда собаки. Потихонечку смелея, они подбирались к людям все ближе. Никита понял, что пора делать ноги.
Фигурка сделала шаг назад, явно собираясь нырнуть обратно в подъезд. Увидев ее, собаки угрожающе зарычали и сделали шаг вперед. К мужчине со стреляющей палкой они привыкли, но это была их законная добыча, и они не собирались отдавать ее просто так.
Никита, крепко схватив за рукав маленькую незнакомку, потянул ее к выходу из двора. Собаки, всей уцелевшей стаей, медленно последовали за ними.
-Только не беги, – тихо и внятно сказал Никита, перезаряжая карабин – Бежать нельзя. Сразу кинутся.
Так, пятясь спиной вперед, они дошли до перекрестка и повернули в сторону Никитиного дома. Собаки неустанно следовали за ними, не отдаляясь, но и не приближаясь, видимо опасаясь направленного в их сторону ствола. Птеры, почувствовав угощение, спустились с неба, и расселись по обломкам близлежащих домов. У Никиты кругом шла голова. Столько событий не происходило в его жизни последние 20 лет, и все в один день. Боковым зрением он заметил еще одну стаю, которая вышла из переулка. За ними – еще одна. Собак становилось все больше. Вдали послышались громкие шлепающие звуки – на вечеринку спешили живущие неподалеку зайцы. Небо потемнело от кружащих над ними птер. Что же происходит? Никита почувствовал, как взмокла спина. Такого страха он не испытывал со дня катастрофы.
Никита с девочкой уперлись спинами в двери, ведущие в вестибюль бывшего НИИ. Не спуская глаз с собак, Никита начал лихорадочно нашаривать ручку запорного механизма двери. Собаки, почувствовав, что добыча вот-вот ускользнет, завыли и прибавили шаг. Одна, видимо самая молодая и неопытная, не выдержав, прыгнула на людей. Никита выстрелил от пояса, не целясь. Выстрел обреза двухстволки оторвал собаке переднюю правую лапу. Кувыркнувшись в воздухе, она шлепнулась в пыль и, скуля и истекая кровью, поползла в сторону сородичей. Стая отпрянула и в нерешительности замерла, глядя на умирающую псину. Птеры подняли гвалт, разом опорожнив кишечники.
В этот момент Никита, наконец, нащупал ручку двери, и они вместе с девочкой ввалились в прохладный сумрак вестибюля. Никита быстро захлопнул створки и со стуком задвинул засов. Опершись спиной к стене, он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Так близко от смерти он не находился, похоже, никогда. Он посмотрел на сидящую на полу девочку. Та сидела, обхватив колени руками, раскачиваясь из стороны в сторону. Она никак не могла прийти в себя. За дверью бесновались собаки, упустившие столь лакомую добычу.
Отдышавшись, Никита оторвался от стены и подошел к маленькой фигурке. Он стоял над ней, пока она не подняла голову в желтом шлеме. Никита присел рядом. Он осторожно, чтобы еще сильнее не испугать неожиданную гостью, протянул руку и коснулся ее плеча. Гостья подняла голову. Никита увидел ее лицо, показавшееся за темным стеклом защитного шлема. Девочке на вид было лет 10 – 11. Бледное худое лицо, светлые неровно остриженные волосы и удивительно глубокие зеленые глаза. Она смотрела на него настороженно, видимо не зная, чего от него ожидать. Никита решительно не знал, что делать дальше. Он приглашающим жестом кивнул в сторону своего дома.
-Ну что. Пойдем знакомиться?