Глава 1
Толстый люк откинулся в сторону, и Никита вылез наверх. Закрыв его, он по привычке присыпал люк мусором. Пройдя по короткому коридору, Никита вышел в разрушенный вестибюль. Он подошел к дверям, ведущим наружу, чуть приоткрыл створку и прислушался. Ночную тишину наполняли уже привычные звуки новой жизни. Где-то выли собаки, со стороны площади Новособорной раздавались предсмертные визги какой-то зверушки - у кого-то был поздний ужин. Никита приоткрыл дверь шире. На улице Савиных, где находилось убежище Никиты, было тихо. Он на всякий случай поводил стволом «Сайги» по сторонам. Вспомнив про присыпанный мусором люк, он подумал: «Зачем я это постоянно делаю? Все равно здесь больше никого нет.»
Никита в Томске был один. Уже 20 лет. По крайней мере, за эти года он больше никого не встретил. Сейчас никто из тех, кто его знал в то время, не узнал перспективного студента, блестящего спортсмена, желанного гостя любой компании и надежду и опору своих родителей. Сейчас, перед лицом разрушенного города, стоял поджарый, худощавый мужчина. Хмурый взгляд светло-серых глаз и обильная седина на висках выдавали в нем человека, получившего не один тумак от судьбы. Никита умудрился выжить в одиночку в разрушенном Томске в течение долгих 20-ти лет. Выжить и кое-чему научиться.
В живых в далеком 2012 году Никита остался совершенно случайно. В тот день аспирант-отличник Томского Политехнического Университета Никита Голованов наконец-то получил разрешение на работу с радиоактивным ураном, в рамках своей диссертационной работы. Добивался он этого целых восемь месяцев и, наконец, - добился. А работы с подобного рода материалами можно было проводить в Томске только в одном месте – в, специально предназначенном для этого радиологическом, бункере одного НИИ на улице Савиных. Никита до сих пор помнил то благоговеянное чувство, когда он подходил к открытому в полу люку, ведущему вниз. Спустившись, он прошел по короткому коридору и очутился в тамбуре перед основным бункером. Там он облачился в костюм радио - и химзащиты и прошел в темноту бункера. Автоматическая дверь закрылась за спиной, и Никита приступил к работе. Увлекшись исследованиями, он абсолютно потерял нить времени. Внезапно мигнув, погас свет. Никита поднял голову, желая выяснить причину, и тут страшный удар опрокинул его на пол. Сверху на него посыпались колбы, пробирки, разные измерительные приборы. Большой компьютерный монитор, свалившись, ударил Никиту по голове, и свет погас уже для самого Никиты. Очнувшись, он застонал от дикой головной боли и нахлынувшей тошноты. Справившись с этими неприятностями, Никита поднялся и нетвердой походкой направился в сторону выхода из бункера. Отперев дверь и выйдя в коридор, Никита обратил внимание на непривычную тишину, царившую в коридоре и на лестницах. Неровно мерцал красный свет аварийного освещения. Сняв шлем защитного костюма, Никита пошел вдоль коридора. Повсюду царил хаос и разрушения. Искрили разбитые мониторы, повсюду валялись различные бумаги и части офисного оборудования. Лаборатория была уничтожена.
Первый труп он заметил на выходе из лаборатории. Тело лежало в проеме внутренних дверей шлюзового тамбура. Створка двери пыталась закрыться, но, встретив препятствие, открывалась снова. Никита взял тело за ноги и втащил его внутрь. Труп был одет в форму охранника комплекса. На месте затылка зияла огромная рваная рана, вывороченная краями наружу, а из раскрытого рта стекала на пол уже застывшая тоненькая струйка крови. В руках труп сжимал пистолет Макарова. Мужчина застрелил себя сам.
«Что же тут случилось?» - подумал Никита.
Он взял пистолет из окоченевших пальцев, хотя про обращение с оружием знал исключительно из голливудских фильмов. Просто это прибавляло ему уверенности в этой, так до конца и не понятой, ситуации.
Никита нажал кнопку открывания внутренней двери и зашел в тамбур. Дверь за спиной с шипением закрылась. Он подошел к внешней гермодвери и попытался разглядеть что-нибудь в иллюминатор, но снаружи ничего не было видно. Все стекло было заляпано какой-то серо-розовой массой. Над дверью тревожно мерцал значок радиационной опасности. Никита автоматически надел шлем защитного костюма, повернул вентиль запирающего механизма и открыл дверь.
В ту же секунду он попал в ад.
Выжженный закопченный коридор был полностью заполнен дымом. И самое страшное было то, что кругом валялись тела людей. Распухшие, обожженные, покрытые гноящимися язвами, которые изменяли привычные очертания человеческого тела до неузнаваемости. Создавалось впечатление, что кожа в некоторых местах расплавилась и тела спаялись друг с другом и окружающим бетоном. Вонь пробивалась даже через фильтры костюма.
Никита медленно шел по коридору, автоматически перешагивая через тела. Мозг отказывался принимать происходящее. Людей в коридоре было, как сельди в бочке. Казалось, что люди в последний момент своей жизни все рванули сюда, пытаясь попасть в бункер. Они спасались. Только от чего?
Никита добрался до лестницы наверх и начал подниматься. Здесь так же кругом валялись тела, некоторые были обожжены до состояния угля. Никите казалось, что он узнавал некоторых из них. Спотыкаясь и держась за стену, он добрался до выхода. Никита сделал шаг на улицу и застыл, оглядывая происходящее вокруг. Внутри было страшно, но здесь творилось то, что просто не воспринималось сознанием.
Вокруг бушевали пожары. Столбы маслянистого дыма поднимались прямо в закопченное небо. Дым закрывал все небо и вместо солнца над простиравшимся внизу адом, висел тусклый оранжевый диск. Дома вокруг, по большей части, были разрушены и разрушения продолжали разрастаться. На глазах у Никиты стоящая вдалеке белая девятиэтажка зашаталась и рухнула, подняв тучу пыли. Несколько машин, стоявших вдоль улицы одна за другой взлетели на воздух. Но самое ужасное было другое.
Вокруг ходили люди, живые люди. Но ЧТО это были за люди. Обожженные, со страшными язвами, некоторые с пластами содранной кожи, они бесцельно ходили вокруг Никиты, слепо глядя в пространство белыми, сваренными глазами. Открыв рты, они пытались кричать, но опаленные легкие выдавали только сипящий хрип. Рядом с Никитой прошла женщина в тлеющих ошметках одежды волоча за собой за руку обугленный труп маленькой девочки. Словно почувствовав рядом с собой живого человека, она остановилась, повернула к Никите выжженные пустые глазницы и, протянув к нему головешки пальцев, истошно заверещала. Изо рта вывалился черный, на удивление длинный язык. Ручка мертвого ребенка с чавкающим звуком оторвалась, и маленькое тельце шлепнулось на землю.
Никите этого хватило. Завыв, он попятился назад, споткнулся о чей-то труп, и, закричав, опрометью бросился назад, в темноту вестибюля НИИ. Там метеором пронесся по коридору в бункер, с силой захлопнул все двери и забился в самый дальний от тамбура угол. Там он сорвал с головы шлем и зарыдал в голос. Истерика продолжалась долго. Затем он забылся тревожным прерывистым сном. В этом углу он провел последующие 4 дня.
Покажется странным, но в чувство Никиту привел банальный голод. Очнувшись после очередного забытья, он почувствовал себя четко мыслящим, отдохнувшим и жутко голодным. Ему было все равно, что случилось, и кто там ходит снаружи, он должен был поесть. Поднявшись, он прошелся по комнатам закрытой лаборатории, в надежде отыскать что-нибудь съесное. Нашел початую бутылку минеральной воды и выпил залпом половину. Сразу же накатила тошнота, но Никита усилием воли сдержался. Пошатываясь, он прошелся по лаборатории, открывая все ящики и шкафы, которые попадались у него на пути, надеясь найти какую – ни будь еду. Через полчаса он вернулся обратно и опустился на пол. Еды не было и найти ее можно было где угодно, но только не здесь. Надо было идти наружу. Никиту передернуло, когда он вспомнил, что он видел там. Даже голод несколько приутих, но скоро вернулся с новой силой. Никита начал готовиться к выходу на поверхность. Первым делом он разобрался с устройством трофейного пистолета. На это у него ушло примерно минут двадцать. В результате он научился заряжать его, взводить, выяснил, что у него имеется 7 патронов, и в конце чуть не прострелил себе ногу. Так же в предбаннике бункера были 10 запасных костюмов химзащиты различных размеров. В соседней комнате обнаружился компактный дозиметр, работающий от аккумуляторных батарей. Еще было огромное количество бумаги, канцелярии и бесполезной теперь оргтехники.
Никита натянул шлем, повесил на пояс дозиметр и взялся покрепче за рукоять пистолета. В этот момент он понял, что прежняя жизнь безвозвратно прошла, и старый Никита сгинул в пожарище, поглотившем город. Начинались новые, странные, пугающие непонятным будущим, дни и в этих днях рождался новый человек. Кто он, Никита пока не знал, но он точно знал, что ему придется сильно измениться. Иначе не выжить.
С этими мыслями он двинулся к выходу.
Прежде всего, он вытащил труп охранника за пределы лаборатории. По помещениям уже начал распространяться неприятный запах. Трупами в коридорах НИИ Никита решил заняться позже. Сейчас еда.
Однако выйти сразу на улицу Никите не удалось. Едва он приоткрыл люк, дозиметр буквально взвыл, заставив Никиту метнуться назад, под защиту толстого слоя свинца. Закрыв люк и спустившись вниз, Никита вернулся в тамбур. Там он опустился на пол. Он посмотрел на показания дозиметра и понял, что обычный лабораторный костюм подобного фона не выдержит. Взбунтовавшийся желудок возмутился было непредвиденной задержке, но Никита невероятным усилием заставил его замолчать. Что – то надо было делать. Несмотря на свое, почти академическое образование, Никита не придумал ничего другого, как натянуть на свой, уже одетый, костюм еще один, на два размера больше. Не удержавшись, он посмотрел на себя в зеркало. С блестящей поверхности на него смотрел чуть спустившийся мистер Мишлен из рекламы, а сам Никита ощущал себя дрессировщиком бойцовых собак. Было жутко неудобно, но выбирать не приходилось. Никита не сомневался, что было бы у него время, он придумал бы что – ни будь по - лучше, но желудок напоминал о себе все настойчивее. Никита направился к выходу второй раз.
Осторожно Никита вышел на улицу. Дозиметр немедленно отозвался частым треском. Мельком взглянув на него, Никита огляделся. Пожары практически прекратились, от развалин поднимался дым. Небо было затянуто густым слоем туч. Из них на павший город падал черный снег. Поймав одну снежинку, Никита растер ее между пальцами. На пальцах остался маслянистый черный след.
«Это же пепел!» - пораженно подумал он.
Вокруг стояла тишина. Никто не ходил, не кричал, и только ветер выл в выбитых проемах окон.
Никита, постоянно озираясь, направился к ближайшему, более-менее уцелевшему продуктовому магазину. Внутри была разруха. Продукты скинуло с полок. Что могло разбиться - разбилось, что могло рассыпаться - рассыпалось. Найдя в куче мусора банку тушенки, Никита поднес к ней дозиметр и понял, что употреблять ее в пищу решительно нельзя. Подавив в себе волну паники, Никита заставил себя думать.
«Тут должен быть склад! Или повал!»
Он остервенело начал разгребать мусор на полу, и вскоре нашел в полу небольшой люк метр на метр. Неизвестный хозяин подошел к обустройству склада со всей тщательностью. Тяжелая металлическая крышка было плотно обита свалявшимся до состояния картона войлоком. Можно было надеяться, что внутри сохранились более – менее удовлетворительные условия. Никита потратил много времени, пытаясь поднять люк толстенными пальцами, облаченными в две прорезиненные перчатки. Быстро спустившись и плотно закрыв за собой люк, Никита осмотрелся. Он попал в большое помещение, плотно забитое картонными коробками. Никита быстро начал открывать одну за другой. Боже! То, что он здесь нашел было лучше всех сокровищ мира! Тушенка, крупы, сахар, бутыли с питьевой водой. Судя по показаниям дозиметра, все годное к употреблению. И все это принадлежало ему одному.
Никита подавил желание сорвать с себя шлем и начать жрать прямо здесь. Несмотря на плотно закрытый люк, фон был несколько повышен и, находиться здесь без костюма было опасно. Расстегнув наружный костюм, Никита напихал внутрь тушенки, сколько смог и направился к выходу. Нужно было необходимо как можно быстрее эвакуировать все это богатство в бункер, пока до нее не добралась всепроникающая радиация. Все же вернувшись, он позволил себе съесть одну банку. Но прежде он сбегал обратно в магазин и накрыл люк двумя противорадиационными костюмами. Не ахти что, но Никита надеялся, что этим он выиграл хоть какое – то время для оставшейся там еды.
Следующий месяц Никита занимался тем, что стаскивал в свой бункер все, что могло понадобиться в его новой жизни. Не все годилось и многое скрепя сердце приходилось оставлять на месте, но запасы Никиты росли на глазах. Некоторые хозяева магазинов и супермаркетов словно знали о наступлении ядерной войны и их склады и подсобки больше напоминали армейские стратегические запасы, как по защите, так и по заполненности. Никита обшил найденную в лаборатории тележку защитными костюмами и теперь быстрая транспортировка продуктов по поверхности не приносила им какого – либо вреда. Комнаты лаборатории превратились в склады, ломившиеся от коробок с тушенкой, сгущенкой, крупами, сахаром, чаем. Попутно он экспроприировал содержимое нескольких охотничьих магазинов и оружейки одного РОВД, находившегося поблизости. Немного побродив по просторам Института, он собрал ветряк, который установил на поверхности, и несколько аккумуляторных батарей. Теперь его новое жилище круглосуточно обеспечивалось бесплатной электроэнергией.
Некоторое время пришлось повозиться с обустройством системы дезактивации костюмов. Автоматическая система, которая работала здесь до катастрофы, вышла из строя практически сразу же. Вспомнив все, что он помнил о дезактивации материалов, он, помимо продуктов, обзавелся различными синтетическими моющими средствами и другой различной химией. Никита расчистил место перед внешней дверью тамбура и оборудовал там что – то типа предпредбанника. Теперь всегда после очередного рейда там его ожидали два ведра с раствором марганцовки, раствором щелочи и большой пластиковой щеткой. Там Никита удалял налипшую на внешний костюм радиоактивную пыль, мокая щетку сначала в щелочь, потом в марганцовку. Смыв с себя грязь с поверхности, он проходил в тамбур и тщательно обмывал костюм хозяйственным мылом. Затем, он снимал его и проходил внутрь своего нового жилища. Там тоже было что – то вроде санитарной зоны, в которой он снимал второй костюм. Такой способ отнимал уйму времени, но был достаточно эффективным и радиационный фон в бункере сохранялся на допустимом уровне.
Во время своих выходов Никита не раз с благодарностью вспоминал отца, который в постоянно таскал сына с собой в различные походы, многодневные рыбалки и охоту. Именно от него он узнал, что можно спать не только в теплой постели, а готовить в микроволновке. И сейчас эти навыки очень пригодились Никите.
Несмотря на относительное благополучие, его удручала одна вещь. За все те вылазки, которые он совершал за припасами, он не встретил ни следа присутствия какого-либо другого живого существа. Город вымер, и он был в этом городе один. Первое время Никита заглядывал во все уцелевшие дома, во все повалы в надежде найти кого – ни будь оставшегося в живых, но все было тщетно. Несколько раз он находил почти не тронутые огнем и радиацией тела. Было понятно, что люди еще жили некоторое время после удара, но выжить в таких условиях без тех средств защиты, которые имелись у Никиты, было практически невозможно. Никита развесил везде, куда смог добраться, цветные тряпочки, которые должны были сигнализировать о том, что здесь хозяйничал человек. Он нарисовал обломком кирпича стрелочки, направленные в сторону его бункера, на всех уцелевших стенах, чтобы возможные выжившие смогли его найти. Но шло время, и никто не приходил. Спустя полгода Никита перестал надеяться.
Звери появились только через два года его одинокого существования. Они пришли со стороны взорвавшегося Комбината. Лысые собаки, трусливые, охотящиеся стаями. Существа, похожие на кенгуру, с огромными когтями на передних лапах и острыми клыками. Ну и конечно же был целый бестиарий разросшихся до немыслимых размеров насекомых. И еще множество и множество других.
Никита навсегда запоминал свою первую встречу с мутантом. Он был в очередном своем продуктовом рейде. Он шел по обломкам, не таясь, привыкнув, что вокруг никого нет. Внезапно, он краем глаза заметил быстрое движение среди кирпичей. Это было настолько непривычно и неожиданно, что Никита не сразу понял, что именно произошло. Простояв столбом несколько секунд, он бросил тележку и изо всех сил побежал в ту сторону. Благо радиационный фон за это время снизился настолько, что можно было выходить на поверхность в одном костюме, не натягивая на него второго. За очередным куском стены он услышал громкие скребущие звуки. Никита осторожно выглянул. В первое мгновение он решил, что у него от одиночества поехала крыша. На площадке между домами сидело существо, размером с медведя. Сидя на огромных задних лапах, существо с хрустом грызло торчащими передними резцами кирпич, как какой – то леденец. Больше всего оно походило на облезлое кенгуру и, только когда Никита от неожиданности оступился на обломках стены, и существо развернуло над головой длинные кожистые уши, Никита понял, что перед ним то, во что превратились лесные зайцы или домашние кролики. Огромный заяц повернул в сторону звука красные глаза с щелеобразными вертикальными зрачками и оскалился, издав тихий рык. Верхняя губа приподнялась, и Никита увидел соседствующие с кроличьими резцами вполне хищные клыки. Никита предпочел затаиться и подождать, когда мутант, доев кирпич, длинными скачками удалился за горизонт. Возвращался в тот день Никита обратно уже оглядываясь. Вернувшись, он прежде всего проверил свой арсенал. Подобное соседство не обещало ничего хорошего.
Вскоре появились и другие представитель новой фауны. Их объединяло одно - травоядных среди них не было.
Никита быстро научился справляться с ними. Они, как и в прежние времена, поддавались воздействию летящего свинца, так же истекали кровью, так же умирали. Звери тоже поняли, чего стоит человек с ружьем. Между ними установились отношения, которые можно было бы назвать «вооруженный нейтралитет», нарушаемый иногда небольшими стычками, заканчивающимися пока в пользу человека.
Так прошли последующие 20 лет.