Любовь не картошка

               

       Как-то Устьянцев случайно зашёл к знакомому шахтёру Вихрову Коле по нужному делу, чтобы важно спросить. Пришёл, а Коли дома не было. Колина жена предложила Устьянцеву.
       – Вы посидите, подождите, он должен скоро объявиться.
       Коля недолго заставил себя ждать. Вскоре заявился, и заявился хорошо подвыпившим.
       Придя, домой и, увидев в своём доме мужчину, у Коли от неожиданности глаза стали огромными. Вихров мигом протрезвел. Визит знакомого обдал его холодным душем. Язык его не слушался. Слова куда-то делись. Он стал сбиваться речью. Руки были не его, и что делать с собой он не понимал. Стал суетиться, рот говорил сам с собой. Он ходил из одного угла в другой словно кого-то искал. А кого? Наверное, самого себя. Жена и гость не понимали, что происходит с Колей. Знакомый встал и ушёл. Вихров зло посмотрел ему в спину и лёг спать. Спал он долго. А когда встал, то с женой не разговаривал. Не разговаривал с женой несколько недель. И в молчании он общался только с водкой и со своей душой. А душа ему говорила. «Ты никому не верь. Ты никому не нужен, в этой жизни правды нет, всюду главенствует лживость и скверна. А ты самый человечный из всей челяди человеческой».
       От посещения Устьянцева у Коли открылась ревность. Стал ревновать жену к ненавистному знакомому.
       И однажды Вихров не вытерпел, выпил водки и пошёл на работу к жене, чтобы застукать её с любовником. Придя в шахтовую котельную, он не стал разговаривать с женой, а сразу бросился искать любовника. Лазил по всем котельным закоулкам и пристройкам и в гневном запале забрался на самый верх. «С высоты он обязательно увидит этого ловеласа». В темноте он оступился и упал. Пришёл в сознание уже в больнице.
      – Умба – юмба, кручусь, что вошь на гребешке. Эх, лопата – карагандинка. Измотала ты меня и мне не до лиры. А ведь я мог слаживать стихиры. Видать, я заострённый не на жизнь, а на смерть. Вот и рвётся из меня душа на волю. – Кричали в нём вымученные мысли.